– Не думаю, что привезенные мной «чеки» изменят жизнь к лучшему.

– Ошибаешься, капитан. Получена жесткая установка на перекрытие всех каналов поставок наркоты. Эта гадость прет к нам из Афгана через границы с азиатскими республиками, будь они неладны.

Ситуация, вкратце обрисованная Родниным, была тревожной. Киргизы, таджики и казахи, поставляющие афганскую дурь в Россию, не желали бросать это прибыльное занятие, поскольку в противном случае были обречены на голодную смерть. У них героин стоил невероятно дешево – например, в Казахстане приобрести дозу можно было за 200 тенге, то есть за 40 рублей.

Мужское население бывших братских республик почти поголовно сидело на игле. Шприц в руках молодых азиатов сделался таким же привычным явлением, как пиала с чаем или сигарета. Курили они, кстати, не простой табачок, а анашу – в паузах между героиновыми «приходами». Кололись без зазрения совести где придется – на лавочке перед правительственными учреждениями, в общественном транспорте, на дорожных обочинах, не говоря уже о квартирах, превратившихся в берлоги.

Дети не отставали от взрослых, становясь законченными наркоманами в десятилетнем возрасте. Эпидемия ВИЧ в среднеазиатском регионе приняла такие угрожающие размеры, что о ней запретили упоминать в прессе, хотя аборигены относились к проблеме с философским спокойствием. Им было безразлично, от чего помирать: от СПИДа ли, от передозировки или просто с голодухи.

– Короче, просвещенный Запад крайне взволнован таким положением дел, – заключил Роднин, откашлявшись.

– Неужели? – Правая бровь Скифа недоверчиво приподнялась.

– А ты думал? Они там на Западе спят и видят, когда нечто подобное начнет происходить в России, тогда как наш народ в большинстве своем все же предпочитает водочку.

– Дань традициям.

– Какие, на хрен, традиции! – раздраженно отмахнулся Роднин. – Все дело в цене. Как только стоимость героина в Центральной России снизится хотя бы до ста рублей за «чек», пиши пропало. Сейчас же наркоману приходится платить от 250 до 300 рублей, в зависимости от региона. Иначе говоря, в день ему требуется тысяча рэ, а где их взять?

– Известное дело, – пожал плечами Скиф. – Тянут деньги с родителей, воруют, грабят, подсаживают приятелей, чтобы потом продавать им дурь. Приобщают к культуре, одним словом. – Он поднял взгляд на полковника. – А что, в Астрахани отмечено снижение стоимости героина?

– Правильно мыслишь, капитан, – одобрительно хмыкнул Роднин. – Только речь идет не просто о снижении, а о падении цены почти вдвое. Наряду с этим наблюдается резкое увеличение наркодилеров. В начале года в Астрахани насчитывалось 36 «ям», то есть точек сбыта героина. Теперь есть основания предполагать, что количество «ям» возросло до ста. О чем это говорит?

– Город стал перевалочной базой.

– Вот! – Полковник вскинул указательный палец, подчеркивая важность сказанного. – Думаю, товар доставляют из Туркмении или Азербайджана – морем. Но мы должны знать это наверняка, чтобы бросить все силы в нужном направлении.

– Выявить точки сбыта и уничтожить к едрене фене, – мечтательно произнес Скиф.

– Бесполезно. Новые появятся. Очень уж прибыльный бизнес. Себестоимость изготовления одного грамма героина – 14 центов. Тот же грамм в Москве стоит 30–40 долларов. В розничной продаже. На модных тусовках цена доходит до полутора сотен. – Поразмыслив, Роднин счел нужным уточнить: – Хотя речь не о тусовщиках, а о россиянах в целом. В девяносто восьмом году у нас насчитывалось около полутора миллионов наркоманов, а в двухтысячном их было зарегистрировано в два раза больше. Сегодня эта цифра перевалила уже за шесть миллионов человек. По официальным данным, которые вряд ли отражают действительность.

– Геометрическая прогрессия, – пробормотал Скиф. – Хотя какая, к черту, прогрессия, когда такое творится!

– Проникся? – невесело усмехнулся Роднин. – Вот и ладненько. Оформляй командировку, получай деньги в кассе и дуй в Астрахань. Повторяю, нам нужны образцы, чтобы выявить происхождение героина. Проведем анализ, определим, откуда именно его забрасывают в Астрахань.

