— Сколько вам надо? День? Два дня? Дэн честно постарался собрать остатки терпения, но полностью скрыть свой сарказм не смог.

— Если вы хотите знать, поймаем ли мы его до начала конкурса Мисс фольклорного фестиваля, то мой ответ: мы очень постараемся.

Чарли достало ума покраснеть. Байди сузил глаза и задвигал губами, как беззубая старуха.

— Бедняга Джералд, — заметил Чарли с точно рассчитанным вздохом.

Дэн вежливо кивнул и пошел дальше, мимо юпитеров, к барьеру, отделявшему места для зрителей. Там шумели и тянули руки вверх, как бесноватые брокеры на бирже, уважаемые представители прессы. Господи, как же он ненавидит репортеров.

Элизабет увидела, что Дэн идет к ней. С тех пор, как он высадил ее у дома Джолин, его настроение явно не улучшилось: губы угрюмо сжаты, глаза под угрожающе нахмуренными бровями белые от ярости. Он пробился к ее ряду, плечом раздвигая людей, нагнулся, отчего его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от нее, и крепко взял за локоть.

— Хочу, чтобы вы были поближе ко мне, — тихо сказал он.

Элизабет невольно вздрогнула, выпрямилась и насмешливо улыбнулась.

— Правда, радость моя? — прошептала она. — Может, все-таки сначала закончим с пресс-конференцией? А то что скажут люди?

«Ничего, кроме того, что они уже говорят», — стиснув зубы, подумал Дэн. Он случайно услышал, о чем треплются секретарши у фонтанчика с питьевой водой, и чуть не оторвал голову Тине Одегард за посторонние разговоры на рабочем месте, объясняя это тем, что не позволит персоналу разносить сплетни. Было, однако, еще что-то, чему он не собирался придавать значения — некое неясное раздражение, вспыхнувшее в нем при гаденькой мысли, что у Элизабет могло быть что-то с Джералдом Джарвисом.

— Уверен, вы способны вызвать мятеж, — мрачно заметил он, — поэтому будьте там, откуда я смогу вас быстро забрать, если ситуация выйдет из-под контроля.

Элизабет хотела заспорить, но не успела, потому m он бесцеремонно поднял ее со стула и потащил за собой подиуму. Тут же по рядам пронеслось: «Элизабет Стюарт» и у нее запылали щеки. Дэн остановился у первого ряда вперил стальной взгляд в представителя «Почтового бюллетеня» из Рочестера.

— Это место занято, — прорычал он. Репортер хотел возразить, зашуршал бумагами, но поднял глаза и тут же залпом проглотил все свои претензии; бормоча извинения, вскочил с места и посторонился, давая Элизабет пройти. Она вяло улыбнулась и гневно посмотрела на Дэна, прошипев:

— Спасибо за то, что выставили меня на позорище.

— Не могу принять это на свой счет, — осклабился тот. — Благодарите того, кто вас одевал.

Элизабет щелкнула по сверкающей пуговице.

— Как мне кажется, я пребываю в лучшей рождественской блузке Джолин по вашей вине. — Раз так, потом я помогу вам ее снять, если вы меня как следует попросите.

Элизабет прищурилась, радуясь разливающемуся по всему телу теплу не более, чем человеку, бывшему причиной.

— Я попрошу вас катиться подальше.

— Извините, некогда.

Морщась от вспышек, он обвел взглядом толпу и остановился на входящем в боковую дверь Брете Игерр. Агент криминального бюро шел к столу со своим обычным рассеянным видом, прижимая к животу ворох бумаг.

— Смотрите спектакль, мисс Стюарт, — насмешливо улыбнулся Дэн. — Вы сидите на лучших местах, но зазнаваться я вам не советую.

— Наглец, — буркнула Элизабет, когда он отошел; села на указанное место и вытащила из сумки ручку и блокнот. Дэн уже вышел к микрофону и обратился к собравшимся.

Его речь была уверенной и убедительной, и Элизабет поймала себя на том, что думает о недавних словах Джолин. Действительно, ведь многие профессиональные спортсмены пришли с игрового поля на экран — по крайней мере, на телеэкран. Интересно, почему он так не поступил? Ни внешностью, ни голосом бог его не обидел…

— Наверно, не захотел никому подчиняться, — пробормотала она, рисуя в блокноте кружки, похожие на маленькие футбольные мячики.

