- Я обещала показать вам мою коллекцию фарфоровых и терракотовых статуэток. Скульптура малых форм. Для вас это должно быть интересно.

Статуэтки эти стояли тремя шеренгами за изогнутым зеркальным стеклом небольшого серванта в гостиной - Денис обратил на них внимание, еще когда листал монографию. Но сейчас с виноватой и какой-то блаженной улыбкой извиняюще проговорил:

- Лучше в другой раз, без спешки. Хорошо? А сейчас меня ждут.

- Но Родена вы возьмете? - настаивала Рената.

- Потом, уж заодно, - ответил Денис, решив про себя, что этого потом не будет. Тем не менее он уважил ее просьбу обменяться телефонами и обещал звонить.

Его поспешный уход застал ее врасплох, произошло непредусмотренное отступление от "сценария", и это очень огорчило Ренату. Размышляя над поспешным уходом Дениса, она пришла к заключению, что он испугался ее чар и трусливо бежал, в то же время она не теряла надежды: у нее был его телефон, а она обладала завидным терпением и умела проявлять настойчивость. Это ее успокаивало и смешило. Но, увы, она заблуждалась: их первая встреча оказалась и последней, - Денис ей не позвонил и на ее звонки отвечал сухо, не проявляя ни малейшего желания встретиться. Не встретился он и с Лидой: гордая самолюбивая девушка не стала с ним объясняться по телефону, сказала, что не желает его видеть. Поведение Лиды показалось ему странным. Он написал ей письмо, в котором просил о встрече, и перед тем, как послать его, еще раз позвонил Лиде. На этот раз она ответила так же резко и уже определенно:

- Я выхожу замуж, и прошу оставить меня в покое.

За этими словами в телефонией трубке печально прозвучали прощальные короткие гудки, вызывая в сердце Дениса мучительную ноющую боль, и он тут же изорвал в клочки свое, как он считал, запоздалое письмо.

Неожиданный разрыв с Лидой очень огорчил Дениса. Первую неделю он чувствовал себя потерянным, как пассажир, отставший от поезда ночью на пустынном полустанке. На него нахлынула тоскливая волна и угнетала душу. Именно в это трудное для него время раздавались призывные звонки Ренаты, которые, как это ни странно, раздражали его. Он решил никогда не обзаводиться семьей, ссылаясь на пример своего учителя Ивана Матвеевича Виноградова. О своей встрече с Ренатой он рассказал Мечиславу. Тот выслушал его с веселой озорной улыбкой юного мудреца, для которого все в этом мире ясно и понятно и заключил:

- Ничего оригинального и загадочного - обыкновенная заурядная рыбачка. Расставила сети в расчете на глупого сома, да просчиталась: сом оказался совсем не глупым и ускользнул. Но ты учти - она не успокоится. Она, видно, не из тех, кто после первой неудачи сматывает удочки. Она будет терпеливо ждать, насаживая на крючок разные приманки: авось клюнет.

Рассуждения мудрого юноши смешили Дениса, тем не менее он находил в них большую долю здравого смысла. Потому он и не откликнулся на призывные звонки Ренаты.

Провал спектакля "Женитьба" Юлия Пухова ничуть не огорчил. Напротив, он был даже доволен, что все так получилось. Женитьба Дениса Морозова на Ренате Бутузовой не входила в планы Пухова. Главная цель поставленного им "спектакля" состояла в тем, чтобы помешать женитьбе Морозова на Лиде, и она была достигнута. Не Ренату прочил в жены Денису Юлий Григорьевич, а свою племянницу Машу Валярчук, о чем давно просила его сестра Муза Григорьевна. Правда, тут предвиделись некоторые сложности, связанные с давнишней неприязнью между сватами будущих жениха и невесты, точнее отцами Дениса и Маши. Но самоуверенный Пухов надеялся все уладить. Но неожиданная встреча и беседа с Милошем Савичем в Доме ученых перевернула эти планы вверх дном. После отъезда Савича из СССР Юлий Григорьевич пригласил к себе домой Машу для очень серьезного разговора, притом назначил ей такое время встречи, когда в доме не было ни его престарелой матери, ни молодой прислуги. Предупрежденная Савичем, Маша ждала этого разговора и потому примчалась на Суворовский бульвар, где жил Пухов, по первому звонку горячо любимого дядюшки.

