— Привет.

— Чего там?

— Горючее не подаёт, — с досадой сказал водитель и опять полез под капот.

Андрей не разбирался в автомобильных двигателях, но понял, что автобус пойдёт не скоро, если вообще пойдёт.

— Из Раздолья? — спросил Андрей и тронул за плечо водителя.

— Допустим, — неприветливо отозвался тот и покосился на незнакомого солдата. — Впрочем, где-то я тебя видел.

— В кино, — подсказал Андрей.

— Точно, — оттаял немного водитель.

— Приду, доложу дежурному, чтоб летучку выслали, — Предложил Андрей.

Водитель спрыгнул на снег, вынул из кармана смятую пачку сигарет.

— Или буксир прислать?

— Когда он ещё прибудет! — с тоской сказал водитель. — До гарнизона девять километров. Пока дойдёшь, пока то-сё, ребята помёрзнут.

— Какие ребята?

— Школьники младшие. С ёлки везу.

— Как же быть? — Андрей опустил на подножку чемодан.

— Чёрт его знает! — выругался водитель.

— Может быть, там догадаются?

— Ничего не догадаются.

Андрей протянул руку к мотору.

— Остыл уже, — сказал водитель. — Пришлось воду спустить. Час маюсь. — Он вытащил из-под машины ведро с заледенелой водой. — Слушай, а если напрямую?

— Как — напрямую?

— Бензонасос по боку, горючее прямо из канистры на карбюратор. Канистра есть, шланг тоже. Идёт, а? Холодно, конечно, поморозиться можно. Только другого спасения я не знаю.

— Надо — значит, надо.

Водитель принялся за дело. Андрей хотел помочь ему, но тот распорядился:

— Разводи костёр, грей воду. Ветошь и солидол под сиденьем.

Соорудив из заводной рукоятки и домкрата перекладину для ведра, Андрей облил промасленную ветошь бензином для растопки и зажёг костёр. Потом он полез в автобус. Ребята, один другого меньше, зябко жались к учительнице, как цыплята вокруг наседки.

— Выходить греться! — командирским голосом крикнул Андрей.

Все обежали несколько раз вокруг автобуса, затем окружили плотным кольцом маленький костер. К чёрному дыму протянулись руки в варежках и перчатках.

Девочка в заячьей шубке дула на пальцы, будто они обожжены, а не застыли. Андрей протянул свои солдатские рукавицы:

— Надевай поверх своих, теплее будет.

— Мерзлячка! — презрительно сказал Галке Серёжка. И ему холодно было, но он крепился.

— И у меня замёрзли, — пританцовывая, выговорил Коська Шариков.

Андрей взял с сиденья шофёрские перчатки и отдал их.

— Есть хочу! — опять пожаловался Коська.

— Это мы сейчас, мигом! — сказал солдат и пошёл за чемоданом.

Галка отогрелась немного и съехидничала:

— А в прошлом годе есть не хотел?

— В году! — поправила Анна Фёдоровна. Она тоже ободрилась, — Серёжа Мамонтов! Не суй руки в огонь.

— Я не сую, — возразил Серёжка. — Я бумажки подкладываю.

Серёжка разжал пальцы и показал фантик.

На ёлке выдавали подарки: яблоко и конфеты в нарядном пакетике.

— Находчивый какой! — похвалила Анна Фёдоровна, и ребята стали быстро есть конфеты, а бумажные фантики бросать в костёр.

Серёжка и пакетик сжёг. Яблоко он протянул солдату.

— Спасибо, друг! — поблагодарил солдат, но яблока не взял. — Сам ешь. Тебя как зовут?

— Он — Мамонт!

«Вечно эта девчонка не в своё дело суётся!»

— Сергей, — представился Серёжка.

— А меня Андреем зовут. — Солдат протянул руку. — Иванов по фамилии. Гостинцы свои вы сами ешьте. Сейчас я вас пирогами угощу. Домашними! Мать испекла.

Андрей раскрыл чемодан и роздал ребятам пироги. Учительница сперва отказалась.

— Обидите, Анна Фёдоровна…

— Благодарю вас, Андрей.

Анна Фёдоровна надкусила пирожок и похвалила:

— Очень вкусно!

— Ешьте на здоровье, Анна Фёдоровна.

Учительница была не старше солдата. Она сказала:

— Я только для ребят Анна Фёдоровна…

Галка подтолкнула Серёжку. Тот резко обернулся:

— Чего толкаешься!

Если бы Коська толкнул, Серёжка бы так дал, что… А с девчонками драться — стыд и позор.

