Я всегда относилась к магнитным колебаниям с изрядной долей юмора. Если панически бояться магнитных бурь, нужно отказаться от езды в метро, от мобильного телефона, даже от компьютера. Во время магнитных бурь у многих людей изменяются показатели крови и подпрыгивает давление. У меня никогда ничего не подпрыгивало и не менялось. Я не замечала магнитного воздействия на собственный организм. Но я всегда верила, что человек постоянно подпитывается энергией из небесного котла. Иначе как он может ходить, говорить, мыслить? Где взять силы для жизни? Наверное, сегодня на Солнце бушевала настоящая атомная война. У меня все валилось из рук. Во-первых, я бездарно проспала. Во-вторых, несколько раз отшвырнула Цезаря, попавшего мне под горячую руку, то есть ногу. Я чувствовала себя обессиленной и ослабевшей. Настоящая магнитная атака. Утренняя мигрень к десяти часам разрослась до размеров переспелой дыни. Магнитные влияния обрушились на мой истощенный весенним авитаминозом организм. Изнуренный дух окончательно выдохся. Бездушное тело вяло бродило по квартире в поисках одежды и вдохновения. Одежда наконец нашлась. Кое-какая. А вдохновение отыскать не удалось. Я поохала, изображая из себя маму, она всегда охает во время магнитных налетов, но вскоре мне надоело актерствовать. Меня звали дела. Изящный ежедневник пестрел записями. Одна встреча за другой, плотный график – переговоры, звонки, поездки. Я вяло взмахнула рукой. Пожалуй, нужно ограничить расходы и приобрести абонемент в спортивный клуб. Без тренировок я долго не протяну. Я еще раз взмахнула рукой и едва не закряхтела от усталости. Что это? Кажется, у меня температура, достаточно высокая, чтобы выходить из дома. Минус один градус. Настоящая зима. Можно закутаться в шубку, но по улицам носятся молоденькие девчонки в легких куртках и без шапок. Котенок ласково замурлыкал, наверное, сочувствовал мне. Жалел. Не хотел отпускать из дома. Но меня с нетерпением ждал «Меркурий». Игорь Валентинович шел в списке под первым номером. Вторым значился прораб из строительной организации. Затем – хозяин платной автостоянки. Банковский менеджер. Блинова из сто двадцать второй медсанчасти. Как их всех много. Не охватить в один раз. Голова, окутанная парами простудной температуры, разрывалась от жара и уныния. Если отменить все встречи и свидания, понадобится звонить по списку целых три часа. Легче уж встретиться с людьми и договориться о чем-нибудь. Если я свалюсь от простуды на неделю, на две, дело можно будет считать закрытым. Оно закончится, так и не начавшись. Я навсегда сойду с дистанции. И никогда не попаду в золотой список женщин России. Кстати, что сделала бы супруга московского мэра в моей ситуации? Отменила бы все встречи и переговоры? Легла в кровать с грелкой и горчичниками? Вряд ли, скорее всего она пошла бы прямо по списку. В соответствии с генеральным планом. Кто у нас значится первым? Директор Игорь Валентинович – с него и начнем.
Я медленно натянула джинсы и куртку. Ничего не хотелось – ни красоты, ни богатства. Мне надоело удивлять мир. Пусть лучше мир удивляет меня. Глаза все-таки решила немного подправить. Еще одна дурная привычка – ни дня без косметики. Дрожащая рука медленно подводила глаза, залезая вверх и вниз, оставляя повсюду на лице темные пятна и точки. Я судорожно стиснула зубы, все в этой жизни нужно делать по первому разряду. Я должна выглядеть, как спелый персик, несмотря на простуду и недомогание. Остановись, мгновение. Усилием воли я придала твердость ослабевшей руке. Пятна и точки исчезли. Макияж обрел четкие контуры. Стрелки по-прежнему в моде. Акцент на светящуюся кожу. Тени для век имеют голубой или розоватый оттенок. Блеск для губ исключительно персикового цвета. В парфюме преобладает цветочно-древесная гамма. Я мысленно перечисляла основные заповеди изменившейся капризной моды. Нынешняя весна – особенная. Облик женщины слегка подретуширован под семидесятые годы. Весенний стиль – образ загадочной богини, немного гламурный, с легким налетом хиппи. Талия слегка приподнята, юбка обретает пышные формы. Брюки широкие, с защипами спереди. Тесные джинсы сползли обратно, как шкурка змеи в весенний период. Я порылась в шкафу и вытянула за штанины брюки а-ля Марлен Дитрих. Стильно. Слегка вызывающе. Маняще. Сойдет. Что у нас дальше? Верхняя часть. Шелк нынче не в моде. Я подобрала к брюкам шифоновую блузочку. Теперь полный порядок. Писк. Визг. Я хотела чувствовать себя комфортно и уютно, учитывая, что меня сбивала с ног высокая температура. Я мысленно пробежалась по телу, проверяя прочность и надежность модного облачения. Вдруг свалюсь в обморок по пути в большой бизнес. Прохожие вызовут «Скорую помощь», а у меня белье из тончайших кружев, под мышками неземное благоухание, ногами можно обвить шею любого ловеласа. Не стыдно появиться перед медициной в обморочном виде. Я взглянула в зеркало. Отражение меня порадовало. Бледное лицо, слегка подправленное искусным макияжем, горящий румянец на щеках, сияющие неземным блеском раскосые глаза. Встречный прохожий обречен на пожизненные муки. Прекрасное видение мелькнуло и скрылось. Я должна срочно пробивать брешь в монументальной стене российского бизнеса.
