Он перебрался на водительское сиденье и включил зажигание. Мотор заурчал, и он поспешил выехать назад на дорогу, чтобы не видеть больше ее залитое слезами лицо. Он ехал бесцельно, сам не зная куда, монотонно и бессмысленно ругаясь вполголоса, лишь бы выпустить гнев. Если только Трейси не солгала ему!..

Удивительная вещь интуиция: Пейдж писала ответ на какое-то деловое письмо, как вдруг подняла голову – в дверях стоял Джоэл. Смотрел он на нее как-то странно. Она тотчас поднялась из-за стола, нервы ее напряглись. Кажется, пришел тот час, которого она так опасалась.

– Что-нибудь случилось, Джоэл? – ровным голосом спросила она.

Он продолжал стоять неподвижно. Волосы у него потемнели от дождя, резко обозначились скулы.

– Так это правда? – В мертвенно-спокойном его голосе чувствовались нотки приглушенной ярости. Приглушенной, но в любой момент готовой прорваться. От ничтожного повода. Несколько мгновений она не решалась заговорить, не доверяя своему голосу. Он вошел в комнату, не отрывая от нее пристального взгляда. Будь она трусихой, она сейчас же кинулась бы прочь, подумала Пейдж, дрогнув при виде его измученного лица. Жалость отнимала у нее мужество, могла подтолкнуть к неверному решению.

– А я и не догадывался, – тем же ничего не выражающим голосом произнес он.

– О чем, Джоэл? – Этот вопрос необходимо было задать, даже если бы он вызвал неизбежную катастрофу.

Его лицо побелело.

– Ты любишь Тая! Какое безумие! Одна мысль об этом меня убивает!

Ей так не хотелось причинять ему боль, но своим гневом и обидой он вынуждал ее к этому. Она попыталась выйти из транса, пошевелиться, хотя бы для того, чтобы убедиться, что еще жива.

– Нет, Джоэл, это не убивает! – Как могла она сейчас отрицать свою любовь к человеку, внезапно и разрушительно ворвавшемуся в ее жизнь?

Джоэл поднял на нее потемневшие глаза.

– Так ты не отрицаешь?

– Какой смысл, раз уж Трейси взяла на себя труд все тебе рассказать!

Гнев и напряжение цепко держали его в своих когтях.

– Тебе безразлично, что я чувствую, да? – взорвался он. – Ты просто бессердечная обманщица!

Она пошатнулась, краска отхлынула от ее лица, но глаза вспыхнули с новой силой.

– Мне это далеко не безразлично, Джоэл, поверь. Но сожаления ничего не изменят. Если душа человека может обманывать, тогда ты прав, я обманщица. Приехав в Кумбалу, я была почти влюблена в тебя. Влюблена в любовь, должно быть. Никаких условий, ты сам говорил. Но все это хорошо лишь в теории, в жизни все бывает по-другому. Жаль, что получилось не так, как мы намечали, но оказалось, что строить планы бессмысленно. Они ничего не стоят. Быть почти влюбленным – этого мало, Джоэл!

Он со сдавленным стоном притянул ее к себе.

– Если ты бросишь меня, Пейдж, я этого не переживу. Таю ты не нужна. У него было столько женщин! Что значит для него еще одно красивое личико?

Ее прекрасные глаза затуманились от боли.

– Я знаю, Джоэл, я знаю. Не продолжай, не нужно.

Она вся дрожала, хотя в комнате было тепло. Волосы ее скользнули по его щеке, и он с отчаянной страстью приник к ее губам.

– Не отталкивай меня, Пейдж! Я ничего не могу с собой поделать!

Она не противилась, чувствуя, как волны жалости… жалости захлестывают ее. Он освободил ее губы и принялся целовать нежный изгиб шеи.

– Не могу обидеть тебя, оставить тебя несчастной, – шептал он страстно. – Но ведь все уже ясно. Давай уедем сейчас. И сразу поженимся. Ты полюбишь меня со временем. Я все для этого сделаю, клянусь тебе!

Едва дыша, она поникла в его руках. В горле у нее застыл комок.

– Нет, Джоэл, я не могу, не могу! Переход от нежного любовника к смертельному врагу оказался поразительным.

Он в такой ярости уставился на нее, что Пейдж прикрыла глаза.

– Я всегда был уверен, что переживу, если Тай отобьет у меня девушку! – выкрикнул он. – Любую, но только не тебя. Это невозможно.

