— Следует знать о союзнике все, включая его далеко не лучшие черты, — снова нашелся с ответом упырь. — По крайней мере, теперь я для вас предсказуем. Мне заканчивать?

— Извольте…

— Когда мы отдавались силе инстинкта и заражали животных, в большинстве случаев звери терялись, уходили умирать в берлоги, пещеры… Найти их было практически невозможно. Рождались наши потомки. Далее следует самое неприятное: каттакан, которого не воспитывают и не обучают сородичи, становится дикой неразумной тварью. Возьмите у человека маленького ребенка, подбросьте в семейство волков, и через несколько лет детеныш утратит возможность говорить, общаться, думать, превратится в бегающее на четвереньках существо, в котором куда более от волка, нежели от человека. Я объясняю не чересчур сложно?

— Вы нас прямо-таки за каких-то дикарей держите, — обиделся Данкварт.

— Простите. Итак, "дикий каттакан" выходит на свободу. Что дальше? Наши инстинкты гораздо более глубоки и совершенны, чем у людей. Каттаканы могут выжить в любой, самой враждебной обстановке, если только они достаточно взрослые. Взрослеем мы быстро — несколько месяцев, и ребенок получает все способности к управлению творящей мыслью, называемые вами магией. Нужно искать пищу, постоянное пристанище… Инстинкт на высоте, но разума нет. И абсолютное полнолуние два раза в год. Понятно теперь, откуда идут сказки про вампиров? Добавьте обостренные чувства, возможность на краткое время изменять форму своего тела, привычку днем прятаться, а ночью охотиться… Такие дикари крайне опасны, и я полностью сознаю, что ответственность за их появление несу только я и мои сородичи.

— А ваши сыновья, которых я видел? — спросил Данкварт. — Они рождены от людей или животных?

— Один от альба, один от человека, — признался Рэльгонн. — Трое детей моего брата выношены оленями, которых мы ловили и держали в Рудне. Это случилось, когда мы поняли — если не остановиться, не воздерживаться от нападений на людей и безнадзорных животных, три каттакана запросто перевернут этот мир и вызовут катастрофу. Только потому что мы не можем сохранить нашу численность в разумных пределах. Не беспокойтесь, дикий каттакан не может размножаться, он просто этого не умеет — ребенка нужно обучить искусству продолжения рода. Иначе — ошибки и, следовательно, бесплодность неминуемы. Вывод: несколько десятков моих так называемых сородичей, появившихся на свет из-за моего собственного недомыслия, обитают на закатных склонах Самоцветных гор. Выследить и уничтожить их крайне сложно. Они убивают для того, чтобы выжить, не понимая разницы между человеком и зверем. Собственно, главная причина того, что я решился вмешаться в дела вашего мира и помочь вам, состоит не в Нашествии варваров и подвижке материков, а в… помощи. Мы хотим помочь выжить человеческой расе. Лучшей ее части, скажем так.

— Как? Как вы сказали? — дернулся Дан-кварт. — Вы способны нам помочь преодолеть навалившееся бедствие? Охранить от воли зверо-богов-разрушителей?

— Могу, но об этом йотом. Дайте договорить. Я хочу искупить свою вину. Потому что именно я и двое моих родственников виновны в том, что на свет появились… упыри. Ваш мир до появления каттаканов не знал этого слова. Единственными кровососами здесь были только комары, пиявки и прочие твари, в чем-то похожие на вашего покорного слугу. Кровь им требуется только для размножения. Надеюсь теперь, когда все объяснено и секретов больше нет, вы не выставите меня за дверь?

— Не выставим, — сказала Соня. — Давайте забудем, дело прошлое. Что вы говорили помощи против Великого Нашествия? Рэльгонн, поймите, это очень важно!

— Нашествие? — упырь оперся острым подбородком на кулак. — Подождите некоторое время. Пока я ничего не скажу о гирканцах, пиктах или нордлингах. Следует понаблюдать за обстановкой — этим занимаются мои родичи. Затем я представлю вам развернутый доклад, в котором сочетаются все наши знания. Мы столкнулись с необычным явлением, которое можно поименовать огромным переселением народов, однако назвать сие явление непобедимым я не решусь — Оно не представляет из себя сказочного воплощения Мирового Зла. И еще… Соня, простите за столь вопиюще нечеловеческую просьбу. Если вы откажете сразу то я, конечно, подчинюсь.

