- Тарелки давайте, согрелось уже.

После завтрака, словно каторжник, поковылял к реке. Навал глины внушал стойкое отвращение. Слава первым спустился вниз и сделал еще одно достойное сегодняшнего дня открытие:

- Вода поднялась.

Действительно, за ночь уровень возрос сантиметров на десять. Вероятно, в верховьях выпали порядочные осадки.

Увязая по щиколотку в красноватой сметане, мы взобрались на площадку и стали рыть. Природа явно была против нас, дождь, словно по команде, активизировался, но через полчаса мне удалось войти в ритм, и я отключился от окружающего. Монотонные движения завораживали: ткнул, достал, вывернул сбросил; ткнул, достал, вывернул - сбросил... И так сотни и тысячи раз. Когда мне еще в своих раскопках приходилось скидывать землю вниз? А ведь это гораздо легче, чем выбрасывать ее наверх. Подобное было у меня в жизни впервые. Как будто я вскрывал курган, насыпанный много столетий назад на месте захоронения воинов. Хотя нет, подкурганный склеп мне уже доводилось разрывать, и в тот раз мы били штольню. Втроем. Две недели подряд, безвыходных, естественно. Мы изрыли холм, словно черви гнилое яблоко, и ничего не нашли.

Здесь же следовало расчищать завал сверху, чтобы докопаться до машины наверняка. Грунт был слишком рыхлым для штольни, проще раскидать насыпь и прорыть траншею наружу к воде, чтобы через нее все вытаскивать. Выбрал же для себя гребанную жизнь: ВСЮ ЖИЗНЬ грести, грабить и разгребать!

- Все, шабаш! - гаркнул Слава. - Шабаш, говърю. Бабы обедать зовут.

Задыхаясь, я выпрямился, опираясь о черенок лопаты. Поясницу ломило, пот градом заливал глаза. Дождь продолжал хлестать с неба, и, по причине пасмурной погоды, начинало рано смеркаться.

- Ну ты даешь стране угля! - восхищенно покачал головой кореш. - Да за тобой не угнаться, шуруешь как оголтелый. Пошли хавать, второй день без обеда пашем.

- Надо работать. - Упоминание о том, что прошел еще один день, привело меня в бешенство. - Будем рыть, пока не стемнеет. Бери лопату и копай!

- Да ты чего? - Впервые в голосе Славы послышалась тревога. - Ведь уже темнеет, день-то прошел. Нельзя на износ вкалывать, так и копыта можно в два счета отбросить.

Я отдышался, гнев начал проходить. Я оглядел раскоп и понял, что мы почти дорылись до машины, перекидав за день полторы намеченных нормы. Значит, завтра закончим. Тогда и в самом деле Слава прав, зачем зря надрываться?

Вернувшись на стоянку, я грузно бухнулся у входа в свой вигвам и стащил чавкающие сапоги. Из каждого вылилось литра по два воды, не меньше.

Вот, значит, от чего ноги как свинцовые были. Я тупо сидел на земле, неподвижным взглядом уставясь на лесную просеку перед собой. Только сейчас я почувствовал, как замотался. Прибежала Маринка, кудато звала, наверное есть, но я не шевельнулся. Потом пришел Слава, и в руке у него было именно то, что я больше всего хотел увидеть. Теперь организм настойчиво требовал водки - на подсознательном, на инстинктивном, на клеточном уровне. Какова работа, таков и отдых. Я заполз в палатку, по привычке скинув у входа мокрую одежду. Следом ввалился Слава, более живой и здравомыслящий. Просунулась голова Маринки:

- Ты бы поел.

- Принеси ему, он здесь пожует, - сказал Слава.

Я нашарил полотенце и стал вытираться.

- Ну, чего ждешь, наливай!

Слава растерянно наполнил стаканчики. Я высосал один будто воду и тут же налил снова.

- После первой не закусывают, - произнес я и чокнулся с оторопевшим Славой. - Давай за то, чтоб завтра откопать эту лабуду и все выгрузить!

Марина принесла ужин. Я приглашающе кивнул Другу:

- Вот и закуска.

Меня повело. Напряжение стало улетучиваться, пропала и усталость. Я согрелся и подобрел.

- Завтра закончим, - подмигнул я кенту. - Не век же нам тут торчать!