– Почему же, – с горечью заметила она, отталкивая его. – Звучит это трагично, но такое случается постоянно! – Случается постоянно, повторила она про себя, не в силах преодолеть внутреннюю дрожь. Если только можно так сказать, когда вдруг разбиваются твои самые заветные мечты. – Тебе придется смириться, Джоэл, – заметила она жестко, понимая, что в такой же степени эти слова относятся к ней самой. – Веди себя как мужчина!

Он обвел пустым взглядом книжные полки на стенах.

– Я уже не уверен, что знаю, что это такое! – Выражение его лица больно ранило ее, как и безжизненный голос. Насколько же легче самому переносить боль, чем причинять ее другому!

– Прости меня, Джоэл, – сказала она отрывисто. – Я бы повторила это тысячу раз, если бы знала, что это поможет. Ты можешь даже застрелить меня, но уже ничего не изменишь.

Их прервал голос Дайаны, такой чистый и юный, такой обеспокоенный:

– Пейдж? Джоэл? Кто-нибудь может сказать, что происходит? Я же вижу, что-то не так!

Джоэл вскинул голову и страдальческим тоном воскликнул:

– Пейдж не хочет выходить за меня замуж!

Дайана в отчаянии прислонилась к двери.

– Я так и знала! Мы с мамой знали. Ну что ж, бывает и хуже, мне кажется. И если хочешь знать мое мнение, не так уж вы друг другу и подходите!

Непредсказуемый нрав Джоэла проявился сейчас в полной мере. Он в ярости обернулся к сестре.

– Убирайся отсюда, Дай! Ты нам здесь не нужна!

– Тебе, может, и нет, а Пейдж – еще как нужна! – упрямо возразила она, не сводя глаз с измученного лица Пейдж, с которого сошли все краски. – У тебя дрянной характер, старик. И всегда был дрянной. Я побуду здесь, пока не вернется Тай. Ты не имеешь право срывать зло на Пейдж. Она не виновата. Такие вещи то и дело случаются. Посмотри только на ее лицо – белое, как простыня!

В холле мелькнула чья-то тень, послышались шаги, и в дверях появился Тай, угрюмый и мрачный, как сам Люцифер.

– Проклятье, Джоэл, где тебя черти носят? Ты должен был появиться еще час назад. Ты хоть знаешь, что стадо чуть не утонуло, пока мы тебя дожидались!

– Ну и пусть тонет! – скрипучим голосом отозвался Джоэл. Глаза его сверкали от ярости.

Тай не поверил своим ушам. В два шага он пересек комнату и, схватив Джоэла за воротник, резко развернул его к себе.

– Ты или с ума сошел, или просто не знаешь, что говоришь? Это же животные. Беспомощные, бессловесные животные!

В комнате из-за дождя все окна были закрыты и стояла такая духота, что Пейдж не могла понять, как она до сих пор держится. С минуту Тай пристально смотрел на Джоэла, затем, словно что-то почувствовав, обернулся к Пейдж.

– Так, и в чем же здесь дело? – натянуто спросил он. – Любовная перебранка? Но позволь мне сказать тебе, что Кумбала у нас – прежде всего!

Джоэл пронзительно, словно в истерике, расхохотался.

– Вот он, милая! – воскликнул он. – Вот он, ответ! Таю никто не нужен! У него есть Кумбала, любимая и единственная!

Лицо его перекосилось от невыносимой боли. Он казался таким юным и таким несчастным, что у Пейдж в душе все перевернулось. Сострадание вспыхнуло в ней с новой силой, едва не удержав ее от глупостей. Она было кинулась к нему, но в последний момент Тай остановил ее.

– Сейчас или никогда, детка. Никакой игры на чувствах. Джоэл уже большой мальчик. Или ты его любишь, или нет. Довольствоваться меньшим было бы нечестно для вас обоих. Если ты его любишь, замечательно. Если нет… он это переживет. Может быть, даже повзрослеет. Тебе решать!

Ей хотелось закричать, налететь на него с кулаками, видя, что его смуглое суровое лицо не сулит никакой пощады. Она не могла отвести от него глаз, уже думая о том времени, в котором Таю не будет места. Она гнала прочь эту мысль, пока еще рука его крепко держала ее. Но что бы она сейчас ни ответила, это стало вдруг неважно, ибо в дверях появилась запыхавшаяся Соня Бенедикт.

– Тай! Тай! – Она вбежала в комнату, держась за сердце. Всем стало ясно, что у нее дурные вести. – За нами прислали самолет, – дрогнувшим голосом сказала она. – Скорее, Тай. У дедушки был удар… едва ли он оправится!