В октябре Фредди, наконец, выпал случай выступить в балете, когда постановщик Уэйн Иглинг пригласил его выступить с Королевским балетом на благотворительном концерте фонда детей-инвалидов. Иглинг помог Фредди с постановкой хореографии и вместе с танцором Дереком Дейном провел несколько занятий и репетиций с рок-звездой. После нескольких недель подготовки Фредди выступил на концерте в лондонском Колизее 7 октября, станцевав вариации на тему «Богемской рапсодии» и новой композиции «Crazy Little Thing Called Love» («Сумасбродная штучка под названием любовь»), выпущенной на сингле группы двумя днями ранее. Балетная публика отлично приняла это выступление, однако рок-пресса как в рот воды набрала. «Crazy Little Thing Called Love» произвела настоящий фурор: это был такой «рокабилли», что, казалось, был написан для самого Элвиса Пресли. Фредди сочинил его в ванной («Вообще-то я придвинул пианино прямо к своей кровати. К тому же я часто царапаю тексты посреди ночи, не включая свет».) Даже критикам песня понравилась; в хит-параде она взлетела на 2-е место. Хотя «Электра» не собиралась выпускать песню на сингле в Штатах, импортные экземпляры начали часто звучать там в программах музыкальных станций, поэтому «Электра» решилась-таки на его выпуск. В феврале 1980 г. сингл вышел на первое место хит-парада США (то же произошло и с альбомом «The Game»).
Мэй вспоминал, что успех песни ошеломил музыкантов: «Мы ведь не „хит-парадная“ группа. Мы завоевали себе репутацию не на синглах и никогда не стремились к этому, но, по-моему, этот хит привлек много молодых поклонников на наши концерты». Вероятно, эта песня добилась гораздо большего, как вспоминает Роджер Тэйлор: Это не «рокабилли» в полном смысле слова, в ней есть определенный элвисовский дух, она одна из первых песен, эксплуатирующих данное направление. Я где-то вычитал, кажется, в журнале «Роллинг Стоун» это было, что Джон Леннон услышал ее, и она подтолкнула его вернуться к работе в студии. Если это так, а в его последнем альбоме ощущаются те же истоки, что и у нас, я счастлив».
В ноябре началось британское турне группы, и хотя «Куин» выступала на гигантских площадках, наподобие бирмингемского NEC, на этот раз группа стремилась выступать и в небольших залах. Мэй объяснял логику подобного решения: «Нам казалось, что важно вновь вернуться к людям. До тех пор пока публика не увидит нас в своем городе, мы будто бы не существуем на самом деле. Нам тоже было легко потому, что после выступлений на огромных стадионах было принято играть там, где все тебя хорошо видят и слышат.
Наше преимущество на этот раз заключалось в том, что звуковое и осветительное оборудование группы хороши, как никогда, и звук буквально пробирает зрителей до печенок. Единственный минус небольших залов — это то, что они не вмещают всех желающих, но те, кто присутствует, получают истинное удовольствие. И нам хорошо: отклик зрителей более живой и непосредственный. На больших площадках теряется эта близость, но, с другой стороны, есть и плюсы. Возникает ощущение большого события, и чем больше собирается зрителей, тем больше электризуется атмосфера. В результате выкладываешься полностью, чтобы увлечь за собой самые дальние ряды. Я очень сильно сомневаюсь, что мы вернемся на большие площадки в Англии, потому что на самом деле хороших стадионов не так много. «Бингли» неплох, но там грязно и зрителям неприятно. NEC в Бирмингеме — такой же, к тому же он уж слишком велик.
Интересно один раз выступить на подобных гигантах, чтобы ощутить, что это такое, но мы не хотели бы вернуться туда. Я не хочу еще раз выступить ни на Эрлз Корт, ни на Уэмбли, и, возможно, после нашего концерта в «Александра Пэлэс» нас там больше не будет. Однако выступить там было любопытно потому, что мы хотели посмотреть, сможем ли сотворить что-нибудь особенное с нашим огромным «Алли Пэлли». Мы хотели дать один крупный концерт в Лондоне, чтобы охватить всех зрителей, которых иначе бы упустили. Мне неприятно думать о тех, кто простоял в очереди и не смог прийти на наш концерт».
