— Ее могут хватиться в доме Хансама, — сказал я.

— Мы надеемся, что там полагают, будто она осталась одна в своей комнате, убитая горем от потери своего мужа. Согласно традиции она должна была бы проводить последнюю, как они считают, ночь на земле в медитации и молитве. Для этого они оставят ее в одиночестве. Все, что она должна сделать, это выскользнуть из своего дома, но не входить в этот. Она пойдет в бельведер.

— В траве вокруг него полно змей, — напомнил Дугал. — Могу вас уверить, что укус некоторых из них… смертелен.

— Мне известно, Дугал, как ты интересуешься различными их видами, — нетерпеливо проговорил Фабиан, — но сейчас нет времени на их обсуждение.

— Я просто подумал, что к этому месту опасно приближаться.

— Эта опасность меньше по сравнению с той, с которой нам придется столкнуться, если мы не предпримем соответствующих действий. Слушаем тебя, Том.

— Ладно, — продолжил Том, — мы должны похитить Рошанару. И вот здесь нам должны помочь вы, леди, У меня есть парик, который изменит ее вид. — Он открыл небольшую сумку и вынул его. Он был сделан из человеческих волос и выглядел очень естественно. По цвету он был светло-каштановым.

— Он позволит очень сильно изменить ее внешность, — отметила я.

— Немного пудры может осветлить ее кожу, — подсказала Элис.

— Я в этом уверена, — воскликнула я. — У Лавинии на туалетном столике масса всяческих баночек и бутылочек. Я спрошу ее.

— Нет, — сказал Фабиан. — Не спрашивайте ее. Возьмите то, что хотите.

— Она может хватиться их.

— Нужно сделать так, чтобы она не хватилась. Вы должны только воспользоваться ими на короткое время и вернуть на место до того, как она заметит, что их брали. Так вы действительно думаете, что можете изменить ее внешность… придать ей вид… европейки?

— Я думаю, что сможем, — сказала я. — Нам надо попробовать.

— Но вы не должны говорить Лавинии ни слова.

— Это значит стащить ее вещи.

— Тогда стащите.

— План заключается в следующем, — продолжал Том. — В полночь необходимо доставить Рошанару сюда. Она не должна ни при каких обстоятельствах заходить в этот дом. У слуг зоркие глаза и тонкий слух, и они всегда настороже, особенно сейчас. Она должна пойти в бельведер.

Невзирая на возможных змей, — добавил Фабиан, бросая взгляд на Дугала.

— Там, — продолжал Том, — на нее наденут одежду, которую вы найдете… европейского фасона. Ее внешний вид совершенно изменится. Мы с ней тотчас же уйдем. Я доставлю ее в дом на краю города. Приедут мистер и миссис Шелдрейк. Шелдрейк — один из людей Компании. Его жена будет помогать. Рошанара должна играть роль их дочери. Миссис Шелдрейк и «ее дочь» могут путешествовать в паланкине… мы скажем, что «дочь» болеет. Это оградит от слишком большого количества вопросов, ибо никто не захочет слишком близко подходить к ней, боясь заразиться какой-нибудь инфекционной болезнью. Таким образом мы доставим ее в безопасный дом, где она сможет оставаться, пока мы присматриваемся к ситуации.

Фабиан посмотрел на меня.

— Вам это представляется слегка мелодраматичным? Вас удивляет, почему мы просто не остановим это действие? Поверьте мне, если бы это было возможно, я сам предпочел бы так поступить.

— Я прекрасно понимаю, — уверила я его. — Нужно сделать именно так, как вы планируете. Мы с Элис постараемся как можно лучше замаскировать ее.

— Дело за тем, чтобы найти что-то подходящее для нее, — сказала Элис. — Она такая юная и хрупкая.

— Подойдет любая одежда, — сказал Фабиан. — Большую часть времени она будет в паланкине… кроме самого первого дня.

— И который, должна признаться, является самым опасным, — уточнила я и повернулась к Элис. — Где мы найдем платье?

Элис несколько секунд изучала меня.

— Вы очень тонкая, хотя намного выше, чем эта девушка. Мы можем отрезать часть подола у одного из ваших платьев.

— Вот и решение, — обрадовался Том, с гордостью посмотрев на Элис, внесшую это предложение.