— Не ссориться! — приструнил Андрей. Он рассовал по карманам свои вещи и наступил сапогом на пустой чемодан.

Сухая фибра затрещала в огне. Вода запарила.

Подошёл водитель:

— У меня всё. Как водичка? — Он сунул грязную руку в ведро, с наслаждением подержал её там и одобрил: — Вполне!

Ребята возвратились в автобус. Водитель залил в радиатор горячую воду. Андрей Иванов встал на подножку, одной рукой крепко взялся за дверцу кабины — стекло водитель опустил донизу, — другой прижал к себе железную канистру с бензином.

Из горловины канистры, обмотанной проволокой, тянулся к мотору резиновый шланг.

Водитель нажал на стартер.

Мотор чихнул и завёлся.

— Держись! — сказал водитель. — Лицо отворачивай.

То, что Андрей остался без рукавиц, водитель не заметил. У него у самого после работы руки огнём горели.

Автобус, набирая скорость, помчался домой, к теплу, к свету.

Солнце укрылось за горизонтом. В снежной пелене догорали багровые отблески зари.

Мотор разогрелся, водитель включил отопление, и в салоне автобуса опять потеплело.

Галка стряхнула трёхпалые рукавицы, надетые поверх варежек:

— Жарко!

Увидел Серёжка рукавицы, и всё в нём перевернулось. Андрей с голыми руками на морозе едет!

— Стой! — закричал Серёжка и забарабанил в стекло водительской кабины. — Стой!

Анна Фёдоровна тоже крикнула:

— Остановитесь!

Автобус резко затормозил. Серёжка выхватил у Галки рукавицы и рванулся к выходу.

Водитель открыл дверь, Серёжка, а за ним Анна Фёдоровна соскочили на снег.

Солдат, заиндевевший и неподвижный, стоял на подножке, крепко прижимая канистру. От неё резко несло бензином.

Серёжка протянул рукавицы.

— Надевайте! — требовательно сказала Анна Фёдоровна.

— Дотерплю, — через силу улыбаясь, проговорил солдат, но всё-таки оторвал руку от канистры, и Анна Фёдоровна сама надела ему рукавицы.

— Спасибо, — Андрей опять улыбнулся, но губы плохо его слушались.

— И лицо, лицо укутайте, — сказала учительница и ахнула: — Да у вас щёки белые!

Она растёрла ему шерстяной варежкой щёки до румянца, но несколько белых пятен осталось.

— Ничего, дотерплю, — повторил солдат и обратился к водителю: — Поехали!

Анна Фёдоровна, не обращая на возражения никакого внимания, обмотала Андрею лицо своим шарфом. Одни глаза из-под шапки светились. Водитель махнул Серёжке и Анне Фёдоровне: «В машину!»

Автобус рванул с места и помчался, как самолёт по взлётной полосе.

Лицо Анны Фёдоровны было таким бледным, словно и она обморозилась.

У самых ворот, перед шлагбаумом, встретилась крытая машина с надписью: «Техническая помощь». Родители встревожились, позвонили в Дом пионеров и узнали, что дети давно выехали. Срочно снарядили аварийную летучку.

Неисправный автобус потащили на буксире в гараж. Продрогших ребят увели по домам, а солдата Андрея Иванова санитарная машина увезла в госпиталь.

Больного часто проведывали друзья-однополчане, родители школьников и сами ребята, которых, можно сказать, спас мужественный солдат. Дружба первого «А» класса не оборвалась и после демобилизации Андрея Иванова.

К концу учебного года Серёжка умел не только бегло читать, но и писать. Своё первое в жизни письмо он направил Андрею Иванову. От имени всего первого «А».

Письмо начиналось словами:

«С ПЕРВОКЛАССНЫМ ПРИВЕТОМ!

Здравствуйте, дорогой солдат Андрей Иванов! Пишет вам ваш 1 «А». Мы всегда помним о твоём подвиге. Мы обещаем учиться только на 4 и 5. Привет от всех и учительницы Анны Фёдоровны.

Ждём ответа.

Серёжа Мамонтов».

Письмо заняло всего одну страничку. Серёжка предложил внутри разворота нарисовать что-нибудь.

— Вот ты и нарисуй, — сказала Анна Фёдоровна. — Согласны, ребята?

— Согласны! — хором прокричал весь класс.

Серёжка рисовал целый вечер. Разноцветными карандашами. Получилась не картина, а диорама, сразу не охватить взглядом жестокий бой с фашистами.