На берегу моря над Александровской бухтой к началу обороны был почти закончен седьмой бастион (командир — капитан-лейтенант Н. Л. Щеглов), предназначенный для отражения нападений как с суши, так и с моря. Справа к нему примыкала батарея № 8, орудия которой стояли от Хрустального мыса до Артиллерийской бухты (командир — капитан 2 ранга К. С. Реунов). В сторону врага были направлены 62 орудия этих двух укреплений, в том числе десять пятипудовых мортир.

5 октября 1854 г. защитники этих укреплений достойно встретили врага. В 12 часов дня объединенный флот союзников — 16 линейных кораблей — занял позицию для бомбардировки приморских батарей. Через сорок пять минут по сигналу с французского флагманского корабля «Город Париж» — «Франция смотрит на вас» — прогремел первый залп. И сразу же 746 неприятельских орудий и 73 русских начали артиллерийскую дуэль[83]. Густые клубы гари и дыма повисли над городом и морем. Их шквальный огонь перерезал всякое сообщение с батареей № 10.

Лейтенант П. П. Троицкий, пробравшийся на батарею по указанию П. С. Нахимова, вернувшись, рассказал, что повреждения незначительны: подбиты три орудия, у семи повреждены лафеты, из строя выбыло 35 человек.

На Александровском форте повреждено три орудия и столько же лафетов. Корабли противника пострадали значительно сильнее. От метких русских выстрелов калеными ядрами и бомбами на многих из них вспыхнули пожары. Во флагманском французском корабле насчитали 50 пробоин, из них три — в подводной части. Одна из бомб разорвалась в каюте командира, произведя опустошения среди штабных офицеров адмирала Гамелена. На «Шарлемане» бомба, пробив все деки, разорвалась в машинном отделении. Покинул боевую позицию и корабль «Наполеон», получив большую подводную пробоину.

Выпустив около 50 тысяч снарядов против 16 тысяч русских, корабли союзников поспешили отойти на безопасное расстояние и уже не решались более атаковать Севастополь с моря: такое уважение и страх внушили им казематированные батареи крепости.

Участник осады и летописец Крымской войны барон де Базанкур вскоре написал: «Этот день разрушил много иллюзий. Этот день 17-го числа показал, что, мы имели дело с неприятелем решительным, умным и что не без серьезной, убийственной борьбы, достойной нашего оружия, Франция и Англия водрузят свои соединенные знамена на стенах Севастополя»[84].

Прогрессивные методы воспитания и обучения личного состава Черноморского флота, введенные адмиралом М. П. Лазаревым, его учениками и воспитанниками В. А. Корниловым, П. С. Нахимовым, В. И. Истоминым, Ф. М. Новосильским, дали замечательные результаты. Отличная боевая подготовка моряков, их самоотверженность явились решающим фактором и в отражении береговыми батареями морской атаки союзников.

Сохранившиеся архивные документы рассказывают о мужестве черноморских моряков…

Игнат Верещак, матрос 1-й статьи 37-го флотского экипажа, 5 октября 1854 г. на 10-й батарее «осколком неприятельской бомбы был ранен в ногу. Сделавши на месте перевязку, он по-прежнему занял свое место и по-прежнему служил примером мужества и хладнокровия»[85].

На этой же батарее сражался фейерверкер 4-го класса Иван Титов. Он «меткими выстрелами зажег один из неприятельских кораблей, так что его принуждены были вывесть из линии для утушения пожара…»[86].

За этими скупыми строками донесений просматриваются лучшие качества моряков выучки черноморской школы, принесшие флоту заслуженную боевую славу.

В Черноморском флоте, состоящем из двух дивизий, к началу Крымской войны насчитывалось 35 судов: 16 линейных кораблей, 7 фрегатов, 8 пароходофрегатов и 4 корвета.

Преградив вражеской эскадре вход в севастопольские бухты затоплением 15 судов, руководители обороны, умело расставляя остальные суда, эффективно использовали огонь их орудий.

