(*Насколько сильно влияют эмигранты и вообще эмигрирующая рабочая сила на оплату труда хорошо иллюстрируется следующим пассажем из речи президента Вильсона из его речи 20 мая 1918 г.: "Когда наш министр обороны был в Италии, один член итальянского правительства перечислил некоторые причины, по которым Италия, с его точки зрения, так тесно связана с США. Итальянский министр сказал дословно: "Хотите провести интересный эксперимент? Сходите к любому поезду, везущему войска на фронт, и задайте итальянским солдатам вопрос на английском языке, кто из них был в Америке. И посмотрите, что получится."

Наш министр обороны так и сделал, зашёл в поезд и попросил итальянских солдат, тех, кто бывал в Америке, встать. Встало примерно половина присутствовавших."

Итальянские землевладельцы - получатели ренты - просто выпихнули всех этих мужчин в своё время в Америку, а американские землевладельцы - получатели ренты - выпихнули их обратно в Италию. Поскольку конечный итог труда в Америке ничем не отличался от итальянского, бедняги были вынуждены всё время путешествовать то туда, то - обратно!

Вильсон добавил: "В итальянской армии бьются американские сердца!" Но мы-то с вами знаем лучше; когда эмигранты-работники покидали Италию, они проклинали свою судьбу, и точно так же проклинали её, когда уезжали из Америки.)

С другой стороны, арендатор земли, фермер, должен иметь ровно столько результатов своего труда, сколько их бы имел работающий на свободной земле эмигрант или наёмный работник после вычета ренты и процента на заёмный капитал. И снова, размер ренты определяется результатами труда на свободной земле. Землевладелец, рассчитывая ренту, совершенно не обязан оставлять арендатору бОльшую разницу, нежели та, которая достигается результатами труда на свободной земле, а арендатор, в свою очередь, не может получить результатов меньше.

Если же результаты труда на свободной земле варьируются время от времени, то это варьирование падает на варьирование оплаты труда и величины ренты.

Среди всех обстоятельств, влияющих на результаты труда на свободной земле, мы должны принять во внимание, во-первых, расстояние между незарезервированными землями и местами, где продукты потребляются. Мы можем предположить, что таковыми являются либо места, где то, на что будут обмениваться эти продукты, собственно и делаются (заводы), либо свозятся для последующей продажи (магазины, торговые центры). Важность расстояния между рынком и землёй, где продукты выращиваются, лучше всего видна в разнице цены участка земли неподалёку от города и точно такого же участка подальше. Причина разницы в расстоянии до места потребления - рынка.

В Канаде, с земель идеально приспособленных для выращивания зерновых, там, которые и посегодня можно получить даром, так вот с них зерно должно вывозиться в машинах, по ещё неразъезженным дорогам до очень далеко расположенной железной дороги, откуда зерно перевозят в Дулут, а там - грузят на озёрные суда. Затем зерно перевозят в Монреаль, где его перегружают уже на океанские грузовые лайнеры. Лайнеры доставляют зерно в Европу, скажем в Роттердам, там снова нужны суда, чтобы доставить зерно до Рейнской области. Следует доставить зерно никак не ближе Манхайма, чтобы была возможность быстро попасть на рынки Страсбурга, Штутгарта или Цюриха, а для этого снова нужна железная дорога. В общем, цена этого зерна, после уплаты таможенных пошлин, должна совпадать с ценой зерна, выращенного на месте. Эта длинная перевозка стоит больших денег; и всё же рыночная цена, которая остаётся после вычета всех таможенных платежей, фрахтов, страховок, брокеража, процента на капитал, в общем всего-всего - остаётся той суммой, которая получается в результате продажи продукта труда, а вовсе не той суммой, которая нужна новому эмигранту - поселенцу на целине Саскачевана. Эта сумма должна быть переведена для поселенца в то, что ему уже нужно на месте: соль, сахар, одежда, оружие, инструменты, книги, кофе, мебель и т. д. - и только после того, как все эти товары будут доставлены к месту, где его может купить поселенец, а кто-то уже потратит деньги на доставку этих товаров, этот поселенец может сказать: "Вот он - реальный конечный итог моего труда и выращенный процент на внесённый капитал." (Неважно, кстати, занял ли поселенец денег или воспользовался своими накоплениями, он должен вычесть этот процент из своего произведённого продукта).

Из этого всего следует вполне очевидная вещь: результаты труда на такой свободной земле в огромной мере зависят от транспортных расходов. И эти расходы постоянно падают, что видно из нижеприведённой таблицы: (взято из мулхаллского словаря статистики).

Фрахт - цены на перевозку одной тонны зерна из Чикаго в Ливерпуль:

1873 г. - $17

1880 г. - $10

1884 г. - $6

Другими словами, перевозка из Чикаго в Ливерпуль за эти годы позволила сэкономить по $11 на каждую тонну зерна; т. е. одну шестую от цены 1884 г., или одну четвёртую от цены текущего года (1911). Но расстояние от Чикаго до Ливерпуля - это только часть маршрута, если брать Саскачеван-Манхайм; посему эти $11 являются только частью реальной экономии на транспортных расходах.

Точно такую же экономию на перевозке получил, кстати, и тот, кто доставляет товары поселенцам. Зерно есть продукт труда; цена на него, $63 в 1884 году, - это то, что "выращивает" вложенный труд; а поставки товаров на целину - есть результаты его труда, т. с. овеществлённые, именно для получения их, этих товаров, работает поселенец, выращивая и продавая зерно. Мы должны помнить в связи с этим, что рабочие фабрик Германии, которые потребляют канадское зерно, должны платить за него своими собственными продуктами, тем, что они произвели, а затем послали прямо или косвенно в Канаду, а на эти самые произведённые ими товары точно так же падает стоимость доставки. Исходя из этого, экономия на транспортировку удваивается, а результаты труда на свободной земле, которая определяется оплатами труда в Германии, увеличиваются.

Однако не стоит предполагать, что экономия на транспортных расходах прямо переводится в возрастание соответствующего конечного итога труда переселенцев. В действительности, на возрастание падает только половина экономии; причина этому следующая: увеличивающиеся результаты труда (и конечный итог труда) переселенца на свободной земле поднимает оплату труда сельскохозяйственных работников в Германии. А увеличение доходов этих обоих категорий заставляет требовать увеличения оплаты для себя и немецких фабричных работников. Соотношение, существующее между производством продуктов сельского хозяйства и промышленности постоянно видоизменяется, и, как результат, обменное соотношение между ними - тоже видоизменяется. Поселенец вынужден платить всё более высокую цену за промышленные товары. А качество этих промышленных товаров, такое вот у них свойство, не увеличивается в ровной пропорции к получению результатов от труда в сельском хозяйстве на свободной земле (результаты тоже растут) из-за снижающихся транспортных расходов. Разница, по закону конкуренции, достаётся промышленным работникам. То, что случается, происходит всегда, когда улучшается производительность труда. Так, к примеру, пароходы вызвали снижение транспортных расходов (по сравнению с парусными судами). Экономия от снижения транспортных расходов делится между производителем и потребителем.

Здесь снова имеет смысл показать на цифрах, что именно происходит: как изменение транспортных расходов влияет на конечный итог труда поселенца на свободных землях, а также, как оно влияет на ренту и оплату труда.

I. Вот результат труда поселенца на свободной земле в Канаде.

В 1873 году цена тонны зерна с фрахтом составляла $17.

10 тонн - цена фрахта = $170.

Продукт: 10 тонн зерна с доставкой до Манхайма, там эти 10 тонн продаются по цене $63 за тонну, итого: $630.

Результат труда: $460.

Этот результат, выраженный в денежном эквиваленте, тратится в Германии на приобретение товаров потребления, которые отправляются затем в Канаду. Стоимость отправки их точно такая же - $170.