Когда конь помчался на него, Конан был в полной готовности. В точно рассчитанный момент он сделал шаг в сторону, увернулся от клинка в правой руке Охотника и схватил его за руку. Уцепившись за нее, он перемахнул на коня, за спину всадника. Меч пришлось бросить, и Конан выхватил из-за пояса кинжал.

Он уже ударил было кинжалом в глазную прорезь, как вдруг на спине всадника, там, где должен проходить позвоночник, выскочил целый гребень остро заточенных лезвий. Конан мгновенно отпрянул и скатился вниз по крупу коня. И вовремя! Потому что там, где он сидел секунду назад, из спины коня выросли такие же блестящие ножи. Конан подхватил с земли свой меч. Да когда же кончится этот кошмарный сон? Он ненавидел чувство беспомощности.

— Сюда! — закричал тут Рерин. — Ворота отворились!

Конан бросился бежать со всех ног. Внутри ворот кружил разноцветный бешеный вихрь. Альквина махала ему руками. Конан не осмелился оглянуться назад, чтобы увидеть, близко ли Охотник. Гигантскими шагами сбежав с холма, он втолкнул Рерина и Альквину в ворота. И только тогда оглянулся — он не мог оставить этих двоих без прикрытия.

Враг летел стрелой, но был все же достаточно далеко — Конан как раз успел попятиться и войти в ворота.

Все вокруг завертелось. Он потерял в этом вихре всякое представление о пространстве. А потом почувствовал страшный холод. Он стоял по щиколотки в снегу. Воздух был холоден и чудесно прозрачен. Конан сделал несколько шагов. И тут увидел, что вокруг столпились люди. Он стоял в окружении толпы на равнине Больших камней. Стоявшие вокруг были воинами Альквины. Другие люди бежали к ним из крепости.

— Прочь от ворот! — крикнул Конан.

В толпе поднялся крик ужаса — Охотник во весь опор промчался сквозь ворота. И вдруг, словно оцепенев, замер на месте. Он как будто высматривал в толпе людей свою добычу. И Конан лихорадочно огляделся. Он искал подходящее оружие. Наконец увидел. Один из воинов держал копье двенадцатифутовой длины — такими копьями пехота сражается со всадниками.

— Реккаред! Дай мне твое копье! — крикнул Конан.

Воин перебросил копье Конану, не отводя взгляда от страшного всадника. Конан осмотрел наконечник копья — длинный и узкий, как раз то, что надо!

При звуке его голоса всадник повернул голову. И конь пустился вскачь. На сей раз уже из боков коня выросли две длинные изогнутые сабли, а из груди две алебарды. Но стальной конь двигался уже не так уверенно и быстро, как раньше.

По толпе пробежал ропот восхищенного изумления, когда непобедимое — так всем казалось — чудовище из стали начало приближаться к крохотной в сравнении с ним фигурке Конана. Разве в силах человек из плоти и крови остановить эту адскую махину. Никто не сомневался, что киммериец будет сметен и рассечен на куски.

А Конан стоял, сжимая в руках древко копья. У него только одна попытка — победить или погибнуть. Глазные прорези в шлеме всадника были узкими. "Нужно вогнать копье в них наискось, иначе повисну на древке, но ничего не добьюсь", — подумал Конан.

Охотник наступал. Конан ударил копьем и попал точно в левую прорезь. Внутри раздался треск. И тут Конана отбросило назад. С дикой решимостью он не выпустил из рук копья, несмотря на то что по рукам пробежала болезненная сильная дрожь.

Из прорези посыпались искры и повалил дым. Воздух наполнился странным запахом — так бывает, если где-то недалеко в землю ударит молния. Охотник завертелся волчком вокруг собственной оси. Конан, казавшийся по сравнению с ним крохотным, уцепившись за древко, кружился в воздухе. Крепкое ясеневое древко не сломалось. И тут сноп синих искр взметнулся из глазных прорезей Охотника. Из всех щелей доспехов поползли струи дыма Всадник повалился на спину коня. Конь содрогнулся и замер. Настала мертвая тишина.

Конь и всадник застыли и казались ледяной фигурой. Охотник был мертв — если только он когда-либо был живым.

