Высказавшись, я вскочила и мухой метнулась на второй этаж. Тьма, оставленная на кровати и уже мирно подремывающая, подпрыгнула от одного мысленного импульса, нервно брошенного в ее сторону, тут же поднялась на крыло и закружилась вокруг меня, явно демонстрируя полнейшую готовность к действиям. Я подхватила брошенные под кроватью ножны с клинками, прицепила их за спину и набросила сверху плащ, чтобы не шокировать окружающих видом вооруженной девицы. Потом на всякий случай рассовала по карманам несколько магических склянок и амулетов и молнией выскочила из комнаты. Тьма, встревожено клекоча и бросаясь нервными обрывками мыслей, полетела за мной. Ничего, моя вонато любой ищейке сто очков вперед даст, сейчас по запаху хоть кого-то из удравших паршивцев да отыщет. А уж там я проведу воспитательную работу! На солдат мне, разумеется, начхать, пусть хоть в сточных канавах утопятся, а вот за то, что они графенка со двора увели, мозги надо будет им вставить. И уж вставлю! Как следует! До гробовой доски не забудут!
Далеко я не убежала. Подошвы моих сапог только-только коснулись половиц первого этажа, как дверь вылетела, выбитая слаженным ударом нескольких сильных ног. Я, не успев даже осознать, что происходит, инстинктивным кувырком ушла в сторону, срывая и отбрасывая подальше сковывающий движения плащ. Хорошо, если это просто подвыпившие гуляки, которым не терпится попробовать местного пива или чего покрепче.
Впрочем, надежды на мирное разрешение возникшей ситуации тут же превратились в дым. А через бесполезный прямоугольник косяка уже торопливо проскакивали какие-то подозрительные типы с мечами и арбалетами на изготовку. Я глянула на их хмурые, недружелюбные лица и мысленно вознесла благодарственную молитву богам. Как хорошо, что Торина здесь нет! Хотя Мрак знает, может, его уже где-нибудь в темной подворотне убивают, а я тут от каких-то незнакомцев отмахиваться собираюсь…
Девушку, замершую под прикрытием лестницы, мужики заметили не сразу. Но уж когда разглядели, то заклацали зубами так радостно и разулыбались так многозначительно, что у меня не осталось ни малейших сомнений: пришли за мной. Вернее, не за мной лично, а за тем, кого я охраняю. Ну что ж, повоюем!
Больше всего мне не нравились арбалетчики. Допустим, десяток болтов я смогу испепелить магией, еще столько же остановлю клинками на подлете. Вот только у каждого стрелка боеприпасов хватает, так что, по теории вероятности, хоть один да угодит в меня. Главное — отвлечь от себя первый залп, а там можно будет спровоцировать общую свалку, в которой от арбалетов станет мало толку — разве что в своих попадать. Н-да… У меня только клинки и Тьма да еще пара магических побрякушек в карманах. Ни стилетов, ни кинжалов, ни тайтры… Вот ворона! Все, теперь даже ночью в нужник вооруженная до зубов ходить буду!
Рука, заведенная назад, нащупала что-то гладкое, пузатое, похожее на шлем или кубок, который король торжественно вручает победителю в ежегодном рыцарском турнире. Не задумываясь, я схватила непонятный предмет и что было сил швырнула его… нет, даже не в противников, а просто вперед и вверх. И только тогда посмотрела, что, собственно, бросила. Боги решили смилостивиться и послали мне под руки большую пивную кружку из дорогого гномьего хрусталя, наверняка приберегаемую хозяином гостиницы для особо почетных гостей. Свою роль отвлекающего маневра она сыграла просто превосходно: у ворвавшихся в гостиницу вояк нервы тоже были натянуты, как струны эльфийских арф, так что, узрев какой-то летящий к ним и сверкающий всеми гранями предмет, они не стали рассуждать, а решительно разрядили в него арбалеты. Бедная кружка, героически принявшая на себя предназначавшийся мне удар, с громким звоном лопнула и разлетелась в стороны крупными осколками. Времени на перезарядку оружия я не дала — растоптала один из магических флаконов, тут же распыливший в зале плотную серую завесу, заставившую вояк растеряться и оторопело замереть на месте, выхватила клинки и пошла в атаку, не обращая внимания на превосходство противника. К счастью, оно было лишь численным, но никак не качественным. А что такое обученной хране десяток каких-то вооруженных мужиков? Тьфу — плюнуть и растереть!
Ну я и плюнула. Прямо в лицо первому противнику, высокому, изящному, очень красивому парню. Пока он, не ожидавший такого от приличной с виду девушки, хлопал глазами, я пнула его в живот и отдала на растерзание Тьме. Вонато с хищным шипением спикировала неудачнику на голову и рванула его когтями. Прощай, смазливое личико признанного красавчика и сердцееда, больше тебе никогда не быть таким прекрасным! Шрамы, вопреки известной поговорке, украшают далеко не всякого. А уж такие и подавно.
Отшатнувшись от страдальчески взвывшего парня, которому так не повезло, я развернулась к остальным, еще не опомнившимся и беспомощно перекликающимся через магический туман, и на слух врубилась в самую гущу противников, дабы не дать им возможности использовать арбалеты. Отмахиваться от болтов — оно мне надо? Еще, не дай боги, рубашку продырявят, а одежды у меня не так уж много…
Хозяин гостиницы голову на плечах имел и потому не стал бестолково метаться между дерущимися, а по-солдатски быстро и четко присел за стойкой, затащив туда же свою женушку и служанку. Я была весьма благодарна уже за то, что они избавили меня от своего присутствия и не стали путаться под ногами. Но этим помощь хозяина не ограничилась: из-за стойки раздался звон, и в глазнице одного из налетчиков задрожала тонкая стрела с разноцветным оперением. Ну что ж, спасибо, с такой помощью я и подавно справлюсь! Надо только будет постараться оставить в живых хоть одного и разжиться информацией о причинах подобного резкого отношения…
Торин был весел и вполне доволен жизнью. Неусыпный контроль, которым окружила его храна, уже начинал порядком тяготить, поэтому когда Зверюга, не меняя романтично-мечтательного выражения в меланхоличных глазах, намекнул, что неплохо знает этот город и все достойные внимания заведения в нем, Лорранский-младший очень оживился и горячо поддержал почин. На всякий случай он сбегал на второй этаж, прижался ухом к щели между косяком и дверью ванной, послушал тихое, безмятежное мурлыканье храны и плеск воды, знаменующий затянувшиеся банные процедуры, прихватил деньги и поспешил к оставшейся части своей охраны. Вместе они славно провели четыре веселых и беззаботных часа, побывали на нескольких коротких представлениях, выпили знаменитого вина с пряностями, поели пирожных. Каррэн, загадочно улыбаясь, заботливо завернул в чистый платок и сунул в карман пару пирожков, вроде бы как на потом. Да и вообще, ребята развлекались как могли, шатаясь по улицам веселого, бессонного города до темноты. Потом Батя, привыкший, что все его приказы обсуждению не подлежат и выполняются мгновенно, безапелляционным тоном заявил: «Стемнело. Возвращаемся». Торин бы погулял еще, но все солдаты тут же послушно развернулись и дружно затопали в сторону гостиницы. Откалываться от коллектива было неудобно, так что пришлось шагать за всеми, стараясь так уж явно не таращиться на зазывные вывески и витрины. Нет, Лорранский-младший, конечно, в Тинориссе бывал, и не раз, но с родителями или друзьями, столь же высокородными, как он сам. А с такой компанией по кабакам не походишь и по улицам не пошатаешься, они только и знают, что по балам да приемам разъезжать.
Торин сначала не понял, отчего во дворе солдаты мигом напряглись, построились в боевой порядок, оттерли его назад, а потом стремительно влетели в двери, на ходу выхватывая оружие. Потом наконец до него дошло. Дверной проем был пуст, вместо добротной кленовой створки на ветру лишь жалобно поскрипывали петли. На земле лежал резко очерченный прямоугольник света, падающего из зала. На заборе зисел небольшой листок с кривыми, явно второпях нацарапанными рунами: «Прощенья нижайше просим, но заведение закрыто до утра завтрашнего».
В самом зале творилось нечто невообразимое. Мебель разбросана, а кое-где и поломана, в потолке и стенах торчат арбалетные болты, на полу в луже крови валяются несколько трупов незнакомых мужчин с явными признаками насильственной смерти. Прямо посреди этого бедлама стоял стул. На нем сидела Тень и невозмутимо вытирала лезвия своих клинков мягкой замшевой тряпочкой. Чтобы не запачкать подошвы сапог в кровавой луже, ноги девушка заплела вокруг ножек стула. Вид она имела самый спокойный и невозмутимый и даже напевала какую-то песенку, любовно полируя лезвие длинного одноручного меча аккуратным кусочком ткани. На спинке ее стула сидела вонато и неспешно вылизывала крыло узким раздвоенным языком.
