Мне скажут, что вера нужна для морали, что без нее у нас нет достаточного побуждения воздерживаться от преступлений и оставаться верными добродетели, требующей иногда тяжелых жертв. Одним словом, нас станут уверять, что без убеждения в существовании бога - мстительного и злопамятного - ничто в этом мире не может заставить людей выполнять долг.
Вы, конечно, чувствуете, сударыня, всю лживость этих претензий, придуманных священниками, уверяющими нас, что религия насущно необходима обществу. Чтобы их опровергнуть, достаточно вспомнить об истинной природе человека, о его естественных интересах, о целях всякого общества. Человек существо слабое, каждую минуту нуждающееся в помощи и поддержке. Для самосохранения и для того, чтобы быть приятным окружающим, человек может заинтересовать в собственном существовании других людей только в зависимости от своего к ним отношения; поведение, привлекающее к нему интерес и симпатии общества, называется добродетельным; поведение, отталкивающее общество, называется преступным; то же поведение, которое вредит самому человеку, называют порочным. Таким образом, человеку стоит взглянуть на самого себя, чтобы понять, что его счастье зависит от его поведения по отношению к другим людям, что его даже самые тайные пороки могут привести к гибели, что его преступления неизбежно вызовут к нему отвращение и презрение окружающих, которые со всей очевидностью необходимы ему для собственного же счастья. Одним словом, воспитание, общественное мнение и законы скорее научат человека его обязанностям, чем иллюзорные представления религии.
Всякому человеку свойственно чувство самосохранения; опыт показывает, что он должен делать и чего избегать, чтобы достичь благополучия; и для человека совершенно естественно следовать этому опыту и избегать всех крайностей, которые могли бы повредить его здоровью или угрожать его жизни; человек запретит себе все наслаждения, последствия которых могли бы сделать его несчастным; он согласится на жертвы, если они окажутся необходимы, чтобы добиться благ более реальных и ценных, чем те, которыми он жертвует в данный момент. Таким образом, человеку нетрудно понять свои обязанности по отношению к самому себе и к другим.
Вот вам, сударыня, в немногих словах все принципы всякой истинной морали; они основаны на природе человека, на достоверном опыте, на общечеловеческом разуме. Законы этой морали для нас обязательны, потому что результаты нашего поведения так же естественно неизбежны, как неизбежно падение камня, когда никакое препятствие не останавливает его движения. Человека, который делает добро, совершенно неизбежно и необходимо будут предпочитать человеку, делающему зло. Все богословские представления ничего не смогут прибавить к уверенности всякого здравомыслящего человека в этой истине; он будет воздерживаться от причинения вреда другим и себе самому; он найдет в себе достаточно силы, чтобы делать добро, если захочет упрочить свое счастье и заслужить то отношение к себе, без которого общество не имело бы для него никакой прелести.
Вы видите, сударыня, что вера никоим образом не может содействовать исправлению нравов; вы, конечно, понимаете, что никакие сверхъестественные представления ничего не прибавляют к тем обязанностям, которые возлагаются на человека самой природой; напротив, чем более невразумительны и непостижимы религиозные представления, тем более они отвращают нас от природы и здравого смысла, голос которого никогда не может обмануть нас, если мы захотим к нему прислушаться. Если мы поищем без предубеждения причины бесконечных зол, от которых страдает общество, мы увидим, что источником их служат злополучные религиозные идеи, которые, одурманивая человека, приводят его в состояние экстаза, фанатического исступления, бреда и делают его слепым, безрассудным врагом самому себе и другим. Тиранический, пристрастный и жестокий бог никогда не сможет сделать своих приверженцев людьми добрыми и справедливыми. Священники, запрещающие нам руководствоваться разумом, могут превратить нас только в существа безрассудные, готовые воспламениться любой страстью, какую им вздумается нам внушить.
Их цель в том и состоит, чтобы сделать нас такими. Они хотят, чтобы мы пожертвовали для них своим разумом, потому что этот разум способен восстать и разрушить их грандиозные замыслы. Вера только и полезна священникам, потому что она готовит отупевших рабов, из которых они делают все, что захотят, и которые превращаются в орудия их страстей. Вот откуда такое рвение, такая страстная пропаганда веры; вот истинная причина враждебности священников к науке и ко всем, кто отказывается подчиниться их власти; вот почему везде, где только возможно, священники огнем и мечом - это испокон веков их лучшие аргументы - учреждают деспотическую власть веры, то есть собственную власть.
Все это должно вам доказать, сударыня, как мало пользы извлекает общество из этой сверхъестественной веры - первой добродетели наших богословов. Она бесполезна и богу, которому для того, чтобы убедить людей, вполне достаточно только захотеть этого. Она недостойна премудрого бога, чья речь должна быть сообразна с разумом, которым он наделил человека. Она недостойна праведного бога, который не может требовать от людей убеждения в том, чего они не в состоянии понять; она уничтожает самое существование бога, требуя от нас вещей, совершенно противоречащих нашим представлениям о божестве.
Что же касается морали, то она настолько священна и необходима - и сама по себе и в связи с человеческой природой,- что никакая вера ничего к ней прибавить не может; а вместе с тем, вера бесполезна и даже опасна для общества, в котором под предлогом ее требований нередко происходят глубочайшие потрясения и даже самые реальные преступления. И, наконец, вера противоречит своим собственным принципам, потому что заставляет принимать непостижимые вещи, несовместимые с теми представлениями, которые мы получаем из нее же самой, как мы в этом убедились при разборе священных книг.
Кому же нужна вера? Она нужна всего лишь немногим людям, пользующимся ею для порабощения человечества; она нужна им для того, чтобы заставить народы неустанно работать ради их величия, их власти, их благополучия. Счастливы ли эти народы оттого, что они обладают верой или слепым доверием к своим священникам? Конечно же нет; среди этих народов мы не видим ни более высокой нравственности и добродетелей, ни развития наук, ни счастья; напротив, мы наблюдаем, что в стране, где церковь пользуется наибольшей властью, народ всегда и более испорчен, и более несчастен.
Надежда - вторая христианская добродетель - утешает нас в страданиях, причиняемых верой; надежда требует от нас твердого убеждения в том, что все, кто веровал, то есть все, кто подчинялся священникам, в награду за это будут вкушать невыразимое блаженство в загробном мире. Таким образом, надежда основывается на вере, а вера зиждется на надежде. Вера предлагает нам надеяться на то, что она сама нам обещает. На что же мы все-таки должны надеяться? А это, видите ли, блага невыразимые, то есть такие, которые нельзя выразить никакими словами. Стало быть, мы никоим образом и не можем знать, на что надеемся; но тогда мы спросим: как можно надеяться или хотя бы желать того, чего не может выразить язык? Как можно непрестанно говорить нам о вещах, о которых в то же время сообщается, что они непостижимы и невыразимы?
Мы видим, что надежда так же мало обоснована, как и вера; разрушая веру, мы неизбежно уничтожаем надежду. Какая же, однако, польза людям от надежды? Нам скажут, что она побуждает к добродетели, помогает сносить превратности судьбы, утешает верующих людей в горе и страданиях. Но как же можно ободрить, поддержать, утешить какими-то неясными, туманными понятиями, не дающими никаких достоверных представлений? Как бы там ни было, ясно, что надежда нужна опять-таки священникам, чтобы выпутываться из затруднений каждый раз, как им приходится оправдывать бога в его несправедливостях и жестокостях по отношению к своим избранникам. К тому же, несмотря на все прекрасные доктрины, священники, сознавая невозможность доставить народам счастье, которое они им беспрестанно сулят при условии веры в бога, и понимая, что ложные представления религии и церковные распри несут народам только несчастья и страдания,- священники уверяют, что человек создан не для этого мира, что его отчизна на небесах и что именно там он испытает счастье, о котором пока не имеет никакого представления. И, наконец, подобно шарлатанам, старающимся развлечь больных, чье здоровье они разрушили своими снадобьями, священники, не будучи в состоянии действительно помочь, с немалой выгодой торгуют надеждами и посулами. Священники, как и многие лекари, сначала расстраивают наше здоровье, внушая нам страхи и ужасы, а затем утешают нас надеждами, продаваемыми на вес золота. В этой коммерции и заключается всякая религиозная система.