— Что это было? — спросила Альквина. Она и все остальные подошли к киммерийцу.

Зиггайр пояснил:

— Мы увидели сполохи огня над большими воротами, государыня. И прибежали сюда. Мы подумали, что, может, это ты и твой маг вернулись. Но пойдем скорее в крепость. Здесь, на равнине, мы в большой опасности.

— В опасности? — Альквина удивилась. После уничтожения Охотника никакие опасности не страшны — так она думала.

— Сюда идут наши враги, — сказал Зиггайр. — Надо укрыться за крепостной стеной и обороняться.

Кто-то крикнул:

— Смотрите!

Все посмотрели на металлического Охотника. С невероятной быстротой его покрывала ржавчина. Со скрежетом и треском отвалилась рука, потом подогнулись ноги коня, и Охотник с грохотом повалился наземь и треснул пополам. Изнутри посыпались шестеренки, рычажки, колесики и многое другое.

— Он не мог остаться невредимым в нашем мире, — заметил Рерин.

— Я безмерно счастлив, государыня, знать, что ты в безопасности!

Альквина отвела глаза от ржавых обломков и увидела перед собой красивого молодого человека с белокурыми длинными волосами и бородой.

— Я Леовигильд, племянник короля тунгов Одоака.

Альквина метнула на него грозный взгляд, но каждому было ясно, что юноша возбудил ее интерес.

— Разве мою крепость взяли враги, коль скоро племянник и наследник Одоака находится среди моих воинов?

— Я уже не наследник, — ответил юноша — И клянусь, я не враг тебе. Пойдем в крепость! Там ты сможешь надеть более подходящее платье. А затем обсудить все спокойно и не спеша.

Альквина приняла подобающий королеве гордый вид, кивнула молодому человеку и направилась к крепости. За ней последовали и все остальные. Конан шел последним. Он чувствовал, что его несколько обошли почетом. Его великий подвиг уже заслонили собой последние политические события. Рерин подошел к нему:

— Не отставай, Конан! Во дворце тепло и поесть дадут. Если ты надеялся покрыть себя вечной славой, то надо было пригласить барда. Пускай бы присутствовал при твоих подвигах и воспел их потом.

— Она что, действительно так низко ценит мою службу? — обиженно сказал киммериец. — Пока этот зеленый юнец превратится в настоящего воина, пройдет не один годик!

— Воины приходят и уходят, — отвечал Рерин. — Альквина же королева. Она должна заботиться о благе своего народа. Скажу тебе по секрету, я говорил с ней о том, чтобы сделать тебя принцем-регентом и…

— Эге! Да я весной сяду на первый же корабль, который пойдет на юг. Если я пожелаю получить королевство, то я его завоюю! Клянусь Кромом! Королевства — приданого за женой — мне не нужно!

— Тогда все в порядке. Леовигильд — из королевского рода, Альквина тоже. Может быть, соединившись, они спасут свои народы от гибели.

Конан сидел, мрачно уставясь в свою кружку с пивом, и молчал, а в это время королева камбров и изгнанный наследник престола тунгского королевства держали совет. Как ни противно было киммерийцу признавать чье-то превосходство, однако он не мог не заметить, что Леовигильд, при всей своей молодости, вел речи мудрые и полные отваги, хотя и не лишенные, на взгляд Конана, чрезмерной осторожности. Воины Альквины слушали юношу с такой почтительностью, какую Конан не ожидал встретить по отношению к чужаку в народе, состоявшем сплошь из сородичей. Но, разумеется, общие правила не распространялись на особ королевской крови. Короли и королевы должны заключать браки с чужестранцами, иначе потомство их обречено на вырождение.

— Альквина, прежде всего нам предстоит столкновение с двумя противниками, — объяснял Леовигильд. — Первый враг — это тунги во главе с моим дядей. Второй и гораздо более опасный враг — это торманны и Тотила. Одоак — подлый убийца, наносящий удар из-за угла. С возрастом он впал в слабоумие Тотила же — выдающийся воин, и он в расцвете сил. Кроме того, он не позволяет своим воинам раскисать в безделье. Численность камбров невелика. Пожалуй, здесь, за каменными стенами, ты сможешь отразить нападение войск одного из твоих врагов, но не обоих сразу.