Когда модельеры стали расходиться, он взглядом остановил Зикку.

— Диида — ваше творение? — спросил он с улыбкой.

— Да, — ответила она, голубея от смущения. — А как вы догадались?

Линд усмехнулся.

— Когда станете главным модельером, сами будете догадываться о многом таком, что сейчас вам и в голову не приходит.

Она восприняла это как шутку, засмеялась. Линд вынул из кармана кожицу плода. В его руке она превратилась в сказочный цветок, переливающийся всеми оттенками красной части спектра.

— О-о! — только и смогла сказать Зикка, принимая подарок.

Линд серьезно взглянул на нее.

— Видите, Зикка, я все же догадался, что диида — модель.

Девушка недоверчиво взглянула на него.

— Все прекрасно, — продолжал Линд, — цвет, форма, запах… Но вот вкус…

— Вкус?

— Да, вас подвел самый простой для моделирования фактор — вкус. Плод слишком сладок.

Линд дружески прикоснулся к руке девушки:

— Скажу вам до секрету, в молодости я сам нередко переслащивал свои творения, хотя и не подозревал об этом. Не огорчайтесь, с возрастом это проходит.

В кабинете Линд критически огляделся, привел окраску стен в соответствие с нынешним настроением, сел в кресло, приказав ему удобно облечь тело, достал из сейфа герметик с моделином и ненадолго задумался. Хотелось пить.

Линд отщипнул крошку моделина, рассеянно превратил ее в большой стакан с прохладным соком дииды. Пригубил. Вот каким должен быть вкус, надо бы пригласить на дегустацию Зикку, но не время. Линд посмотрел сок на свет, вспенил его хорошей порцией углекислоты и залпом выпил. Потом вызвал на консультацию Атта, у которого уже третий день не ладилось с компоновкой хронодвигателя. Смоделировав двигатель в одну десятую натуральной величины, они целый час перекраивали его на разные лады, ругались, пока не пришли наконец к общему мнению, впрочем, оба остались несколько неудовлетворенными. Затем пришлось возиться с проектом нового космодрома, потом… Потом Линда вдруг вызвали по срочной линии спецсвязи. Говорил начальник службы внешней информации планеты.

— Нам надо поговорить, Линд. Я сейчас буду у тебя.

Через секунду в комнате раздался звук лопнувшей басовой струны, шар повис над креслом и, мелко дрожа, обрел форму свободно сидящего сапиенса.

Линд знал, что перед ним сидит не настоящий Тилл, а его точная полуавтономная копия, но он воспринимал модель как самого настоящего Тилла.

— Линд, — проговорил между тем Тилл, дружески наклоняясь к собеседнику, — несколько минут тому назад мы снова обнаружили космический корабль двуногих псевдосапиенсов.

— Это же настоящая сенсация! Корабль далеко?

Тилл горделиво улыбнулся.

— Около сорока световых лет.

— Как же вы его достали? — удивился Линд.

— Разве ты не знаешь двуногих? Они же идут напролом, в лобовую, на скорости в двести световых! Бедное пространство-время трещит; по всем швам, шум на всю Галактику, а им хоть бы что. Варвары, да и только! В общем, мы их достали и поддерживаем контакт.

Линд с сомнением покачал головой.

— Варвары! А давно ли мы, сапиенсы, начали сами ходить на сверхсвете? Может быть, они не такие уж варвары?

— На сверхсвете, а слепые, как новорожденные хити. Упрямо не замечают самых четких информационных сигналов. В следующий раз попробуем заэкранировать по их курсу одну из звезд. Уж такой-то феномен они должны заметить! Но это дело будущего, а пока…

Тилл улыбнулся и выразительно посмотрел на главного модельера.

— Прямой контакт? — уточнил Линд.

Тилл отрицательно качнул головой.

— Для прямого контакта слишком велико расстояние, да и ультраходов нет свободных, все на заданиях.

— Опять самоформирующаяся модель? — спросил Линд, не скрывая скептицизма.

— А что же делать? Упустить такой случай — преступление. Мы даже не знаем, откуда эти варвары.

— Да ведь уже сколько раз пробовали с ними самоформирование. Ничего же не получается!

