— Линкс! Стирлинг! Помогите же мне!.. — кричала я.

Но лишь две птицы захохотали в ответ. Дыхание у меня прерывалось от рыданий, я чувствовала, что он разъярен, но злоба только разжигала его.

Я теряла силы и молила только:

— О Боже, помоги мне. О, Линкс… Линкс… И тут я услышала голос, его голос, хотя на какое-то мгновение даже не поверила себе.

— Эй, Джаггер! Встань!

Я лежала на земле, едва переводя дух, в разорванной одежде, волосы закрывали мне лицо. Я откинула их дрожащей рукой: передо мной был Линкс верхом на белом коне. Таким величественным я не видела его никогда. Глаза сверкали, как голубой лед.

Он скомандовал:

— Стой на месте, Джаггер!

Тот повиновался, словно во сне. И тогда Линкс поднял руку, и я услышала оглушительный выстрел.

Джаггер, весь в крови, рухнул на землю.

Время как будто остановилось. Я всего лишь несколько секунд лежала на земле, там, куда меня швырнул Джаггер. Но мне казалось, что прошла вечность.

— Не смотри. Нора, — сказал он, — садись на лошадь.

Точно так же, как и Джаггер, я повиновалась ему. Я чувствовала слабость в ногах, не могла дышать, но подошла к лошади и села в седло. Линкс был рядом, и мы вернулись в Уайтледиз.

Я никак не могла оправиться от потрясения. Меня уложили в постель, но я долго не произносила ни слова. Аделаида принесла смесь из бренди, яиц и молока. Я отвернулась, но она сказала:

— Отец велел тебе это выпить. Поэтому я выпила и почувствовала себя лучше Вечером она дала мне еще какое-то питье, я заснула и не просыпалась до утра.

То, что произошло со мной, не забудется никогда. Утром я все повторила про себя:» Кровь была всюду на кустах, на земле. Линкс убил Джаггера «. А потом пыталась уверить себя, что он только ранил его, что он не мог стать убийцей.

Но в душе знала, что Линкс пристрелил мерзавца за то, что тот хотел сделать со мной.

В доме было тихо. Для Джаггера сколотили гроб. Его отнесли в самый большой из сараев для хранения шерсти.

Всем до единого в империи Линкса — в поместье, в доме, на руднике — было приказано явиться туда. Это был какой-то странный тихий день, день траура. Но не только. Казалось, должен совершиться какой-то торжественный и важный ритуал.

Стирлинг пришел и обнял меня.

— Все в порядке. Нора. Не беспокойся. Забудь об этом. Тебе больше нечего опасаться.

Аделаида сказала:

— Нора, отец хочет, чтобы ты пришла туда. Не бойся. Тебе будет лучше. С тобой я и Стирлинг.

— Я не боюсь.

Никогда не забуду сцену в сарае. Там произошло мое первое знакомство с законом страны. С Джаггером поступили справедливо. Таков был приговор. Любой на месте Линкса имел полное право убить человека, посягнувшего на честь его дочери.

Гроб водрузили на подставку в конце сарая; с обеих сторон зажгли свечи. В их свете глаза Линкса горели синим огнем.

Увидев меня, он протянул руку навстречу, я подошла и встала рядом с ним. Аделаида и Стирлинг остались у двери. Сарай был полон людей — некоторых из них я знала, других видела впервые.

Линкс взял меня за руку и, обведя всех взглядом сказал.

— Здесь лежит то, что осталось от Джэкоба Джаггера. Вот моя дочь. Если кто-либо из присутствующих коснется ее хоть пальцем, будет наказан, как Джэкоб Джаггер. Пусть каждый из вас хорошо это запомнит. Я, да будет вам известно, человек слова.

И все еще держа меня за руку, вышел из сарая. Аделаида и Стирлинг последовали за нами.

После этого все изменилось. Я притихла. Казалось, внезапно повзрослела. Теперь на меня поглядывали украдкой, особенно мужчины, видимо, всякий раз вспоминая Джаггера.

Стирлинг сам вел хозяйство, пока не появился новый управляющий Джеймс Маддер. Очень скоро узнав о судьбе своего предшественника, он почти не смотрел в мою сторону Аделаида пыталась вернуть жизнь в прежнюю колею и вела себя так, словно ничего не случилось Но разве это было возможно?

Несколько дней у меня не появлялось желания ездить на прогулки. Я держалась поближе к Аделаиде, ощущая исходившую от нее надежность. Она понимала, что творится со мной, и постоянно просила помочь ей то в одном, то в другом деле. Мы сшили новые шторы для комнат и подновили свои старые платья. Всегда находилось какое-нибудь занятие. Ну, и, разумеется, оставалась работа в саду.

Иногда я просыпалась по ночам, зовя на помощь.

Я не всегда помнила, что мне снилось, но все мои сны были как-то связаны с тем ужасным днем.

— Стирлинг, — обратилась я к нему как-то, когда мы вместе ехали верхом, — ты никогда не говоришь о том, что случилось. Почему?

— Не лучше ли забыть все это?

— Ты думаешь, получится?

— Надо постараться. Со временем все пройдет, вот увидишь. Я только ругаю себя, что меня не было тогда рядом с тобой. Джаггер — негодяй, но мне не приходило в голову, что он отважится на такое. А тебе?

— Я всегда боялась его.

— Но никогда об этом не говорила.

— Не считала серьезным до той самой минуты, как осталась одна.

— Не вспоминай об этом.

— Но ведь мы уже вспомнили. А потом появился твой отец… Он убил из-за меня человека.

— Он поступил правильно. Ничего другого нельзя было сделать.

— Он мог бы уволить его, прогнать. Почему он не захотел?

— Здесь другие правила. Нора. Не так давно в Англии могли повесить за кражу овцы. А у нас любой человек вправе убить другого за посягательство на честь женщины из его рода.

— Но ведь это было убийство.

— Это был правый суд. Состоялось расследование. Отец не позволил допрашивать тебя, чтобы ты не расстроилась. Джаггер пользовался дурной славой. Все прекрасно знали, что он за человек. Здешние женщины подвергались опасности, действия отца сочли правильными, было подтверждено, что он не нарушил закон. Так оно и есть. И не надо больше об этом думать.

В моих отношениях с Линксом произошла едва уловимая перемена. Даже он испытывал какую-то неловкость. Я по-прежнему приходила к нему играть в шахматы, но только спустя несколько недель я смогла отважиться заговорить о случившемся.

И тогда я спросила его:

— Что привело вас в тот день к ручью Керри? Он нахмурился, пытаясь сосредоточиться.

— Сам не знаю. Помнишь, мы как-то говорили о твоей поездке в Мельбурн и вспомнили Джаггера? Мне показалось, ты его боишься. Я догадался, почему… В то утро я почувствовал тревогу, когда увидел, что он направляется в сторону ручья. Ты тоже могла оказаться там. На конюшне мне никто не мог точно сказать, куда ты поскакала, но это могло быть одно из трех мест: либо холмик Марты, либо Собачья гора, либо ручей Керри. Я решил поехать вслед за Джаггером. Вот как все было.

— Как мне повезло! Зато Джаггеру эго стоило жизни.

Глаза Линкса засверкали.

— Он изнасиловал Мэри, — продолжила я. — Она сама мне об этом говорила. Он пожал плечами.

— Так вам все равно? — спросила я.

— Не в этом дело. Неужели ты думаешь, я мог бы оставаться безразличным к тому, что произошло с тобой?

В библиотеке наступила тишина, нарушаемая только тиканьем часов. Это были красивые французские часы, которые он выписал из Лондона.

Линкс внезапно прервал молчание:

— Ну, что ж, давай сыграем.

Это была самая необычная из наших партий. В тот вечер я наконец-то завладела инициативой. Взяла его ферзя, и в тот же миг сладкое чувство успеха охватило меня.

— Ну вот, — сказал он шутливо, — теперь я попался… если только ты будешь внимательна.

Игра продолжалась уже час, но всякий раз, как я намеревалась сделать победный ход, ему удавалось обойти меня.

И все же я вынудила его сдаться.

— Мат! — воскликнула я.

Линкс откинулся, с показным испугом глядя на доску, и я сразу поняла, что он просто подыграл мне, как мой отец.

— Вы нарочно это сделали, — с укором сказала я ему.

— Ты так думаешь? — спросил он. Я смотрела в его необыкновенные глаза и не знала, что ответить.

Несомненно, наши отношения изменились.