Об увековечении и приведении в порядок
историко-революционных памятников и исторических мест
1. Установить на здании ЛПИ им. Калинина мемориальную доску: «В декабре 1905 года Владимир Ильич Ленин был в здании политехнического института и осматривал подпольную мастерскую по изготовлению бомб».
2. Увековечить путь В. И. Ленина из последней подпольной квартиры на Сердобольской ул. в Смольный 24 октября 1917 года:
а) установить скульптуру В. И. Ленина в сквере у исторического дома;
б) установить монументальную карту «Путь Ленина» от Сердобольской ул. в Смольный;
в) установить мемориальную доску на доме № 56 по пр. К. Маркса, где в помещении Выборгского райкома партии В. И. Ленину в 1917 году был вручен партийный билет № 600 и куда он приходил с Н. К. Крупской платить членские взносы.
3. Торжественно отметить 50-летие со дня возвращения В. И. Ленина из вынужденной эмиграции в Петроград 3 апреля 1917 года.
Организовать факельное шествие трудящихся к Финляндскому вокзалу, к месту встречи В. И. Ленина 3 апреля 1917 года.
Еще долго чувствуя за своей спиной благодетельное дыхание Авчарниковой Нины Петровны, обладавшей поразительной партийной красотой, Болутва руками своего приятеля, «режиссера народных празднеств» Чикоруди, устраивал всевозможные торжества вроде «Алых парусов» на Неве, «Куем мы счастия ключи» в ЦПКиО и то ли «Товарищ книга», то ли «Товарищ песня» на стадионе им. С. М. Кирова.
Уж не знаю, как там относительно меня ориентировала Татьяна Иванна Болутву, только он и не думал на меня «залезать», я сам его искал целую неделю. Только через неделю поймал, захожу и на самой дружеской ноге спрашиваю: «Как дела, Александр Ерминигельдович, какие идеи?» Он долго и неподвижно смотрел на меня, будто ждал, пока звуки моей речи преодолеют огромное пространство, нас разделяющее, и до него донесутся, и когда сказанное вроде бы до него донеслось, заговорил поспешно, все так же неподвижно глядя мне куда-то в ухо: «Хорошо, что ты зашел. С идеями покончено, план-прикидка есть, все заметано, подключен Выборгский дворец культуры, надо решать практические вопросы. — И снова замолчал, глядя, как у меня мысленно вытягивается лицо. — В общем, так. Самое узкое место, как я понимаю, это броневик. Музейный броневик только через труп Голицына. Не дадут. Да и выглядит он мелковато. Решай с броневиком. Срок — до тридцать первого марта. Держи контакт с художником… с заслуженным художником РСФСР… — все-таки заглянул в настольную шестидневку: —…c Егором Петровичем Окнопевцевым… Вот его телефон, он отвечает за все оформление, будешь ему помогать организационно».
Вот так, вместо капитанского мостика я оказался в трюме, да еще в каком трюме. Под кем? Под Окнопевцевым!
Когда Егор Петрович, гнездившийся в мастерской Монументскульптуры в монастыре Анны Кашинской на проспекте Карла Маркса, там секс-шоп напротив, так вот, когда Егор Петрович познакомил меня со всем комплексом оформления, я хотел его чуть-чуть подвинуть к правде факта. Куда там! Окнопевцев только хлопнул меня по плечу своей нетрезвой рукой и расхохотался: «Саня! Все заметано, давай вкалывать! Пиши отношение на „Ленфильм“, проводи через райком, делай гарантийное письмо, а я тебе списочек подобью, что нам надо у них просить…»
«Соломон» ему выговорить трудно — Саней звал, а вот «Ерминигельдович» выговаривал без запинки даже сильно пьяный. Но дело не в имени, он был не первым такого рода «крестным», дело в том, что все мои предложения тонули в грохочущем хохоте. Как я вскоре узнал, работал Окнопевцев аккордно.
В общем, от правды факта взяли курс на «театрализованную манифестацию», отказавшись от первоначального скромного факельного шествия.
