На экране тем временем крепкий приземистый мужчина с вывернутыми ноздрями и лысой сияющей головой водил над конвертом с фотографией Евы какой-то соломенной куклой.

– Вы уверены, что там есть фотография? – спросил он наконец. – Я ничего не чувствую! Вообще ничего!

Его сменила совсем молоденькая блондинка. На вид ей было лет пятнадцать, но в титрах было сказано, что девушка преподает в художественной школе и давно практикует ясновидение.

Кончиками пальцев блондинка прижала конверт к столу. Закрыла глаза, запрокинула голову. Вдруг побледнела, вздрогнула.

– Мне страшно! Очень страшно! Я вижу все какими-то вспышками – страшные люди, как будто какой-то костюмированный бал или инсценировка. Но от них исходит зло, животная агрессия. У них раскрашенные лица, тела покрыты татуировками и шерстью. Они кидаются на меня!

Ясновидящая в ужасе распахнула глаза и резко оттолкнула от себя конверт, прервав связь с фотографией.

– На снимке какая-то девушка. Я не знаю, кто она, но мне удалось на несколько секунд увидеть то, что видела она. Это очень страшно. Я не могу продолжать, – по ее белым щекам катились слезы.

– Но что с ней сейчас, где эта девушка? – настаивал ведущий.

– Я не могу, простите, не могу. Этой девушки больше нет! Есть только страх!

Блондинка, рыдая, выбежала из-за стола.

«Раскрашенные люди… Морлоки?» – подумал Гумилев. – «Да нет, чушь». Притом пугалась и рыдала девушка довольно наигранно.

Следующими испытание проходили близнецы из Белоруссии. Брат и сестра сели напротив друг друга, между собой на стол положили конверт. Достали длинные ножи с узорчатыми костяными ручками, приложили их к разным концам конверта.

Андрей так и не понял, как близнецам удавалось так говорить – но как только замолкала женщина, мужчина на той же ноте продолжал ее мысль, затем снова вступала она – и так далее. Складывалось впечатление, что их рассказ течет беспрерывно, на одной волне, просто озвучен он почему-то разными голосами.

– Это фотография женщины, у которой есть маленький ребенок.

– Дочка лет трех-четырех.

– Женщина сейчас находится не дома.

– Ее ищут. Не только муж, но и много-много людей.

– Среди них темные люди, у них свои цели.

– Но они не причастны к ее исчезновению.

– Женщина ушла по своей воле.

– Другой мужчина тут ни при чем.

– Ушла очень далеко, за много сотен километров от дома.

– Летела по воздуху – самолет, вертолет.

– Потом долго шла.

– Она что-то ищет, хочет получить ответы.

– Ответы не от людей.

Близнецы скрестили свои ножи, лязгнув лезвиями. Сеанс был окончен. Больше они так и не смогли ничего сказать.

– Канал закрылся, – хором объяснили они.

– Фигня, – сказал Арсений Ковалев. – Тоже мне, экстрасенсы… Озвучили информацию, которую при желании может раздобыть каждый. Это какое-то шарлатанство!

– Тс-с! – перебил Гумилев. В студию привели старушку из ярославской деревни. Тоненькая, высохшая колдунья с невинными детскими голубыми глазами посмотрела на конверт, потом прямо в камеру. Вдруг ее глаза как будто выцвели, стали почти белыми, слепыми – Андрею сразу вспомнилась болгарская прорицательница Ванга.

Старушка заговорила ровным сильным голосом.

– Много зверей вокруг. Орлы, саламандры, пауки, морские коньки. Из чудесного металла. Все они живут в мире между собой, но есть у них вражда с некоторыми людьми. Они кружат рядом с этой женщиной, зовут ее к себе. У нее разноцветные глаза. Она – часть их мира. Она ушла. Ее больше нет. Ее нет в этом мире. Я вижу металлических зверей, но не вижу ее.

В глаза колдуньи вернулся голубой цвет, она повернулась к ведущему.

– Но пропавшая жива? Она вернется? – засуетился тот.

– Вернется, но не скоро. Маруся. Я слышу это имя.

– Маруся? Так зовут эту женщину?

– Нет, Маруся – это та, кто ее вернет, – безмятежно улыбнулась старушка.

До пятнадцатого сентября – то есть до того дня, когда Ева обещала вернуться из тайги, – Андрей исправно крутил для Маруси «кино про маму». В последнем своем сообщении Ева радостно объявила: «Ну вот, моя экспедиция закончена! Сегодня ночью я возвращаюсь в Хабаровск, а на следующий день уже буду с вами, мои любимые!»

Эту запись Гумилев решил дочке не показывать по вполне понятным причинам – он понимал, что Ева уже не вернется. Тем не менее пятнадцатого сентября на поляне, где почти месяц назад высадилась Ева, ее ждал вертолет с пилотом, врачом и двумя людьми Свиридова. Вертолет простоял там трое суток. Затем ему на смену прилетела новая команда.

Так продолжалось еще две недели, пока Гумилев не приказал отменить таежные дежурства.

Однажды к Андрею напросился на прием его пресс-секретарь Царьков.

– Андрей Львович, я на минуточку.

– Да-да, проходи, Стас, – рассеянно сказал Гумилев, просматривая биржевые сводки. – Что у тебя?

– Вы помните выпуск «Битвы экстрасенсов», в котором шла речь о вашей супруге? Так вот, на меня вышел человек с канала ТНТ. Сказал, что в эфир вышло далеко не все из того, что было отснято…

– И кому нужна эта чушь? – перебил его Андрей.

– Последняя их колдунья, бабка Мавра, оказывается, много говорила о вас. О том, что кто-то вас приворожит или как-то обманет. Про какую-то девушку с тайным лицом. Про какой-то огонь, взрыв – и еще много чего. Человек с канала говорит, что у него есть диск с полной записью.

Андрей задумался. Пресс-секретарь не знал, что старушка с по-детски голубыми глазами вызвала у Гумилева некое подобие доверия. Андрей даже поручил своей службе безопасности разыскать колдунью. Однако поиски не дали результата. В заброшенной деревеньке в Ярославской области, где раньше жила бабушка Мавра, выяснилось – после съемок программы старушка домой не вернулась. Ни через знакомых, ни через постоянных клиентов колдуньи ее тоже найти не удалось.

– И сколько этот твой человек хочет?

– 15 тысяч долларов за диск.

– А он себя не переоценивает?

– Вообще телевизионщик очень боится – говорит, все исходные записи программы были удалены. А он себе сразу после съемок все скопировал, чтобы маме показать – она у него фанатка «Экстрасенсов». А уже потом выяснилось, что кто-то специально вычистил все, что осталось за рамками эфира!

– Да брось. Скорее всего обычное телевизионное разгильдяйство. Ты вспомни, сколько журналисты нам записей запороли? Давай сделаем так. Пусть присылает свой диск – я посмотрю. Если посчитаю нужным – дам ему премию. Нет – верну диск.

– Смешно, – с каменным лицом сказал пресс-секретарь.

Гумилев сидел за столом в гостиной и обедал в компании Арсения Ковалева. В первые дни после возвращения из «Алых зорь» он потерял аппетит и съедал за сутки лишь несколько ломтиков своего любимого овечьего сыра или чашку овощного супа. Потом все понемногу наладилось – вернее сказать, Гумилев заставил себя. Впрочем, внешне он никак не изменился, и журналисты, дежурившие возле входа в его корпорацию, делали снимки цветущего миллиардера. Сопровождались они однотипными подписями: «Андрей Гумилев продолжает заниматься бизнесом и не выглядит убитым горем из-за пропажи его жены».

На журналистов Андрей тоже плюнул и даже велел службе безопасности не гонять их, особенно после того, как одному наглому папарацци разбили камеру, отчего тот поднял крик и дошел с жалобами едва ли не до Страсбурга. Но назойливых журналистов становилось все меньше – никаких новостей о пропавшей жене Гумилева не поступало, а кормиться бесконечно одним и тем же они не умели. Так что скоро уже некого стало и прогонять.

Поэтому обед проходил спокойно, словно ничего особенного и не случилось. Новая кухарка, Зинаида Васильевна, была коренной москвичкой и раньше работала на кремлевской кухне – ее трудовой стаж там начался еще при молодом Леониде Ильиче Брежневе. Потому она, помимо кулинарных талантов, обладала важнейшим умением не слышать и не видеть ничего лишнего. Вот и сейчас Зинаида Васильевна с улыбкой бесшумно внесла второе, бесшумно поставила его на стол и так же бесшумно исчезла. Иногда у Андрея появлялось ощущение, что его обслуживает некий домашний робот, заговаривающий лишь затем, чтобы уточнить меню. Но, памятуя о подлом поступке Ларисы, Гумилев старался не обращать на это внимания.