— И не забудьте, — сказал Фабиан, — моя сестра не должна быть посвящена в тайну. Она не в состоянии заставить себя не сболтнуть что-нибудь об этом.

— В первую очередь мы должны дать весточку Рошанаре, — проговорил Том.

— Я сразу же поговорю с айей, — сказала я ему.

— Мне не хотелось бы вмешивать сюда кого-то из местных, — вставил Фабиан.

Я посмотрела на него с раздражением.

— Разве вы не понимаете, что айя не меньше нас хочет, чтобы план прошел успешно. Она ее тетя. Она вырастила Рошанару. Чтобы спасти ее, она сделает все, что может. Я знаю.

— Не следует слишком поддаваться эмоциям. Это ведет к не правильным действиям. Воздействуйте на айю…

— Конечно, я так и сделаю, но она поймет и без всяких слов. Мы можем полностью доверять ее благоразумию.

— Это ошибка — доверять полностью.

«Почему, — спросила я себя, — я не могу находиться с ним рядом без охватывающего меня настроения спорить? На это нет времени. Мы должны сконцентрировать все свои усилия на том, чтобы заработал наш план».

Как только я покинула дом, я увидела айю. Я предложила ей пойти в бельведер, где мы могли поговорить. Фабиан был прав: не следовало никому слишком доверять. И хотя я была уверена, что многие из слуг опечалились бы, увидев, как Рошанара сгорала в костре, они никогда не знали, где кончается гнев Хансама, а некоторые могли ощущать патриотическое желание вывести англичан из Индии и открыто бросить вызов их законам.

Я рассказала айе о наших планах. Рошанара же услышит то, что она должна делать, когда придет в бельведер. Мы расскажем ей тогда, когда будем ее одевать. Было трогательно увидеть надежду в глазах айи. Она верила, что шанс Рошанары на выживание связан с моей подобно божественной силой. Я хотела ей объяснить, что это Фабиан и Том Кипинг разработали этот план.

Она внимательно выслушала то, что я сказала. Рошанара должна прийти в бельведер в полночь, когда в доме большого Хансама все затихнет, все уснут. Она знала, это можно сделать, потому что все члены семьи будут в своих комнатах, предаваясь молитвам в ночь перед похоронами.

Днем мы с Элис заходили в бельведер, прихватив некоторые вещи, которые нам понадобятся, чтобы изменить внешность Рошанары. Больше всего мы боялись, что каким-то образом можем себя выдать, действуя не гак, как обычно.

По-видимому, этого не произошло, потому что все шло спокойно.

Мы с Элис одели Рошанару. Бедный ребенок дрожал от страха. Она не могла поверить, что кто-то смог бросить вызов приказам Большого Хансама; но в то же время она испытывала ко мне огромное доверие.

Не было необходимости предупреждать обеих женщин о последствиях для них в случае, если план сорвется. Они осознавали это так же, как и мы.

Итак, в должное время Рошанара была готова. Она стала нисколько не похожа на самою себя. Подрезанное платье на ней слегка висело, но оно сидело неплохо, а парик из светло-каштановых волос полностью преобразил ее. Она выглядела как евразийка. Нельзя было замаскировать только ее грациозные движения и замечательные темные глаза.

Я поняла, каким удачным был наш план, когда несколько дней спустя получила записку от Тома Кипинга.

«Все хорошо, — писал он. — Груз будет в безопасности доставлен из города сегодня ночью».

Это было прекрасно. Мы спасли Рошанару.

На следующий день, когда стала известна новость об исчезновении Рошанары, начался большой переполох.

Хансам ничего не сказал, но я знала, что он впал в страшный гнев. Он желал буквального исполнения древнего обычая сати. Он не хотел повиноваться англичанам, что, по-видимому, было настроением, распространившимся по всей стране.

Айя сказала мне, что ей было задано много вопросов. Ее он допрашивал особо. Что она знала? Что она думала по поводу этого? Ушла ли девушка по собственной воле? Они все равно найдут ее. Она погибнет в костре, уже потому что должна принести себя в жертву своему мужу и своей стране. Она умрет потому, что пренебрегла приказом Большого Хансама, и потому, что оказалась предателем своей страны.