А я хотел, чтобы было как тогда, тем более что паровоз № 293 правительство Финляндии передало нам еще в пятьдесят седьмом году. Тот самый паровоз подошел бы к тому самому перрону… На перроне почетный караул. Ленин обходит строй. Краткая речь. Встреча с депутацией в том самом зале. Краткая речь. Триумфальный выход на площадь. Тот самый броневик! Краткая речь. Торжественное шествие к особняку Кшесинской… Революционные песни… Прожектора…
Свою главную ошибку я понял чуть позже: все дело в том, что и в воображении своем я не мог влезть в шкуру Василия Сергеевича. Василий-то Сергеевич был настоящий, а Ленин, как бы ни был похож, все-таки как бы понарошке. Не станет же реальный, подлинный, настоящий секретарь обкома разъезжать на броневике с ряженым Лениным? Вот почему сразу и безоговорочно был принят план Болутвы — Чикоруди, там было четко обозначено: в центре Василий Сергеевич на трибуне, а все остальное вокруг — шествия, депутации, делегации, броневик, Ленин…
Я хотел восстановить историю, вернуться хотя бы на мгновение в тот момент, когда революции еще не было, когда только был выкинут лозунг-мечта: «Да здравствует социалистическая революция!»
Однако история назад не движется и на миллиметр.
Ну ладно, погружаться в подробности адовой, нервной, изматывающей работы, когда чуть не до последнего часа все висит на волоске, нет никакого смысла. Вклад в целом получился у меня большой, только под обломками вклада не видно.
Логика вещей сильней логики человеческих намерений.
К заседанию Бюро РК КПСС… ноября 1965 года
28. Колосенцев Гавриил Стефанович, русский, 1917 г. р., образование начальное, рабочий завода им. Фрунзе. Член КПСС с 1942 года.
12 июля 1965 года при отцепке платформы от локомотива т. Колосенцев небрежно установил «башмак» под колеса платформы, в результате платформа двинулась и придавила охранницу, которая скончалась в больнице.
Тов. Колосенцев отстранен от работы и осужден на 3 года условно Выборгским районным судом.
По работе характеризуется исключительно с положительной стороны. В жизни партийной организации участвует, выполняя отдельные поручения.
Правильно оценив свой поступок, т. Колосенцев обещал честным трудом оправдать доверие товарищей.
За халатное отношение к служебным обязанностям и неискренность при проведении предварительного расследования — выговор с занесением в учетную карточку.
31. Рахмаров Константин Сергеевич, русский, 1901 года рождения, пенсионер. Член КПСС с 1921 года.
Изменить формулировку записи в 21 пункте учетной карточки, записать ее в следующей редакции:
«В период с 1925 по февраль 1926 года, в бытность слушателем Ленинградского Военно-морского инженерного училища им. Дзержинского, допускал колебания от генеральной линии партии. В декабре 1925 года на партийном собрании ячейки чугунолитейного цеха Балтзавода воздержался от голосования резолюции, осуждающей поведение ленинградской делегации на XIV съезде партии.
После XIV съезда партии отклонений от линии партии не допускал».
Накануне заветного дня мы приуныли. Откуда-то набежал холод, пошел мокрый снег, но, как бывает в апреле, на следующий день выглянуло солнце, все высушило, и хотя деревья стояли неопушившиеся, не оделись зеленью ни кусты, ни трава, но главное, было сухо и чисто. К вечеру по проспекту легкий ветерок перегонял пыль.
В семь вечера колонны завода «Светлана» и завода им. Энгельса должны были слиться у райкома с трамвайщиками и кондитерщиками.
Половина седьмого… без четверти… я не удержался и двинулся в сторону «Ланской», им навстречу. Так получилось, что я стоял на том самом месте, где в январе меня осенила счастливая мысль, и вот теперь на этом самом месте я услыхал надвигающиеся звуки еще невидимого большого барабана. Тугая кожа сдерживала звук, а он рвался на волю, казался больше самого себя, и с каждым шагом еще невидимой колонны он становился все ясней и ясней, казалось, вот-вот он вырвется из барабана и станет видим!
Идут.
Идут!