– Каким образом?

– По химсоставу, по технологии изготовления. Специалисты разберутся.

– А потом?

– А потом народными умельцами займутся специалисты другого профиля, – подмигнул Роднин. – По очистке воздуха на планете.

Скиф вскинул не одну бровь, а сразу две:

– Ликвидация?

– Тс-с, я ничего такого не говорил! – Роднин выставил перед собой ладони, как бы отмежевываясь от чересчур смелых выводов подчиненного. – У нас ведь правовое государство, разве ты забыл? И вообще, хватит переливать из пустого в порожнее. Если есть вопросы по существу – задавай.

– Табельное оружие брать? – с надеждой спросил Скиф.

– Получишь по возвращении. В Астрахани тебе понадобятся лишь деньги на приобретение героина, смена белья и туалетные принадлежности. Стрельба исключается.

Скиф насупился.

– Другой бы на твоем месте от восторга прыгал, а ты куксишься, – укоризненно сказал Роднин. – Считай, тебе настоящий отпуск выпал. Неужели не рад?

– Чему тут радоваться? – пожал плечами Скиф. – Неужели у вас нет для меня поручения посерьезнее? С этим заданием отлично справятся ребята из астраханского управления. Зачем мне выполнять их работу?

– Во-первых, потому что таков мой приказ. Во-вторых, астраханцы не должны знать о том, что у них под носом шустрит спец с Лубянки.

– Но почему?

– А потому что у нас нет оснований доверять тамошнему руководству, – отрезал Роднин. – Смотри, что получается. В Астрахани настоящий наркотический бум, а нам не поступило оттуда ни одного тревожного сигнала. Почему молчат?

– Рыльце в пуху? – догадался Скиф.

– Рыло, капитан, настоящее свиное рыло. Не знаю, кто именно из руководства УФСБ спускает дело на тормозах, но кто-то этим занимается. Им бы во все колокола бить, а они нам об успешной борьбе с волжскими браконьерами докладывают. – Роднин медленно повел головой из стороны в сторону. – Нет, капитан, нужно самостоятельно во всем разобраться. Никаких контактов с астраханской конторой. Поедешь инкогнито, под видом отдыхающего. Легенду сочини сам, тут особой скрупулезности не требуется. Главное – в ментовку сдуру не попади, а то потом отмазывай тебя… – Роднин встал, опираясь на стол сжатыми в кулаки руками. – Ну, все ясно? У меня дел невпроворот. Куча дел. Вагон и маленькая тележка.

Выпрямившись напротив полковника, Скиф мрачно обронил:

– Не то что у меня, бездельника.

– Кончай митинговать, капитан. Топай в кассу. Раньше сядешь – раньше выйдешь. Надеюсь, на следующей неделе увидимся. И вообще надеюсь, – сделав многозначительную паузу, Роднин закончил мысль: – На тебя.

– Спасибо за доверие, товарищ полковник! – воскликнул Скиф, удало пристукнув каблуками. – Не просрамлю чести мундира. Разрешите идти, товарищ полковник?

– Катись-катись, – махнул рукой Роднин. – Шут гороховый.

– Икорки привезти, Василий Степанович? – вкрадчиво осведомился Скиф, не спеша покинуть кабинет. В его душе кипела обида. Его, опытного спецназовца, отправляют за образцами героиновой дури, словно с этим заданием не справится любой начинающий опер! Где справедливость? Неужели Скифа плавно переводят на скамейку запасных?

Глядя в упор на полковника, он заметил, как тот постепенно меняется в лице, все больше походя на человека, находящегося на грани гипертонического криза.

– Ико… – побледневшие губы Роднина не сразу сумели выговорить простое слово. – Какой икорки?

– Осетровой, – не унимался оскорбленный в лучших чувствах Скиф. Он понимал, что переступает опасную черту, но поделать с собой ничего не мог.

– Вон! – задохнулся Роднин. – С глаз долой! Мальчишка, сопляк! Ты что себе позволяешь? Еще раз повторится подобное – пеняй на себя. Вмиг из органов вышибу. И никаких, понимаешь, гвоздей!

Белый пух на голове полковника вздыбился, от чего голова стала напоминать готовый осыпаться одуванчик. Тихо-тихо, чтобы не потревожить, казалось, наэлектризованный до предела воздух, Скиф попросил: