— Вам лучше? — участливо произнес знакомый баритон. — Откройте глаза, посмотрите на меня.

Прямиком на керлата взирали огромные желтые очи Рэльгонна. Смотрел упырь заинтересованно. Рядом, в ногах, сидела Рыжая Соня. Неподалеку топтался озадаченно-недоверчивый Вой-то, косо поглядывающий на гостя из Рудны.

— Это что? — Данкварт уставился на свое правое предплечье, оседланное полупрозрачной штуковиной, внутри которой шевелилась неясная тень, изредка помаргивающая зелеными вспышками.

— Не трогайте, — приказал Рэльгонн. — Иногда здоровье человека зависит не только от его жизненных сил, но и от действенной помощи механики. Мы, каттаканы, оказавшись в вашем мире, сберегли все… э-э… особые приспособления, взятые с собой из дома. Если угодно, я когда-нибудь объясню вам принцип действия этого устройства. Не снимайте его пока.

Сознание прояснялось с удивительной быстротой, хотя рука, в которую вцепилось непонятное приспособление Рэльгонна, понемногу начинала неметь.

Упырь довольно улыбнулся, сверкнув острыми зубками, отошел к столу (Войто шарахнулся в дальний угол) и опустился в кресло.

— Милостиво прошу простить, уважаемый Данкварт, — сказал Рэльгонн, — я пришел несколько позже, чем того требовало ваше состояние. Сейчас наступает полнолуние, у меня нелады со здоровьем.

— Вот как? — ответила за керлата Рыжая Соня. — Я была уверена, что долгоживущие существа наподобие вас никогда не болеют. Разве такое возможно?

— Более чем возможно, — начал объяснять упырь, посверкивая радужкой глаз, ставшей при пламени свечей желто-оранжевой с темными прожилками. — Мое тело устроено по-другому, чем у вас, почтенная Соня. Но есть и некоторое сходство. Каждые несколько месяцев, когда полная, насыщенная светом солнца луна вашего мира, стоит в зените и одновременно испускает максимум света и силы, каттаканы становятся… Как бы это сказать? Слегка необычными.

— Интересно, — протянул немного воспрявший Данкварт, — а в остальное время вы полагаете себя самыми заурядными и тривиальными? Простые, тихие и привычные каждому человеку вампиры?

— Мы представляем различные расы, — абсолютно бесстрастно сказал каттакан. — Для моих соотечественников я такой, как все. Если вам неинтересно, я могу не рассказывать.

— Очень интересно, — призналась Соня. — Не обращайте внимания на Данкварта, его слишком часто били по голове. Так что вы говорили о двойном полнолунии?

— Это воспоминание о моем мире, — журчаще потекла речь Рэльгонна. — У нас, представьте, на небе две луны. Во время их высочайшего подъема к зениту наступает время размножения. Так сказать, месячный цикл.

— Кхм, — кашлянула Рыжая Соня. — Вы серьезно?

— Понимаю ваше смущение. В этом организм каттакана и организм самки человека очень похож. Только вы отправляетесь искать особь противоположного пола, а мне для первоначального развития зародыша нужно… нужно попить крови. Вы, конечно, не знаете, что в крови теплокровных существ содержится железо. Так вот, оно необходимо нам для создания потомства. Спустя некоторое время я должен буду подселить свое дитя в организм носителя… ', Рэльгонн говорил просто и откровенно, без всякого стеснения, вогнав в краску Соню, которая стала не только рыжей, но и багровой, вызвав интерес у Данкварта и дрожь у Войто, который понял только одно: сегодня упырь вроде как должен кусаться. Легенды о кровавом полнолунии подтверждались целиком,

— Вы живете у нас множество столетий, — Данкварт внезапно сообразил, что между захватывающим повествованием о личной жизни кат-таканов и реальностью есть определенные несоответствия. — Абсолютное полнолуние происходит два раза в год. Рэльгонн, в Рудне вы мне представили восемь сородичей. Простите, если я вас обижу, но мне кажется, каттаканов должно быть гораздо больше. Тринадцать столетий удвоить, выйдет две тысячи шестьсот. Столько детей у вас должно было родиться за это время.

