Последние слова особенно характерны: князь прямо признается, что сам он не способен защитить себя и свою королевичну.
При наезде богатыря Соловникова Владимир кричит со страху и на вопрос Ильи Муромца о причине крика отвечает:
Ах ты, старый казак, Илья Муромец!
Да как-то не кричать, не тревожиться?
Да на стольней-от город, как на Киев-град
А наезжает из-за славна за синя моря
Молодой младой сюды Соловников.
[112]Трусливость — основная черта князя, и в былинах трудно найти хоть один случай, когда бы Владимир проявил храбрость. Зато трусость его доведена до комичности. Когда плененный Соловей-разбойник свиснул вполсвиста, Владимир стал ползать на карачках по гриднице.
Нередки сцены унижения князя Владимира перед его богатырями. При нападении Калин-царя
Упадал Владимир князь Илье во правую ногу,
или бил ему челом до сырой земли.
[113]Владимир — «ласковый», он раздает своим боярам золотую казну, города с пригородами за их услуги, а борющихся с врагами богатырей, спасителей отечества, презирает и как бы не замечает. Вот как жалуется на неблагодарность князя Илья Муромец:
Служил-то я у князя Владимира,
Служил-то я ровно 30 лет,
А не выслужил слова сладкого, приветливого,
Уветливого слова, приветливого,
А хлеба-соли мягкого.
[114]А как Владимир относится к Добрыне Никитичу? Во время его отлучки сватает его жену за Алешу Поповича, угрожая ей взять ее силой, если она «добром нейдет».
Не будем пересказывать все былины о Владимире, отметим только основные черты его характера: коварен, неблагодарен, жесток, труслив, жаден, сластолюбив. Это не князь-герой, а какой-то деспот с чертами азиатского сатрапа.
Рассмотрением былин о Владимире и сличением их со сказаниями о Кей-Кавусе занимался в свое время Вс. Миллер, издавший в 1892 году книгу «Экскурсы в область русского народного эпоса». Он пришел к следующему выводу: «Много веков тому назад, в период образования Владимирова цикла, существовали в Южной Руси эпические сказания с сюжетами, сохранившими в значительной свежести некоторые наиболее популярные иранские эпические мотивы» (с. 23).
Вс. Миллер провел работу по сличению мотивов иранского эпоса о Кей-Кавусе и Рустеме и русских былин о Владимире и Илье Муромце и пришел к заключению, что Фирдоуси в своей «Шахнамэ» записал по-персидски те же сказания, что сохранились и в русских былинах.
Проще говоря, Владимир и Кей-Кавус один и тот же персонаж, как Рустем и Илья.
Фирдоуси сообщает, что у Кей-Кавуса была волшебная чаша, в которой можно было увидеть весь свет, если произнести заклинание.
Такое блюдце с наливным яблочком есть и в наших сказках. Кое-что подобное было и в Киеве. Так, по словам Генриха Лясоты (1594 год), «на хорах киевского Софийского собора в одной из плит как раз над алтарем проделано круглое отверстие, размером в половину локтя, но теперь замазанное известью. Говорят, что тут в старину находилось зеркало, в котором посредством магического искусства можно было увидеть все, о чем задумано, хотя бы даже это находилось за несколько сот миль. Когда раз киевский царь выступил в поход против язычников и долго не возвращался, то супруга его каждый день смотрела в зеркало, чтобы узнать, что с ним случилось и чем он был занят. Но, увидав однажды его любовную связь с языческой пленницей, она в гневе разбила самое зеркало».
Свет мой зеркальце! Скажи, да всю правду доложи…
Увы! За правду и пострадать можно!
Как сообщает Лясота, «в верхней части церкви находится темная комната, в которой Владимир велел замуровать одну из своих жен». Неизвестно, ту ли, что разбила волшебное зеркало, или другую, но с тех пор долго не было видеокомпромата на руководителей страны.
Что же можно сказать о Владимире-Кавусе и его стране? Первое, само слово «Владимир» — это не имя, а звание, должность, означающее «владеющий миром», то есть царь царей или по-персидски шахиншах.
Царь царей Кавус правил в городе, ныне называемом Киевом, правил в столице современной Украины. Но во времена Кавуса это государство (Левобережная Украина) носило наименование «Русь Ясская». Сам же город Киев в то время назывался «Катай», то есть «Город» («Дома», или, по-украински, «Хаты»), византийцы писали «KITAWA».
Позже Хаты прозвали просто «горами» (по-ясски: «киево»). Угры же звали верхнюю крепость «Самбат» — «крепость на горе». Одна из гор была священной и называлась «Хараива» (позднее Хорив, Хоривица). Государственным языком был ясский (староосетинский).
О религии местного населения следует сказать особо.
Тертуллиан, называя местных жителей сарматами, сообщает, что первоначально они были христианами, но от частых войн вера их пропала. В X–XII веках, как о том сообщают арабские источники и раскопки археологов, северяне, поляне и многие другие племена ясов были мусульманами. Как писал Низами Гянджеви:
Правоверные жили в лазурных шатрах,
Но пророка не знали на этих горах.
О том, что киевляне плохо знали Коран и даже молитвы читали с ошибками, сообщает и Абу-Хамид ал-Гарнати в своей книге.[115]
На одной из миниатюр Радзивилловской летописи изображен пирующий князь, слуги которого подносят ему вино в амфорах.
В 1947 году на развалинах храма конца XI века в усадьбе Киевского художественного института при археологических работах были обнаружены черепки разбитых амфор, одна из которых имела надпись арабскими буквами — имя хозяина амфоры — «Кабус». Так что имя Кабус для Киева не было чуждо.
Топонимика Левобережной Украины в основном ираноязычная. Оскол — «Осетинская речка», Дон — «Река», она же Дунай (Дон Ай) — «великая река». Днепр (Дон Апр) — «глубокая река». Ворскла — (Аорс кул) — «речка аорсов», Арда (Ард ас) — «Земля асов» (Ас — «проворный»), Потудань — (Футэг дон) — «лебединая река». Хворостань (Фэросагдон) — «боковая река, приток». Созон (сэдзэн) — «болотистый». Калка (калак) — «очень черная». И даже Правобережье: Днестр (Дон Петр) — «Река стремительная». Тибр — «Быстрая».
Славянских же древних названий тут нет.
Этот рассказ по большей части основан на былинах, о которых еще Б. Д. Греков сказал: «Былины — это история, рассказанная самим народом». Исходя из этого, можно заключить, что Владимир-Кавус — личность вполне историческая, пришедшая к нам из иранских сказаний.