Дэн закончил, и его место у микрофона занял Игер. Он вышел с ворохом мятых бумажек, положил их перед собой, но так и не тронул до конца выступления. При довольно высоком росте он был какой-то мешковатый, неряшливый и больше всего напоминал Элизабет неубранную кровать. Его галстук закручивался узкой спиралью, на макушке торчал соломенный вихор. Минут пять Игер рассказывал о методах лабораторного исследования, затем предложил задавать вопросы, но Элизабет не слушала его. Ее слишком занимал другой вопрос: о жене Дэна, бросившей его после краха его спортивной карьеры. Почему он уехал из Лос-Анджелеса: из-за нее или назло ей?

— …Мисс Стюарт!

Это вернуло ее к действительности. Элизабет нервно оглянулась, как зазевавшаяся на уроке ученица, которую неожиданно вызвали. Ей казалось, что все взгляды — нетерпеливые, пристальные, ожидающие — были направлены на нее одну.

— Простите, — негромко спросила она у сидевшего рядом мужчины, — сейчас действительно кто-то назвал мое имя?

Тут молчание нарушил другой голос, крикливый и резкий:

— Миссис Стюарт, верно ли, что вы не только нашли тело, но и состояли в интимных отношениях с покойным?

Элизабет обернулась на голос, пытаясь понять по лицам, кто говорил. Со стула в соседнем ряду поднялся плотный бородатый мужчина. Он сунул прямо ей в лицо диктофон, громко повторил вопрос, голосом перекрывая поднявшийся шум. Затем встал еще один и щелкнул вспышкой прямо ей в глаза. Элизабет шарахнулась от него, шаря рукой позади себя в поисках опоры, но только почувствовала, как чьи-то пальцы сжали ее. локоть. Она опять отвернулась, но на нее снова двинулись лица с горящими глазами, разинутыми ртами, громкими голосами, сливающимися в непрерывный гул.

Вдруг она поняла, что находится уже в другом зале суда — в округе Фултон, в Атланте, и репортеры со всех сторон обступают ее, крича ей в лицо:

— Верно ли, что вы спали с лучшим другом вашего сына?

— Верно ли, что вы соблазняли деловых партнеров мистера Стюарта?

— Вы можете представить какие-либо доказательства, опровергающие выдвинутые против вас обвинения?

— А фотографии?

— А видеозаписи? — Миссис Стюарт!

— Миссис Стюарт!

В ушах у Элизабет стучало все громче. Толпа начала смыкаться вокруг нее. Она почувствовала, как от паники сжимается горло, как трудно становится дышать, и вскочила на ноги, охваченная одним желанием — бежать, бежать все равно куда, лишь бы отсюда. Она уронила на пол блокнот и рванулась вперед, пытаясь проскользнуть между двумя фотографами, обеими ладонями оттолкнув объективы направленных на нее камер.

Потом в тумане выделила взглядом одно лицо — лицо Дэна. Оно было злым, и он кричал на обступивших ее людей, но Элизабет ни слова не могла разобрать. Она только схватила его протянутую руку, и эта рука вытащила ее из сутолоки и повлекла за собой. Спотыкаясь о какие-то ступеньки, Элизабет бегом пробежала вслед за Дэном в комнату для совещаний и остановилась, по инерции крутанувшись волчком, с расширенными глазами и перекошенным, хватающим воздух ртом. За ее спиной хлопнула дверь.

— Стойте здесь, — отрывисто приказал Дэн. — Я сейчас.

И вышел обратно в зал прежде, чем выражение животного ужаса на ее лице успело заставить его передумать. Кипя от гнева, он оглядел вставшую на ноги толпу. Его помощники уже успели навести какой-то порядок, оттеснить людей обратно на места, но воздух в зале все еще звенел от возбуждения. Чуют кровь, зло подумал он. Репортеры хреновы. Сволочи.

Шум утих немедленно, стоило только Дэну выйти к микрофону и рявкнуть: «Тихо!» Динамики во всех углах зала ответили ему пронзительным гудением. Какой-то бесстрашный дурак поднял руку, чтобы задать вопрос, но рука тут же упала, как только Дэн перевел на смельчака тяжелый взгляд.

— У мисс Стюарт нет заявления для прессы, — негромко, почти шепотом сказал он, но в наступившей мертвой тишине его слова достигли самых далеких уголков зала. — Я понятно говорю, уважаемые господа представители прессы?