— Надо пробовать еще, — упрямо сказал Тилл. — Может быть, на этот раз на корабле истинные разумные, а не их двуногие слуги, которые только и умеют, что носиться по Галактике сломя голову.

Линд ненадолго задумался, потом мягко сказал: — Хорошо, Тилл. Я понимаю всю важность этого контакта, а поэтому сам займусь программированием модели.

— Вот за это спасибо, Линд! Не теряй времени.

Тилл улыбнулся, приветственно помахал рукой, затуманился, подернулся рябью и превратился в матовый белый шар.

Из института Линд и Зикка возвращались вместе. Теперь Линд вел тейнер на прогулочной скорости, и густой воздух, обтекая корпус машины, уже не жужжал сердито, а только сонно мурлыкал.

— Наверное, у вас была сегодня интересная работа, — сказала Зикка, не глядя на Линда, — вы целый день не выходили из кабинета.

— Да, это был интересный эксперимент. Завтра я расскажу о нем на утреннем совещании.

— Конечно, никогда не следует торопиться.

Линд бросил на нее быстрый взгляд.

— Я вовсе не имел в виду вас, Зикка. Смешно было бы заставлять вас ждать до завтра.

Главный модельер замолчал.

Он вел тейнер над клокочущей рекой. Когда тейнер выбрался на другой берег, Линд сказал:

— Сегодня утром в сорока световых годах служба внешней информации обнаружила еще один сверхсветовой корабль псевдоразумных. Мы снова попытались войти с ними в контакт, и опять неудачно. На наши сигналы они, по своему обыкновению, не отвечали. Не то они их не замечают, не то не понимают, не то просто не желают отвечать. Пришлось прибегнуть к самоформирующейся модели. Я запрограммировал ее со всей возможной тщательностью.

— Представляю, какая это была адова работа, — сочувственно сказала Зикка.

— Да, — усмехнулся Линд, — работа была не из легких.

— А результат?

— Как обычно, — в голосе Линда звучала легкая досада, — двуногим были продемонстрированы все этапы разумной созидательной деятельности: шаровая протоформа, ее воплощение в простейшие неодушевленные предметы, а потом и высший этап — моделирование живых существ. Помня, с каким ужасом относятся двуногие к незнакомым животным и даже абстрактным моделям живого, я поставил задачу на моделирование самого двуногого.

— Разумно, — одобрила Зикка.

— Пришлось довольно долго ждать, пока один из двуногих уединится и успокоится. Вы же знаете, в присутствии нескольких особей из-за интерференции информации получаются не модели, а ублюдки. Сеанс прошел как нельзя лучше. И все зря! Два первых этапа двуногий принял спокойно. Но как только начался высший этап моделирования, все пошло стандартным путем. Обычная животная реакция: недоумение, испуг, ужас, истерика, паническое бегство. В голове бредовая каша из сильнейших эмоций, эмбриональных попыток мышления и простейших инстинктов.

Линд помолчал и с оттенком сожаления добавил:

— Я еще раз убедился, что двуногие не сапиенсы, а всего лишь слуги какой-то молодой, бурно развивающейся цивилизации. Что-то вроде наших эффов, которых мы применяли для подсобных работ, когда еще не умели моделировать жизнь. По-видимому, у двуногих жесткая программа действий, которую они слепо выполняют, а что сверх того — их просто не касается или пугает. Одного не пойму: почему их повелители сами не выходят в космос? Излишняя осторожность обычно несвойственна молодым цивилизациям, да еще с таким будущим.

— А почему вы считаете, что у этой цивилизации большое будущее? — полюбопытствовала Зикка.

Линд с улыбкой взглянул на нее.

— А знаете ли вы, с какой скоростью шел их корабль?

Он сделал паузу, чтобы эффект был ощутимее, и веско сказал:

— Двести световых! И я уверен, что они могут идти, по крайней мере, еще вдвое быстрее. Пространство-время буквально трещит, а им хоть бы что. Тилл называет их варварами.

— Может быть, они и варвары, — задумчиво сказала Зикка, — но они молодцы. Они мне нравятся. Я люблю, когда трещит пространство-время.

«Вот что значит молодость!» — с завистью подумал Линд, а вслух сказал: