Риана прыгнула на ноги и подбежала к нему. — Нет! Что ты делаешь?

Он схватил ее за руку прежде, чем она успела нырнуть в бассейн.

— Пускай он остается там, Риана.

Она уставилась на него, ничего не понимая. — Почему?

— Потому что я не король, — сказал он. — А легенда или не легенда, меч сломан.

— Но он все еще может быть символом!

— Символом чего? Эльфийского пророчества? Да любой осквернитель, увидев сломанный меч, немедленно завопит на всех углах, что поскольку Гальдра сломан, пророчество никогда не осуществится. Я сам не слишком в него верю, но совершенно не хочу видеть, как осквернители выворачивают его наизнанку. Если когда-нибудь и появится у эльфов король, пусть им будет мой дед. У аванжеона хватит силы и мудрости править как следует, на благо народу. Мне кажется, что это намного лучше, чем если бы правил я сам.

— Но подумай, что именно ты выбросил! — с тоской сказала Риана.

— Я уже сделал это, — ответил Сорак, глядя в бассейн, вода которого уже успокоилась и Гальдру не было видно. — Я выбросил реальность, и, поступив так, сохранил легенду. И я не сожалею о моем выборе. Пошли, наполним наши меха. У нас впереди долгая дорога.

Они были там всю ночь, ожидая. Они ждали, с потными руками и оживленными лицами, облизывая губы своими языками, их глаза сверкали, предвкушая добычу. Крикет, девушка-полуэльф, могла слышать, как они громко кричали и смеялись, колотили по столам и требовали больше пива. Караван из Балика пришел в Южный Ледополус после обеда, и сегодня весь поселок был полон купцами, путешественниками и наемниками. Люди были самыми худшими из них всех. Обычно в доме было только несколько человек, но теперь, когда караван был в городе, они приходили толпами, в их кошельках звенели монеты и грязные руки тянулись к ним, потрогать, почувствовать, пощипать…

— Все в порядке, мои красотки, сегодня ночью у нас будет полный дом народа, — сказал Турин, откидывая занавес из бус и входя к комнату для переодевания. Высокий, даже визгливый голос дварфа не изменился ни на йоту, хотя те, кто находился в комнате, были в самых разных стадиях переодевания. — Они хотят потратить свои денежки, и я знаю, что вы им дадите взамен, не правда ли?

— Потому что когда посетители получают за свои деньги то, что они хотели, они счастливы, а когда посетители счастливы и Турин счастлив, — пропела Рикка, имитируя его высокий голос. Турин говорил одно и тоже каждый раз, когда в город приходил очередной караван. Было бы неплохо, для разнообразия, услышать хоть раз что-нибудь другое, подумала Крикет.

— Не волнуйся, Турин, — сказала Рикка, плавной походкой подходя к нему, приплясывая и притопывая на ходу, ее большие груди тряслись при каждом шаге. Она остановилась перед Турином, который доходил ей до пояса, и взлохматила густые рыжие волосы дварфа. — Мы освободим их от их денежек, а ты освободишь нас от наших, все как обычно.

Турину показалось, что в ее словах случайно проскользнула дерзинка. — Просто я хочу напомнить вам, мои хорошие, что чем больше вы возьмете-

— Тем больше у вас останется, — сказали в унисон все остальные девушки, продолжая одевать свои танцевальные костюмы и накладывать грим.

— Абсолютно точно, — сказал Турин, потирая своими толтыми маленькими пальцами в предвкушении добычи. — И что самое лучшее, на этот раз богатый караван, из Дома Джамри. Они только что продали все свои товары в Балке, и теперь в их кошельках полным полно денежек. Это наш долг — облегчить им их непомерную ношу, чтобы обратная дорога была как можно легче. Так что давайте покажем им сегодня замечательное зрелище, и постарайтесь пообщаться с гостями, когда будете не на сцене. Мы хотим их пьяными, расслабленными и восхищенными.

— Заманить, соблазнить и ограбить, — с улыбкой пропела Рикка, целуя Турина в макушку.

— В точности, — сказал дварф. Он любяще потрепал ее по заду, и его рука задержалась там чересчур долго. Турин похож на старуху во фруктовом киоске, подумала Крикет. Он должен потрогать все. У него есть свои любимицы среди девушек, те, которые разрешают ему заходить очень далеко. Тем не менее Крикет не следовала их примеру, и когда бы Турин не пытался ущипнуть ее, ловко уходила.

Турин не давил на нее, по крайней мере по отношению к себе, но пару раз отзывал ее в сторону и объяснял, что она обязана быть поласковее с посетителями. «Поласковее» означало сидеть вместе с клиентом за столом, а еще лучше у него на коленях, разрешать ему несколько вольностей, пока он пьет свое питье — которое на самом деле было только подкрашенной водой — и предложить ему подняться на второй этаж для личного шоу. За деньги посетители Девчонок Пустыни могли снять комнату, на полчаса, и насладиться личным танцем. Любое другое, что происходило за закрытыми дверями, было за дополнительную плату. Именно таким образом остальные девушки зарабатывали большую часть своих денег.

Крикет была исключением. Она никогда не поднималсь наверх ни с одним посетителем, и она сидела за столом с ними только до тех пор, пока они не начинали распускать руки. В тот момент, когда кто-нибудь из них пытался дотронуться до нее, она вежливо извинялась и уходила.

— Крикет, можно тебя на пару слов? — сказал Турин, обращаясь к ней и подходя поближе, когда все остальные девушки уже выскользнули из маленькой комнаты для переодевания, смеясь и переговариваясь.

— Если это будут те же слова, ответ будет тем же, — сказала Крикет, проверяя в зеркале свой грим. Даже когда она сидела, их головы были на одной высоте.

Торин покачал головой. — Крикет, Крикет, Крикет, — раздраженно сказал он. — Почему ты такая… тяжелая?

— Я абсолютно не тяжелая, — ответила она, добавляя немного красного на щеки. — Я всегда прихожу на работу вовремя, всегда говорю точно, сколько получила чаевых и отдаю часть дому, и никогда не утаиваю, как делают некоторые. Я никогда не граблю посетителей и никогда не шарю по их карманам, сидя на коленях. Меня наняли танцевать и это именно то, что я делаю. Если вы ожидали от меня чего-нибудь другого, кроме танца, вы должны были сказать мне об этом в самом начале.

Толстый дварф разочарованно вздохнул. — У тебя есть нечестное преимущество передо мной, — сказал он молящим голосом. — Ты — сама привлекательная девушка во всем доме, и к тому же лучшая танцовщица. Ты же знаешь, что я не могу потерять тебя… Кстати, а какие именно девушки не додают мне чаевые?

Крикет усмехнулась. — О, это был бы долгий рассказ.

Турин состроил гримасу. — Да, я ожидаю, что большинство из них, — сказал он, пожимая плечами. — Но почему ты другая?

— Потому что я никогда не нарушаю своего соглашения, — ответила на, поворачиваясь к нему лицом. — Если я нарушу соглашение с тобой, останется только совсем короткий шаг до нарушения соглашения с самой собой, а я совершенно не собираюсь потерять свой фокус и стать баньши после смерти.

— Твой фокус? — повторил он с презрительной улыбкой. — Это идея дварфов, и только дварфов. Что девчонка-полуэльф может знать о фокусе?

— Я знаю то, чему дварфы научили меня, — ответила она. — Это очень полезная идея, а я быстро учусь.

— И какой же твой фокус? — спросил Торин, его усмешка куда-то исчезла.

— Из всех, кто есть здесь, ты лучше других должен знать, что можно а что нельзя спрашивать, — сказала Крикет, поднимая брови.

Турин кивнул. — Действительно, — сказал он. — Фокус — личное дело каждого. Я вижу, что ты на самом деле кое-что выучила. Прости меня за грубость.

— Не было оскорбления — не за что извиняться.

Турин улыбнулся. — Да ты и говоришь, как дварф. Кто бы ни учил тебя, ты хорошо усвоила уроки.

— Я жила какое-то время в деревне дварфов, — ответила она. — Я старась изучать не только обычаи, но и правила этикета.

— Ты совершенно необычная молодая женщина, — сказал Турин. — Ты не похожа на остальных.

— Да, — согласилась она, — и это большая часть моего очарования.