Маша была единственным ребенком в семье Валярчуков, при этом и внешностью и характером представляла точную копию Музы Григорьевны, к которой ее родной братец с некоторых пор питал чувство сострадания из-за ее, по оценке Пухова, никчемного мужа, с которым он порвал всякие отношения. Случилось это много лет тому назад, когда Машенька была еще маленькой девчушкой-дошкольницей и когда ее папу очень сильно подвел его подчиненный и мамин друг "дядя Саша", а по-настоящему Адам Куницкий. Решив, что карьера профессора Валярчука в связи с делом Куницкого закатилась, Юлий Григорьевич, чтоб отвести от себя возможные подозрения, публично выступил с резкими выпадами против своего зятя, осудил его политическую слепоту и идейную беспринципность, граничащую, как он изволил выразиться, с преступной халатностью. Карьера Валярчука действительно померкла, но совсем не настолько, насколько мог предположить Юлий Григорьевич. Валярчук получил по партийной линии "строгача с занесением" и лишился должности директора института. Но должность профессора он получил в другом институте и там же через пять лет избавился от "строгача". Пухов пошел было на примирение, но натолкнулся на непреклонное презрение зятя. Между ними произошел краткий, но ожесточенный обмен эпитетами из серии "подлец", "негодяй", "мерзавец", "карьерист" и тому подобное, и миротворческое посредничество Музы Григорьевны успеха не имело. Муза Григорьевна осудила мужа за непримиримость и заняла сторону брата, а Машенька всегда была солидарна с мамой и высоко ставила авторитет дяди.

Вообще в судьбе Маши участие дяди считалось главным и первостепенным. После окончания средней школы отец хотел, чтобы дочь шла по его стопам: химии, мол, принадлежит будущее. Но дядя сказал, что Валярчук - с некоторых пор он называл своего зятя только по фамилии - мелет вздор и дальше своего носа не видит, что химия - не женское дело и посоветовал, да и помог, поступить в иняз. А после окончания института он же и устроил ее на хорошую работу по профессии. На его авторитет, ум, опыт, организаторский талант и обширные связи мать и дочь полагались без размышлений. И жениха для Маши дядя обещал подобрать что надо, и непременно из среды ученых, поскольку люди эти надежные, основательные, не подверженные инфляции и прочим конъюнктурам. Да не какого-нибудь научного сотрудника, двухсотрублевого кандидата-доцента, а доктора с твердым фундаментом и перспективой.

Денис Морозов попал в поле зрения сначала Музы Григорьевны, будучи еще школьником, как необыкновенно одаренный математик, и она уже тогда заимела на него виды, как на будущего зятя, но Валярчук, обуреваемый страхом перед случайно опознавшим его в такси Тихоном Морозовым, грубым окриком осадил жену - мол, забудь это имя и выбрось из своей головы подобное сватовство. Потом он, поостыв и успокоившись, объяснил ей, почему они не должны не только породниться с Морозовыми, но и вообще избегать с ними даже случайной встречи. Ведь для Тихона Морозова он не профессор Валярчук, а солдат Мелков, изменник, который под Тулой осенью сорок первого бросил винтовку и побежал в сторону немцев спасать свою шкуру. Это тогда Тихон Морозов послал ему вдогонку пулю, которая сделала Мелкова-Валярчука хромоногим.

Мелков-Валярчук был вторым мужем Музы Григорьевны. С первым своим мужем - Антоном Валярчуком - Муза Пухова прожила без любви меньше года и разошлась без сожаления по совету и настоянию старшего брата своего Юлия, потому как на горизонте ее жизненного пути замелькала фигура перспективного Мелкова, который с радостью предложил ей руку и сердце и даже взял себе фамилию ее прежнего мужа - Валярчука.

Муза Григорьевна послушалась тогда мужа и выбросила из головы имя Дениса Морозова. Но судьба в лице все того же доброго дядюшки Юлия Григорьевича воскресила его вновь, когда Маша окончила институт. О нем он рассказал сестре, а Муза Григорьевна - дочери. Та проявила живой интерес и нетерпение и однажды тоном капризного ребенка обратилась к дяде: