Банкнота находится в обращении наравне с металлическими деньгами не потому и не вопреки надписи на них.

(*Когда бумага (стоимость её) падает ниже уровня стоимости металлических денег, то, по закону Грэшема , металл уплывает из страны. А в стране остаются только бумажные деньги.)

Какие силы, спрашиваем мы, делают изготовителя банкнот (эмитента) кредитором, получающим свой процент, а держателя банкнот - лицом, уплачивающим долг? Без сомнений этот мираж возникает только по одной причине: такие бумажки обладает привилегией БЫТЬ ДЕНЬГАМИ. Поэтому мы должны исследовать природу этой привилегии более подробно.

Свойства денег: незаменимость и наше людское равнодушие к их материалу такие потому, что в мире давно налажено разделение труда - мы производим больше, чем потребляем. Освобождённые этим самым от насущных нужд по выживанию, мы может посвящать время, наши устремления и работу усовершенствованию и увеличению как средств производства, так и самих продуктов. Без разделения труда мы бы никогда не смогли накопить столько богатств (столько средств производства и продуктов), а без средств производства наш труд никогда бы не смог достичь даже одной сотой того, что он нам сейчас приносит, практически - изобилие. Получается, что подавляющее большинство населения зависит ныне напрямую от разделения труда. 60 миллионов из 65 живущих в Германии существуют ныне только потому, что есть разделение труда.

Те продукты, получающиеся в результате разделения труда, не являются тем, что мы тут же потребляем. Эти продукты являются товарами, т. е. вещами, которые нужны производителю для обмена. Сапожник, плотник, генерал, учитель - все они не могут употребить свой труд, как потребительский продукт. Даже фермер может употребить не всякий свой продукт. Все они должны продать то, что продают - свой труд и его результаты. Сапожник и плотник продают свой труд и результаты напрямую потребителю; учитель и генерал продают свои услуги государству; наёмный работник продаёт свой труд работодателю.

Большинство продуктов должно быть продано, это - абсолютная истина; любой индустриальный продукт должен быть продан вообще без исключений. По этой причине работа может быть прервана, если в процессе продажи продукта (получающегося из этой работы) наступает вынужденный перерыв или продукт тяжело или невозможно продать. Будет ли портной шить костюмы, если он не сможет найти на них покупателей?

Но продажи, т. е. обмены продуктами, могут происходить только при помощи (через) деньги. Без денег, без их существования, ни один продукт так и не дойдёт до потребителя.

Некоторые продукты можно, разумеется, обменять напрямую, используя бартер, но бартер - штука долгоиграющая, требует многих предварительных обговоров и проговоров, включая договоры; производителям проще вообще остановить работу, чем заниматься продажей своих продуктов, используя бартер.

Прудон и его банки продуктов труда являлись попыткой ввести бартер на качественно новой основе. Современные универмаги - очень похожи на его банки, потому что, чтобы мне найти то, что нужно, нужно было найти продавца с этим товаром и договориться об обмене моего продукта на его. Но универмаг, чтобы предложить всё, что угодно, должен сначала купить это всё что угодно. В таком случае, это единственное условие для нормальной процедуры бартера было бы выполнено, и в стенах такого универмага билетики с ценой на тот или иной товар с лёгкостью заменили бы деньги, при условии, что все покупатели одновременно являлись бы и продавцами.

(*В своё время в экономической литературе было изречено много глупости по поводу того, что вот, мол, если вместо денег запустить такие билетики с ценой внутри универмага, то деньги сразу сравняются с ценой этих билетиков.)

Но деньги - это независимый товар, а его цена должна определяться каждый раз, когда деньги используются, т. е. при покупке-продаже, каждый раз, когда деньги переходят из рук в руки. Продавая свой продукт, получатель денег никогда со 100%-ной вероятностью не знает, А ЧТО ОН СМОЖЕТ получить за деньги потом. Это самое "потом" он сможет определить только в результате другой покупки-продажи, обычно и в другое время, в другом месте и с другими людьми. Если бы вместо денег использовались билетики универмага, то надо, чтобы количество и качество товаров, покупаемых на них, в точности соответствовало тому, что там написано, либо было заранее обговорено в виде эквивалента. А как это сделать? Ведь билетики это и есть чистый бартер, сами билетики выступают в роли единиц подсчёта, а не средств для обмена, универсального агента для обмена. Для краснодеревщика, к примеру, предлагающего изготовленные им стулья в такой универмаг, всё равно, сколько шляпа, которую он бы хотел приобрести, "стоит": 5 или 10 чего-то там, но он, разумеется, найдёт способ пересчитать эти 5 или 10 чего-то в ту цену, которую он бы хотел получить за стулья. Он бы все товары в таком универмаге пересчитывал бы в "стульях".

В социалистическом государстве, где цены утверждаются государством, подобные билетики могут заменить деньги. Но в таких государствах надо бы предусмотреть и комитеты, куда люди могут обращаться с жалобами и предложениями по поводу бартерных обменов. Человек получает билетик за свой продукт и сразу - жалобную книгу в придачу! В экономической системе, основанной на деньгах, место такого комитета и жалобной книги при нём занимает сам процесс торговли, когда две стороны: покупатель и продавец договариваются о цене. Разница во мнениях может выясниться прямо в обсуждении, двумя сторонами. Закон в таких случаях призывать на помощь не надо. Либо сделка не происходит, либо - сделка становится действительной без всякой возможности апелляции.

Вот в этом моменте и лежит разница между деньгами и бартерными билетиками.

Смешение понятий таких вот билетиков и собственно денег, широко обсуждающееся в нынешней экономической литературе, есть, без сомнения, сведение их к материалу, из которого они изготовлены. Но ведь материал НЕ влияет на цены ровно до тех пор, пока материал не влияет на КОЛИЧЕСТВО денег в обращении. Несколько лет назад на этом пункте споткнулись многие исследователи, ученики Кнаппа до сих пор хромают. А без шуток, только те исследователи преодолели эту преграду, которые умудрились понять истинную природу денег (как вот была вскрыта причина демонетизации серебра в предыдущей главе).

Товарные массы должны продаваться за деньги; другими словами, в товарных массах присутствует элемент вынужденности быть проданными за те деньги, которые можно за них выручить. Поэтому использование денег незаменимо по причине того, что разделение труда выгодно всем нам тоже без исключения. Чем выгоднее всем нам разделение труда, тем более деньги становятся незаменимыми. За исключением малого числа фермеров, которые потребляют некоторые продукты, которые они же и производят, все остальные люди БЕЗОТНОСИТЕЛЬНО чего бы то ни было находятся в положении экономического принуждения продавать свои продукты за деньги. Деньги - это необходимое условие разделения труда, как только последнее превосходит возможности бартера, его удобства.

Но что это за природа такой необходимости? Должны ли те, кто хочет принимать участие в разделённом труде, продавать свои продукты за золото (серебро и т. д.) или за деньги? Ещё недавно деньги были сделаны из серебра, поэтому товары обменивались с помощью талеров. Затем деньги "ушли" из серебра. А разделение труда осталось, продолжается и обмен продуктами. Следовательно, разделение труда НЕ зависело от серебра. Спрос на универсального агента, помогающего обмену товаров, который вызывается разделением труда, это не спрос на материал этого самого агента. Деньги не обязательно должны быть сделаны из серебра. Теперь это уже доказано, в том числе и опытным путём, раз и навсегда.

Хорошо, а как обстоит дело с золотом, должно ли золото быть деньгами? Нужно ли крестьянину, который вырастил капусту, продать её за золото, чтобы заплатить дантисту? Не всё ли ему равно, с другой стороны, что за тот короткий промежуток времени, когда деньги находятся у него, из какого материала сделаны эти деньги? Есть ли у него в принципе время на то, чтобы рассмотреть эти деньги? И нельзя ли в этом случае делать деньги (применять материал) из бумаги? Что изменится в проблеме разделения труда и спросе на обмен продуктами, а ведь и то, и другое существуют и будут существовать, если мы деньги сделаем не из золота, а из целлюлозы? Скажется ли такая замена материала на прекращении разделения труда, предпочтёт ли населения голодать, вместо того, чтобы признать бумажные деньги в качестве эквивалента золота, т. е. признает ли за бумагой право быть деньгами: универсальным агентом обмена?