На последнем британском турне Фредди сменил сверкающее трико на кожу (брюки и остроугольную фуражку), а Джон Дикон перешел на строгую рубашку с галстуком. Гастроли завершились выступлениями в ужасающе маленьких залах в пригородах Лондона (так называемое «безумное турне»). Никому и в голову не приходило, что «Куин» заглянут в какой-нибудь ночной клуб Тоттенхэма или Пэрли, уж не говоря о том, чтобы выступить там. Техническое обеспечение этого безумного турне было настолько трудным, что концертный менеджер группы Джерри Стиккелс однажды потерял сознание от переутомления. «Доктора прописали мне полный покой, — рассказывал он. — Но ни один из них не сопровождал „Куин“. Этому совету было невозможно следовать. Турне проходило по маленьким залам, но при этом столько было суеты! Некоторые площадки были настолько крошечными, что втиснуть туда группу класса „Куин“ было просто невозможно. Но ведь мне за это платят: за то, что я творю чудеса. И я их творил». После завершения своего необычного турне «Куин» проводила старый год, выступив на благотворительном концерте в помощь народу Кампучии 27 декабря (в этой серии концертов также участвовали «The Who», группа с Робертом Плантом и Элвис Костелло… Однако, несмотря на появление Пола Маккартни, слухи о воссоединении «Битлз» вновь оказались ложными). Все выступление «Куин» было записано, однако на концертный диск-сборник попала лишь одна их вещь — «Now I'm Here».
25 января 1980 г. был выпущен сингл «Save Me» («Спаси меня»), он вышел на 11-е место хит-парада, несмотря на отрицательные рецензии («Фальшивая музыка фальшивой группы», — заявила НМЭ.) Тем временем «Crazy Little Thing Called Love» возглавляла хит-парады по всему миру. Помимо успеха в Штатах, песня вышла на 1 —е место в Канаде, Мексике, Голландии, Новой Зеландии и Австралии.
С февраля по май группа провела в мюнхенской студии «Мьюзикленд», заканчивая работу над альбомом «The Game» («Игра»). Меркьюри один раз появился в Британии, выступив в ТВ-шоу своего приятеля Кенни Эверетта и, будучи в Лондоне, купил викторианский особняк с восемью комнатами (и милым садиком) в центре района Кензингтон за 500 000 фунтов (он уплатил наличными). Впоследствии Фредди провел значительную реконструкцию этого здания, украсив его произведениями японского искусства… Однако он окончательно вселился в этот дом лишь через четыре года. «У каждого человека, зарабатывающего много денег, есть мечта, которую он стремится воплотить. Этот чудесный дом и есть воплощение моей мечты, — говорил он. — Когда я смотрел голливудские фильмы с роскошными интерьерами, я хотел жить в такой же обстановке, и теперь все это у меня есть. Но для меня важнее даже сам факт обладания всеми этими штуковинами, чем жить среди них. Может быть, просто прошла острота желания. У меня всегда так: когда добьюсь чего-нибудь, больше уже не хочу. Дом мне нравится, но настоящее удовольствие — это осознание того, что он мой. Иногда, когда я вечером один, воображаю, что, когда мне будет пятьдесят лет, я заберусь в этот дом, как в свою крепость, и тогда начну обживать его. Ну, а сейчас я могу жить в Англии только шестьдесят дней в году из-за налогов».
Альбом вышел в июне, несколькими днями позже выпуска сингла «Play The Game» (вышел на 14-е место хит-парада). На обложке пластинки группа предстала в новом облике: все, кроме Мая, были довольно коротко подстрижены, а Фредди даже отрастил пышные усы. Приняв подобный облик, который ассоциировался со стереотипной внешностью активного гея, солист и группа рисковали потерять множество американских поклонников, потому что любители рока США привыкли видеть «тяжелые» группы, участники которых носили длинные волосы; давние поклонники группы невзлюбили ее новый имидж: офис группы заполонили почтовые посылки с бритвенными наборами от фанов. Главный сингл был разруган НМЭ («Вот еще три минуты самоупоенной, перенасыщенной эффектами банальности, впрочем, как и следовало ожидать»), досталось и альбому («старые, выдохшиеся, расклеившиеся шгрлатаны»). Кстати, довольно точное описание (за исключением синглов); несмотря на двухгодичный перерыв между двумя студийными альбомами, похоже, вдохновение так и не посетило группу, и большинство представленного материала действительно отмечено самоуспокоенностью и отсутствием задора. На альбоме группа впервые использовала синтезатор, возможно, таким образом демонстрируя желание продвинуться в поисках нового, при этом, однако, не решив, в каком именно направлении. Джон Дикон таким образом оправдывал это решение: «Мы хотели экспериментировать со всем новым студийным оборудованием. Нам всегда нравилось пробовать новое и необычное во время записи альбомов. Синтезаторы настолько усовершенствовались, они продвинулись далеко вперед по сравнению с первыми „Мугами“, которые издавали странные звуки, и не более. Те синтезаторы, которые мы использовали, могли имитировать любой звук или инструмент, можно было создать целый оркестр, нажав несколько кнопок. Восхитительно». Альбом «The Game» вышел на 1-е место и стал «золотым».
