– И что это должно означать? – спросил он отрывисто.

В глазах ее внезапно вспыхнул гнев.

– Это означает, что у меня есть права. И мои желания – они также имеют для меня значение, Джоэл.

Он скользнул взглядом по ее нежному лицу, по тонким плечам и изящной груди.

– Конечно! Но попытайся понять и меня, дорогая. Я в ужаснейшем состоянии. Я так хочу тебя! Ты нужна мне, будь я проклят, если смогу жить без тебя!

Она не сводила глаз с его лица, покрытого золотистым загаром, и вдруг подумала, что, пожалуй, он говорит правду.

Он взял ее лицо в свои ладони бережно и нежно.

– Выходи за меня замуж, Пейдж! – Она не шевельнулась, не кивнула, но и не отпрянула, и он нашел ее губы. – И не подбирай причин для отказа, их все равно не существует. – Поцелуй стал жестким, как наказание. – Я дам тебе все, о чем ты только пожелаешь. Рано или поздно я стану очень богатым человеком. – Он вдруг встряхнул ее: – Если бы ты любила меня, ты бы сразу сказала да. Продаю себя, словно залежалый товар! Если б ты только знала, сколько девиц… – От раздражения он не смог даже договорить.

– Пожалуйста, Джоэл, я лишь прошу дать мне немного времени.

– Ну как ты не можешь понять, что я не в силах больше ждать! Ты так прекрасна и в то же время так жестока. Ты не хочешь ничем поступиться.

Во рту ее появился привкус меди. Джоэл не смирится с поражением, с самого детства он ни в чем не знал отказа. То, о чем она раньше подозревала, стало ей теперь совершенно ясно.

– Выходит, хочу я того или нет, приехав в Кумбалу, я взяла на себя определенные обязательства? – Она развела руками, принимая это как данность.

Грусть в ее голосе отрезвила его.

– Не смей так говорить! Никогда! Боже, такое впечатление, будто я чем-то оскорбил тебя. Ты очень странная девушка, Пейдж, но я люблю тебя.

– Тогда дай мне немного времени, Джоэл. Я так представляла себе эту поездку – нужно лучше узнать друг друга. Сойтись – всегда легко, а вот разойтись бывает сложнее. Так мне кажется, Джоэл. Так уж я устроена. И измениться не могу. Мне нужно самой решить, что я хочу.

Взгляд его затуманился, лицо стало задумчиво-сосредоточенным.

– Только никогда не лги мне, это все, о чем я прошу.

Она недоуменно взглянула на него.

– А не могли бы мы поговорить о чем-либо другом? Давай не будем ссориться в первый же вечер. – Губы ее неожиданно задрожали, и он почувствовал смущение.

– Прости меня, Пейдж… это то, что называется техника натиска. Похоже, я потерпел неудачу. Давай лучше выпьем чего-нибудь холодненького. Я принесу. Присядь, подожди немного.

Проклиная свою больную ногу, он поспешил в дом, широко улыбнувшись ей напоследок.

– Не волнуйся, Рыжик. Все будет в порядке!

Оставшись одна в полутьме террасы, Пейдж не знала, что и подумать. Была ли она искренна с Джоэлом? Неискренна сама с собой? А с другой стороны, ей ведь не обязательно решить все за один день. Как там говорил Тай: «Не давайте Джоэлу завлечь себя, если сами этого не хотите!» Это верно. Он готов был пренебречь ее желаниями. Не из-за этого ли в Кумбале он показался ей совсем другим человеком?

В городской суете одна лишь мысль о встрече с ним наполняла ее радостным предвкушением. А здесь, в Кумбале, хотя он показался ей даже более красивым и независимым, она чувствует некую удивительную отстраненность. Поцелуи его ей приятны, они очень чувственны. Может, это просто какая-то извращенная, чисто женская реакция, как бывает у невесты перед свадьбой? Какое-то блестящее насекомое запуталось у нее в волосах. Наконец Пейдж вызволила его, оно расправило у нее на ладони прозрачные крылья, и она стряхнула его изящным движением, отослав в буйство ночной жизни.

Внезапно до нее донесся хруст гальки, и Тай Бенедикт вступил в край света, падавший из окон комнаты. Он начал подниматься по лестнице, не заметив ее в густой лиловой тени. Но ей было хорошо видно его загорелое лицо, темные волосы, расстегнутую на груди светлую рубашку. Тай Бенедикт показался ей невероятно привлекательным. Она чуть заметно шевельнулась, и он с небрежной грацией обернулся к ней.

– А, привет, красавица. Как дела? Мурашки пробежали у нее по шее, по спине, словно в сладостном предвкушении. Она сделала шаг к нему, выпустив из руки гроздь золотисто-красных ягод, которыми была увита вся терраса. Сладкие и пряные на вкус, они поразительно напоминали гранат.

Он окинул ее странным горящим взглядом.

– У вас вид девушки, которую зацеловали до бесчувствия!

Пейдж показалось, словно сама ночь слушает их, вбирая его слова. Она почувствовала, что краснеет, но голос ее не подвел.

– Поразительное заключение, могу ли я узнать, как вы к нему пришли?

Он подошел чуть ближе, легкой походкой, удивительной для такого крупного мужчины.

– Помилуйте, золотко! Кое в чем я разбираюсь и кое-что знаю. Что случилось?

Она глубоко вздохнула, но так, чтобы он ничего не заметил.

– Ровным счетом ничего. Откуда вы взяли? – Огромные глаза ее влажно блеснули в темноте.

Он невесело рассмеялся.

– Это не такая уж большая загадка – ваше лицо говорит само за себя.

Она затаила дыхание.

– Вы не имеете права так говорить!

– В самом деле? – Протянув руку, он приподнял ее подбородок. – Кумбала принадлежит мне. Сейчас вы здесь, и я чувствую определенную ответственность за вас. Вы и сами не знаете, какой выглядите юной и одинокой.

Она насмешливо приподняла темные брови:

– Возможно, это вам только кажется. Но, уверяю, я вполне могу постоять за себя. Утонченная горожанка, помните?

Его зеленые глаза недоверчиво поблескивали за густыми ресницами.

– Пока что у меня создалось иное впечатление. Может быть, я старомоден, но хрупкие птенчики, вроде вас, взывают к моей отеческой жилке… Как мне это ни противно!

– Да, это заметно!

Она отвернулась, глядя в сад, чтобы дать себе время подумать. Такая хрупкая, ускользающая, необычная в своем светлом платье, прелестно подчеркивавшем цвет волос.

Он мрачно взглянул на нее, словно пришел к каким-то своим выводам, ясным и окончательным.

– Знаете, малышка, этот край сломает вас, как сломал уже многих женщин. Это приграничная полоса, а вы не подходите для такой жизни!

Она повернула голову и сердито взглянула на него своими дымчатыми глазами.

– Вы хотите сказать, чтобы я уезжала?

– Я ничего не хочу вам сказать, – коротко отозвался он. – По крайней мере, сегодня. У вас такой несчастный вид. Может быть, в другой раз!

– Нет, сейчас! – воскликнула она.

– Что? – Губы его расслабились в намеке на улыбку.

– О, Тай, не надо играть со мной, – хрипло попросила Пейдж.

Он улыбнулся ей так, что она мигом позабыла о всякой враждебности.

– Когда вы так произносите мое имя!.. Слушайте, малышка, и слушайте как следует. Вы должны быть точно уверены, что любите человека, прежде чем решитесь жить здесь. Одиночество! Для большинства женщин оно невыносимо. Мужчина покидает их слишком надолго. Он наслаждается жизнью…

– Такой мужчина, как вы, – бесцветным тоном произнесла она, сознавая, что его гордое и высокомерное лицо навсегда останется в ее памяти.

– Джоэл такой же, как я, детка. Не забывай об этом!

– Неправда! – Для нее это было очевидным фактом.

Но его голос звучал жестко.

– Пейдж, чего вы, собственно, хотите? Вы сами знаете? Вы так притихли за обедом! Что-то случилось?

– Похоже, Трейси я не очень пришлась по душе. – Она иронично усмехнулась.

– А так и бывает с красивыми женщинами. – Он нарочно уходил от ответа, и взгляд его был мрачным и загадочным. Она вздохнула, покачав головой.

– Джоэл говорил мне, что хотел бы управлять собственным пастбищем, ближе к побережью.

С задумчивым видом он прислонился к витой железной решетке.

– Возможно, со временем так и будет. Ему еще многому предстоит научиться.

– И все равно вы не думаете, что я буду ему хорошей женой? – Она не осмелилась взглянуть на него, не отрывая глаз от ночного сада.