Они встретились глазами.

Никогда ранее ей не доводилось испытывать ничего похожего на чувство, которое охватило ее в тот момент. Скорее, это было даже не чувство, а полное его отсутствие. Юлзе показалось, что от нее осталась только оболочка, а внутри — пустота.

И тут юноша зашевелился.

— Ю-у-лза-а, — протянул он с видимым усилием.

Он двинулся, неуверенно сделал шаг, другой и подошел к девочке.

Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть ему в лицо, ибо сын Тимана оказался очень высок.

— Юлза, — более уверенно повторил он и, протянув руку, тронул ее за плечо.

Она отшатнулась, но пальцы юноши сжали ее плечо.

— Ты куда? Мы же должны поздороваться и на конец-то поговорить?

От звука его голоса пустота внутри Юлзы исчезла, и мир вокруг нее стал снова привычным и понятным.

— Так, значит, ты — его сын, — проговорила она. — Теперь мне понятно, почему он так стремился тебя уничтожить. И как же тебя зовут?

Юноша махнул рукой:

— Да какая разница, как меня звали раньше. Ты ведь назвала меня Муром, и мне это понравилось.

— Мур. Хорошо… — сказала девочка, припоминая все свои беседы с ним.

Ей казалось теперь невероятным, что именно сына Тимана она кормила конфетами с ладони и с ним спасалась от демонов. Вместе они сражались с Острозубом и поджигали лес вокруг жилища его злодея отца.

Пока она так размышляла, Мур широко улыбнулся и спросил:

— Ну, привыкла?

— Не совсем, — честно призналась Юлза. — Мне кажется, что наша встреча была…

— Да, — прервал ее юноша. — Это была самая невероятная случайность. Пожалуй, мне стоит — правда, запоздало — поблагодарить тебя. У меня тогда невероятно болела спина. И когда я увидел тебя на скале, то решил, что у меня начались видения. Я не мог даже вообразить, что ты рискнешь ко мне приблизиться.

— Ты так орал, так жаловался, что мне сразу стало ясно, что тебе очень больно.

— Ничего я и не жаловался, — обидчиво заявил Мур.

— Ну конечно! — насмешливо кивнула Юлза. — Ты радовался. И от радости крушил скалы.

— Ничего подобного… — Он сердито поджал губы и, нахмурившись, некоторое время смотрел на Юлзу.

Потом, вздохнув, Мур произнес:

— Наверное, нам не стоит сейчас ссориться. Мне до сих пор не верится, что я снова стал человеком. Мне ведь даже неудобно стоять на двух ногах. Ха! Сегодня — хороший день, хотя…

— Ты жалеешь о том, что случилось с твоим… с Тиманом?

— Не знаю. Все эти годы, что я провел в шкуре зверя, которого все старались убить, чувство жалости как-то притупилось. К тому же я частенько вспоминал, что он сделал с моей матерью… впрочем, это было давно. Я тогда попытался заступиться за нее и пообещал отомстить Тиману. Вот он и превратил меня в зверя.

— Это на него похоже, — кивнула Юлза. — Он постарался, чтобы всем очень хотелось тебя убить. А он остался бы ни причем…

— Знаешь, — задумчиво произнес юноша, — мне очень жаль, что ты с ним связалась. Твои сестры совершенно не стоят твоей заботы.

— Да? А когда ты успел их хорошо изучить? — недовольно спросила Юлза.

— Ну, хватит. Мне достаточно было посмотреть на Мониссу, чтобы уяснить, что они все из себя представляют. Я не понимаю одного: почему ты слушаешь то, что они тебе говорят? Почему ты им веришь?

— Почему? Да потому, что все говорят одно и то же.

— Все говорят! — воскликнул Мур. — Твои злобные сестры? Неужели ты не понимаешь, что они просто ненавидят тебя и получают удовольствие, говоря о тебе гадости. А ты все это принимаешь близко к сердцу. Ты кинулась защищать этих дурочек от Тимана — и это после всего, что они сделали!

Юлза начала злиться. Подобных нотаций она не терпела.

— Послушай-ка, — сказала она, отодвигаясь от Мура и сбрасывая с плеча его руку, — я поступила так, как считала нужным. Они еще слишком малы и не понимали, что делают, когда приходили сюда, к твоему отцу. Я — самая старшая, и я обязана была их защитить.

— Они тебе никто. Они — просто дочери второй жены твоего отца.

— Я сама разберусь, кто они мне! — запальчиво воскликнула Юлза. — После смерти бабушки у меня никого, кроме них, не осталось.

— Да брось. — Мур поморщился. — Они — неблагодарные дрянные девчонки. Поверь, они были бы только рады, если бы ты сегодня погибла!

— Не смей о них так говорить, — процедила Юлза сквозь зубы.

— Да? А мне казалось, что я имею право кое-что тебе сказать.

— Во всяком случае, только не это. Я не терплю, когда мне указывают, что надо делать, а что — нет. И никому не позволю плохо отзываться о моих сестрах. И знаешь, мне гораздо больше нравилось, когда ты мог только кивать.

— Ах вот что, — кивнул Мур, скрестив на груди руки. — Я тебя выслушивал очень долго, теперь послушай и меня. Я уже понял: тебе не нравится, когда тебе говорят что-то, что не совпадает с твоим мнением. Но кое в чем ты ошибаешься.

— Это я ошибаюсь?

— Да, ты.

Еле сдерживая ярость и сжав кулаки, Юлза смотрела на него.

Мур стоял перед ней очень красивый и уверенный в себе.

Глядя на него, Юлза испытывала весьма противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось расцарапать ему физиономию, чтобы поуменынить его гонор, а с другой — она понимала: им незачем сейчас ссориться.

Воспоминания о всех приключениях, которые они перенесли вместе, заставило Юлзу сдержаться.

Вздохнув, она разжала руки и сказала:

— Может, все-таки не будем ссориться?

— Конечно, не будем, — согласился Мур. — Меньше всего мне хотелось бы ссориться с тобой. Ты ведь очень много для меня сделала.

Юлза слабо улыбнулась в ответ:

— Ну, не очень. Тебе гораздо чаще приходилось меня спасать.

— Естественно. — Он звонко рассмеялся. — Ты ведь очень любишь искать приключения, которые тебе совершенно ни к чему. Ты везде суешь свой носик, а потом удивляешься, почему это тебе на голову сыплются шишки. Вот и приходилось тебя спасать.

— Что-о? — изумилась Юлза, и теплые чувства в ней вновь ослабели. — Приходилось меня спасать? Но ведь это ты устроил всю эту потасовку с жителями Снефа, и мы чуть не попались в зубы демонам. Это ты, соня несчастный, проспал рыцаря Легиона. Что, скажешь, не так?

— Я мог себе это позволить. Я-то был посильнее тебя.

— Сильнее? Ты был просто огромной, неповоротливой тушей, причем не умеющей плаватъ!

— Зато ты очень хорошо плаваешь. Она, видите ли, пошла купаться. Я чуть не сошел с ума от беспокойства, а ей, видите ли, очень понравилось в море.

— Ты беспокоился за меня? — тихо спросила Юлза.

— Но теперь я об этом очень жалею, — ответил Мур— Тебе все равно, что чувствуют другие. Для тебя главное, что в данный момент хочет твоя левая нога. Представляю, как страдали от тебя твои родители и бабушка. Они-то любили тебя, а ты что делала?

— По крайней мере, я не вступала с ними в войну, в отличие от некоторых, — процедила Юлза и сделала два решительных шага в сторону.

— Еще бы! — вслед ей крикнул Мур. — Зачем тебе с ними было воевать? Они, думаю, потакали всем твоим прихотям и мягко журили тебя за твои безумные выходки. Они не превращали тебя в зверя, они лишь хотели, чтобы ты была немножко ласковой и заботливой. Но тебе было некогда обращать внимание на подобные мелочи. Ты искала место, где могла бы развернуться и чтобы никто не смел останавливать и одергивать тебя!

— Это ты хорошо сказал, — через плечо бросила Юлза, направляясь к выходу из зала. — Мне нужно такое место, и я его найду. Во всяком случае, тебя там точно не будет.

Она уже углубилась в темный проход, когда ее настиг крик:

— Юлза!

Ей очень хотелось остановиться. Но девочка упрямо продолжала идти вперед. Потом, когда проход расширился, она побежала все быстрее и быстрее, чтобы не слышать, как Мур продолжает ее звать.