Взаимодействие артиллерии судов и оборонительной линии приносило защитникам ощутимую пользу.

Особенно прославились своими боевыми действиями пароходофрегаты «Владимир» (командир — капитан 1 ранга Г. И. Бутаков) и «Херсонес» под командованием капитан-лейтенанта И. Г. Руднева.

24 ноября 1854 г. по приказу П. С. Нахимова эти пароходофрегаты совершили дерзкую вылазку против кораблей противника, стоявших в Стрелецкой и Песочной бухтах. Нанеся урон врагу и произведя в их рядах «большое смятение», «Владимир» и «Херсонес» без потерь вернулись в Севастопольскую бухту. «Молодецкая вылазка наших пароходов напомнила неприятелям, что суда наши, хотя разоружены, но по первому приказу закипят жизнью, что, метко стреляя на бастионах, мы не отвыкли от стрельбы на качке, что, составляя стройные батальоны для защиты Севастополя, мы ждем только случая показать, как твердо помним уроки покойного адмирала Лазарева…», — доносил в рапорте адмирал Нахимов[87].

Григорий Иванович Бутаков[88] в ноябре 1853 г., командуя «Владимиром», провел первый в истории морской поединок двух паровых судов, приведя побежденный турецкий пароход «Перваз-Бахри» в Севастополь.

Г. И. Бутаков в Севастополе, впервые в мировой практике, увеличил дальность огня корабельной артиллерии, увеличив угол возвышения орудий за счет искусственного крена. Смело нарушив вековые традиции, также впервые в истории, Бутаков и другие черноморские моряки применили стрельбу с кораблей по невидимым целям.

Паровые корабли, пришедшие на смену парусному флоту, несмотря на малочисленность, в исключительно тяжелых условиях сражались до последнего дня обороны Севастополя.

27 августа 1855 г., после падения Малахова кургана, защитники, выполняя приказ, оставили Южную часть Севастополя.

К 15 августа под руководством генерал-лейтенанта А. Е. Бухмейера с Николаевского мыса на Северную сторону построили плавучий мост длиною около 950 м. В строительстве участвовали капитан-лейтенант П. И. Куприянов, капитан 2 ранга И. Ф. Лихачев, моряки флотских экипажей.

По этому мосту переправлялась основная часть гарнизона. Последним покинул Южную часть города генерал А. П. Хрущов в сопровождении капитана И. Г. Воробьева[89].

Очевидец переправы поручик Лев Толстой с документальной точностью описал этот переход и внутреннее состояние защитников города. «Севастопольское войско, как море в зыбливую мрачную ночь, сливаясь, развиваясь и тревожно трепеща всей своей массой, колыхаясь у бухты по мосту и на Северной, медленно двигалось в непроницаемой темноте прочь от места, на котором столько оно оставило храбрых братьев, — от места, всего облитого его кровью; от места, одиннадцать месяцев отстаиваемого от вдвойне сильнейшего врага, и которое теперь велено было оставить без боя.

…Почти каждый солдат, взглянув с северной стороны на оставленный Севастополь, с невыразимой горечью в сердце вздыхал и грозился врагам»[90].

Правее, на оконечности Николаевского мыса, в 1905 г. сооружено мемориальное обозначение в виде каменной пристани. Надпись на гранитной плите: «Начало плавучего моста через рейд в 1855 году». Авторы памятника — А. М. Вейзен и Н. Ф. Еранцев.

Покидая укрепления, русские саперы взрывали пороховые погреба, взлетели на воздух Павловская и Александровская батареи. На рейде затопили остатки Черноморского флота.

Стоящий в море памятник Затопленным кораблям хорошо виден с Хрустального мыса. Он открыт в 1905 г. по проекту скульптора А. И. Адамсона, архитектора В. А. Фельдмана и инженера О. И. Энберга.

Двое суток горел Севастополь, скрытый от противника непроницаемой стеной дыма. И двое суток враг не решался занять центральную площадь города.