День следующий начался ничем не лучше предыдущего, разве что, дойдя до животного состояния, я стал менее восприимчив к неблагоприятным условиям. Тяготы и лишения закаляют характер, по своей практике я знавал такие периоды и был уверен, что в нормальной обстановке быстро приду в норму.

Наскоро перекусив, мы со Славой поспешили к реке. Уровень воды поднялся уже на полметра, и, чтобы взобраться на площадку, пришлось здорово вымокнуть. Наверху нас ждал сюрприз, на этот раз приятный: узкая дыра в глиноземе свидетельствовала, что до фургона осталось совсем немного. Несколько ударов лопатой, и под штыком звякнул металл. Мы быстро расчистили переднюю часть крыши, которая каким-то неестественным образом уходила под углом вниз. Причина стала ясна чуть позже - от удара микроавтобус сплющило. Лобовое стекло разбилось, оставшийся с вечера тонкий слой глины за ночь размылся и провалился внутрь, оповестив о завершении первого этапа работы.

Воодушевленные успехом, мы с новыми силами начали долбить траншею. Какой-нибудь стахановец тридцатых годов заплакал бы от зависти, глядючи на нас. Когда откопали передок, Слава удрученно присвистнул: - Дела-а!

Кабина, из которой мы повыбрасывали глинозем, сохранилась неплохо, а вот задней части кузова досталось. Крыша вдавилась вовнутрь, и добраться до грузового отсека не представлялось возможным.

В траншее было по пояс воды, она покрывала седушки, так что о проникновении в салон ползком нечего было и мечтать. Тем более выбираться оттуда задом, протаскивая добычу между спинками сидений. На такое занятие вряд ли сподвигнулся бы даже Ихтиандр.

- Ну, - сказал Слава, - надо лезть.

Я поделился своими соображениями, добавив, что придется потрудиться, откапывая машину целиком.

- Ерунда, - покачал головой кореш. - Завтра река затопит ее по крышу, а мы и за два дня не управимся. Ладно, - он решительно посмотрел на меня, подстрахуешь. Тащи за ноги, если что.

Набрав полную грудь воздуха, он бесстрашно сунулся в темный грот "мазды" и с плеском нырнул между сиденьями. Ноги в полосатых носках быстро ползли внутрь. "А ведь мне до них не дотянуться", - вдруг подумал я. Мало того, что мои сапоги весили пуд, они вдобавок завязли в иле, и прийти на помощь другу не было никакой возможности.

Что, если он там застрянет и начнет захлебываться?

Оставалось уповать только на авось. Слава, впрочем, не задержался. Не успев по колено углубиться меж спинками, дал задний ход и споро выбрался наружу, колотя ногами. Шумно отдышался, как кит, и, весело улыбаясь, подмигнул мне:

- Нашел!

Он снова нырнул в кабину, погрузив руки по плечи, и выволок небольшой, но очень увесистый железный ящичек с навесным никелированным замком.

- Ну-ка, помогай!

Я схватился за ручку, и мы с трудом закинули его на крышу. Ящичек и в самом деле был дьявольски тяжелым, кузов под ним чуть ли не прогибался.

Мы выволокли его на берег и устало плюхнулись рядом, с головы до ног перемазанные рыжей грязью, но ужасно счастливые.

- Много их там? - спросил я.

- Не успел рассмотреть, - все еще тяжело дыша, ответил Слава. - Нащупал этот и сразу назад поволок.

Нам не терпелось посмотреть, что находится внутри. Криво ухмыльнувшись, Слава достал из кармана "кольт".

- Ты что, очумел! - Мне крайне не хотелось получить пулю рикошетом.. Ничего лучше не придумал? Давай отнесем в лагерь и там по-человечески вскроем.

Слава хмыкнул и засунул пушку обратно. Мы дружно вздернули ящичек вверх и с натугой потащили его по склону. Весил он килограммов тридцать. Дамы, курившие под тентом, завидя нас, побежали навстречу.

- Ой, что это? - спросила Ксения, осторожно берясь за ручку рядом со Славой.

- Откопали, - довольно констатировала Маринка, помогая мне. Тяжеленький!

Мы доволокли ящик до " Волги" и бросили на траву.

- Где ключи от машины? - спросил Слава.

Ксения метнулась к палатке и бегом принесла куртку. Слава открыл багажник и достал оттуда фомку.

- Ну-ка, - я просунул жало "фомича" в дужку замка и крутнул.

Черта с два, это вам не совдеповский замочек!