— Говорите, — устало махнула рукой Рыжая Соня. — Вам что-то нужно? Продукты? Я немедленно распоряжусь. Месьор Сташув отдаст все необходимое.

— Не совсем, — смущенно произнес Рэльгонн, — Мне требуется несколько жизней.

— Что?! — Рыжая Соня поднялась с лавки и Данкварту показалось, что ее глаза метнули искры. — Рэльгонн, объяснитесь! Кажется, вы перешли допустимые границы приличий! Я благодарна вам за откровенность, но…

— Мне нужно несколько человеческих жизней, — твердо сказал упырь. — По вполне банальной причине: полнолуние. Такой возможности я упустить не могу. Вы взяли больше двух сотен пленных гирканцев. Подарите мне деся-ток-полтора. Зачем они вам? Кормить, поить, содержать… Альбы Ллэра может быть и сумеют возродить их разум, затуманенный войной и вашим собственным человеческим зверством, но должно пройти время… Но, конечно, если вы против и я оскорбил вас как представителя человеческой расы…

— Забирайте, — недолго подумав, сказала Соня. — Только об этом никто не доложен знать. Кроме меня, Данкварта и ваших родичей. Если необходимо, скажите Ллэру, но и только.

— Благодарю, — Рэльгонн встал и поклонился. — Не ожидал, что найду понимание среди людей. Как видно, вы можете мыслить гораздо шире, чем многие сородичи. Кровь берет свое… А сейчас я уйду. Отдохните. Днем вы воюете, ночью беседуете со мной, иногда нужно и поспать.

— Что он говорил про "затуманенный разум" варваров? — нахмурилась Соня, когда упырь сгинул. — Данкварт, ты слышал? Рэльгонн сделал вид, будто в этой невероятной войне виноваты сами люди… Странно.

— Рано или поздно он объяснится, — устало ответил керлат. — Кажется, каттаканы знают о природе этой войны куда больше нас. Спокойной ночи.

Войто посчитал, что если уж госпожа и вельможный керлат ничуть не боятся упыря, находящегося посреди ночи в их комнате, то и обычному лучнику дружины страшиться нечего. Бесспорно, он никак не мог доверять хозяевам Руд-ны, о которых ходило столько леденящих кровь слухов и историй — с очень давних пор главными персонажами сказок рудненских деревень являлись страшные упыри.

Когда зубастый месьор Рэльгонн прогнал Вой-то прочь, тот спустился на двор, перекинулся парой слов с охранявшими покой госпожи Сони стражниками — речь в основном шла о сегодняшней великой битве под стенами замка, когда конница благородных бритунийских кнехтов и волшебство альбов в один момент смяли дикарей из дальней Степи.

Потом Войто отправился к конюшне (в кармане у него лежали две морковки, заботливо припасенные для коня месьора Сташува, прошлым днем носившем молодого дружинника на своей спине).

Сташув, когда Войто вернулся, от переизбытка впечатлений и огорчения — дружина Каина-Горы так и не вступила в бой, хотя каштелян отменно подготовил осаду — лишь громогласно отругал ворюгу и тотчас убежал по своим загадочным каштелянским делам.

Затем Войто позаботился о господине Дан-кварте, сидел с ним, бессознательным, полный вечер, а на вражин так и не посмотрел. Очень хотелось глянуть, как выглядит настоящий живой гирканец.

Собственно, почему бы и нет? Спать не хочется, ночь едва началась, упырь сидит в парадной зале и ведет с госпожой умные разговоры… Можно, пока все спят, взять коня месьора Ста-шува, съездить в лагерь альбов, благо Древние встали неподалеку от замка и принялись охранять пленных.

Надо найти Ллэра или Эйю с приятелями — они наверняка позволят хоть одним глазком взглянуть. Альбы — они добрые. Только сумасшедшие немного.

Войто быстро оседлал приземистого и широкогрудого солового жеребца, на котором всегда ездил каштелян. Скотина спокойная и даже немножко похожа на самого месьора Сташува — такой же укладистый, основательный и сильный. И кличка у него подходящая — Прок. Слово, означающее надежность, прочность, нечто крепкое и годное.