— Воздержание, — грустно сказал в ответ каттакан. — И нечего зубоскалить, это совсем не смешно. Вообще-то наша раса, как вы изволите выражаться, долгоживущая, приучилась контролировать собственную численность. Представьте, что произошло бы в нашем мире, производи каждый из нас по два ребенка в год на протяжении всей жизни? Только люди борются с перенаселением дикарскими методами: сначала вы неудержимо размножаетесь, когда ваш популяция достигает критической отметки, случается голод, война или эпидемия, а чаще — все сразу. Половина вымирает, множество детей не рождается, а оставшиеся снова начинают плодиться до момента следующего кризиса. Иногда я задумываюсь над тем, действительно ли вы разумные существа или очень удачно имитируете разум?

— Мы темные и необразованные, и нам очень стыдно, — фыркнул Данкварт. — Так вы не ответили на мой вопрос: почему у вас только двое… сыновей? Помнится, вы говорили, будто прибыли к нам через Врата втроем. Вы сами, брат и дядя. За огромный срок заточения в нашем ужасно нецивилизованном мирке, населенном полуразумными тварями, только и способными е… кхм… плодиться, у трех каттаканов появилось шесть продолжателей рода. Знаете, Рэльгонн, легенда о воздержании не выдерживает критики. Я верю в вашу силу духа, однако сам, даруй мне боги отведенный каттаканам срок жизни, столько бы не выдержал. По одному ребенку за шестьсот пятьдесят лет?

— Вас послушать, так это не у меня проблемы с воздержанием, а у вас, — едко парировал Рэльгонн. — Хорошо, раскрою еще одну страшную тайну. Нас действительно больше. Ненамного, но ощутимо. Я не хотел вам этого открывать, только потому, что вы можете потерять ко мне всяческое уважение. Милый Войто, вы не могли бы выйти? Сейчас будет разговор для взрослых.

— А я что, дитятко малое? — внезапно набычился Войто, набравшийся смелости возразить Рэльгонну. — Шестнадцать зим миновало, господин упырь. Посвящение охотника получил. Жениться могу, свой двор заводить.

— Если так — желаю счастья, — усмехнулся эрл Рудны. — Только прошу вас, молодой человек, никому не рассказывать о том, что вы услышите здесь. Обещаете?

— Да ну вас, месьор, пойду я лучше, — Войто бочком прошел к двери кабинета. — Только вы мне скажите, господин упырь: вы нынешней ночью точно кусаться не будете?

Рэльгонн на мгновение потерял самообладание, внезапно растянул бесцветные губы в жутчайшем оскале (Данкварт за время долгих путшествий по побережью Закатного материка и Полуденным морям видывал пару раз страшную рыбу акулу — Рэльгонн сейчас чуточку на нее походил), блики свечей превратили его пасть в зрелище совершенно непотребное и жуткое, в результате чего Войто, сдавленно пискнув, вылетел из комнаты, будто камень из пращи.

— Вот так приходится воспитывать молодежь и прививать уважение к пожилым людям, — как ни в чем не бывало сказал каттакан. — Что ж, удовлетворю ваше любопытство. По моим подсчетам, наша семья, якобы состоящая из девятерых представителей рода, в действительности насчитывает около шести десятков особей… Я вам говорил, что мы прививали зародышей в тела диких животных?

— Да, — согласился Данкварт, и неожиданно понял, что именно хотел сказать Рэльгонн. — Неужели вы не уследили за некоторыми отпрысками? Не нашли часть своих детей?

— Звери частенько мигрируют, — огорченно сказал упырь. — Простите, если это оскорбит вас, но я раньше предпочитал выбирать в качестве носителей именно людей. За человеком уследить гораздо проще. Я использую его кровь, заражаю… частицей самого себя, спустя две-три седмицы человек заболевает, а к моменту полного развития зародыша умирает. Через сутки после смерти мой потомок покидает мертвый организм, я могу его забрать и начать воспитывать. Кстати, не в последнюю очередь из-за человеческой нетерпимости мы отказались заражать людей. У вас чудовищные предрассудки! Зачастую труп сжигали до того, как рождался каттакан. Естественно, он погибал вместе с телом носителя.

— Вы говорите ужасные вещи, — помотала головой Рыжая Соня. — Честное слово, будь вы, Рэльгонн, человеком, я бы не задумываясь убила вас.