Кредит я получила без привычных проволочек. Менеджер заранее подготовил все бумаги, справки, разрешения. Осталось выгрести золото из сейфа. Я оглянулась в поисках подходящей лопаты. Менеджер лукаво улыбнулся. Въехал в юмор, называется.
– С тебя причитается, Инесса, – сказал менеджер, укладывая в карман пиджака внушительный конверт. Я проводила тоскливым взглядом уплывшие тугрики.
– Ты и так наелся, – я кивнула на раздувшийся карман.
– Так это так, мелочи, на бензин, на спички, на галстуки, – презрительно скривился менеджер. – Надо посидеть где-нибудь. Как-нибудь вечерком. Поговорить, размяться, оттянуться.
Впрочем, я напрасно рассердилась на банковского служащего. Взрослый мужчина, тридцатилетний ипохондрик, где же ему оттягиваться? Не на лестнице же.
– Ну, может быть, на будущей неделе, – я полистала ежедневник. – Запишу тебя на четверг. Сходим куда-нибудь. В Питере каждый день что-нибудь открывают. Ты не хочешь что-нибудь открыть? Какое-нибудь кафе типа «Красная шапочка», «Мухомор» или просто «Поганка», денег у тебя тьма-тьмущая, сейфов вон сколько.
– Так это же не мои бабки, они чьи-то, а мне и с чужими деньгами весело живется, – рассмеялся менеджер. – От своих кровных сплошная головная боль. Могут ограбить. Украсть. А при чужих деньгах как-то спокойнее. Безопаснее. Не убьют. Не посадят.
– Понятно, куда ты клонишь, упырь. Я сама тебе позвоню, – сказала я, захлопывая ежедневник, – ты ведь дуст, настоящий дуст. Если я тебя не приглашу, в следующий раз точно денег не выхлопочешь.
– Не выхлопочу, я – дуст, упырь и вампир, – согласился ипохондрик. – За добро добром, сама понимаешь. Ты мне – я тебе.
– Понимаю, – хмыкнула я, – но ты учти, мы с тобой без глупостей. Интим не предлагать.
– А это как сговоримся, по обоюдному согласию, – кивнул менеджер, он легко усваивал логические выкладки. Тоже продвинутый, хотя уже вырос из подросткового периода.
Я взмахнула шейным платком и удалилась восвояси, небрежно помахивая сумочкой. В моей походке появилось что-то необычное, невесомое – богатство и деньги придавали моему телу прозрачность и воздушность. Бедность больше не давила на меня своим бременем. Я ощущала себя преуспевающей и счастливой. Я могла приобрести корабль и уплыть в тартарары. Я могла купить автомат. Самолет. Остров. Космический корабль. В этом месте меня слегка зазнобило, видимо, температура поднялась выше положенной отметки. Пожалуй, с космическим кораблем я слегка не рассчитала силенок. Кредита на ракету явно не хватало. Космос немного потерпит мое отсутствие. Когда-нибудь я улечу на небо. Вместе с Бобылевым. А сейчас я пешком отправилась на платную автостоянку. Мне было жарко и душно, пронизывающий ветер сдирал с меня куртку, задирал брючины, мотал из стороны в сторону шейный шарфик, сдвигал с коронного места шляпку. Но я летела навстречу богатству. Впереди меня скакало светлое будущее. Я молода, прекрасна и сильна духом. Мои ноги скользят, не касаясь асфальтовой тверди. Первые шаги. Полет на помеле. И тут я приземлилась. Причем внезапно. Ветер остудил пылающее лицо. Платная автостоянка поражала воображение необозримыми площадями. Не стоянка – рисовая плантация. Здесь можно было упрятать безразмерное количество угнанных автомобилей. Вдали громоздилась свалка из покалеченных и изувеченных машин. Разбитые дороги довершали неприглядную картину. Я поморщилась. Грязь и неухоженность всегда больно бьют по чувствительному сердцу. Командирский пост хозяина стоянки высился посреди всеобщего хаоса. Я поднялась по шаткой лесенке, опасаясь за собственную безопасность.
