– В чем дело?

– У меня нечетный номер, но одному мне не унести весь багаж. Кто мне поможет?

– Никто. – Кадет легонько тронул носком ботинка груду вещей. – И это все ваше?

– Да. Но как же мне быть? Не могу же я оставить их здесь. Чемоданы могут украсть.

– Кому они нужны, ваши чемоданы. – Кадет с отвращением оглядел груду. – Отнесите все это добро на станцию и отошлите домой. Или просто выбросьте.

Юноша смотрел на кадета непонимающим взглядом.

– Рано или поздно вам все равно придется избавиться от лишнего веса, – терпеливо пояснил кадет. – При подъеме на учебный корабль вам положено взять с собой не больше двадцати фунтов груза.

– Но… предположим, я соглашусь отправить багаж домой. Кто поможет мне доставить его на станцию?

– Это ваше дело. Если вы хотите служить в космическом патруле, следует научиться самому решать возникающие проблемы.

– Но…

– Молчать!

Кадет отвернулся и пошел дальше. Мэтт и Текс последовали за ним.

Через пять минут Мэтт, голый, как новорожденный ребенок, засовывал сумку и одежду в специальный мешок, помеченный его номером. По команде он открыл дверь и вошел внутрь, прижимая к груди выданные инструкции и пытаясь сохранить остатки достоинства. Он оказался в бане, где механические устройства вымыли его, вытерли, сполоснули, снова высушили – как на конвейере. Его инструкции оказались водонепроницаемыми, и Мэтт лишь стряхнул с них несколько капель воды.

В течение двух часов его осматривали, кололи, простукивали, ощупывали, фотографировали, взвешивали, подвергли рентгеноскопии, сделали прививки, взяли образцы крови, тканей и многое другое, пока у него голова кругом не пошла. Один раз он заметил Текса, двигающегося в другой очереди. Текс тоже увидел его, махнул рукой, похлопал себя по ребрам и поежился. Мэтт попытался заговорить с ним, но в этот момент его собственная очередь двинулась вперед.

Врачи осмотрели ногу Мэтта, которая подверглась операции, попросили его подвигать ступней в разные стороны, спросили относительно времени операции и поинтересовались, не болит ли нога сейчас. Он честно признался: болит. Сделали дополнительные фотографии, провели новые тесты. Наконец врачи сказали: «Все, отправляйтесь обратно в очередь».

– С ней все в порядке, сэр? – не удержавшись, спросил Мэтт.

– По-видимому. Вам будут предписаны специальные упражнения. Идите.

Прошло немало времени, прежде чем он оказался в комнате, где одевались несколько юношей. При входе ему пришлось встать на платформу автоматических весов, а его тело пересекло сетку световых лучей, измеривших размеры его тела. Щелкнули реле, и где-то начался автоматический процесс, основанный на его весе, росте и размерах. Вскоре по желобу, торчащему из стены, соскользнул сверток и шлепнулся на пол прямо перед Мэттом. В свертке оказалось белье, синий комбинезон, пара мягких ботинок – все точно по размеру.

Синий комбинезон Мэтт принял за временную одежду – уж очень ему хотелось сменить его на такой же, но светло-серый комбинезон кадета. Ботинки привели его в восторг. Он надел их, застегнул, встал, ощущая, как плотно они облегают ступню и насколько они мягкие. Казалось, он может встать ногой на монету и сказать, орел или решка. Это ж надо, «кошачьи лапы» – его первые космические ботинки! Мэтт сделал шаг, второй, третий, стараясь двигаться подобно кадету, которого видел утром.

– Додсон!

– Иду! – Он поспешил к выходу и скоро оказался в комнате со столом, за которым сидел средних лет мужчина в штатском.

– Садитесь. Меня зовут Джозеф Келли. – Мужчина взял из рук новичка документы. – Мэттью Додсон… рад познакомиться с тобой, Мэтт.

– Как поживаете, мистер Келли?

– Вроде неплохо. Итак, Мэтт, почему ты хочешь стать офицером патрульной службы?

– Потому что… – Мэтт заколебался. – Говоря по правде, сэр, сейчас я так растерян, что не могу ответить на этот вопрос.

Келли усмехнулся:

– Это лучший ответ из всех, которые мне пришлось сегодня услышать. У тебя есть братья или сестры, Мэтт?

Беседа продолжалась, Келли подбодрял Мэтта и тот разговорился. Вопросы были достаточно личными, но у Мэтта хватило ума сообразить, что «мистер Келли», скорее всего, психиатр. Он пару раз начинал заикаться, но все же старался отвечать честно.

– Ну а теперь ты можешь сказать мне, почему хочешь служить в патруле?

Мэтт задумался.

– Сколько я себя помню, мне всегда хотелось полететь в космос.

– Путешествовать, посещать незнакомые планеты, встречаться с разными людьми – все это понятно, Мэтт. Но почему не поступить в торговый космический флот? Учеба в Космической академии – дело долгое и тяжелое, и вероятность того, что ты закончишь учебу, всего один к трем. И то только в том случае, если ты пройдешь все испытания и примешь кадетскую присягу, а этого добивается не больше четверти кандидатов, прошедших отборочные тесты. Но ты можешь поступить в школу космического торгового флота – я могу перевести тебя прямо сегодня, и при твоих данных ты получишь пилотские права еще до того, как тебе исполнится двадцать лет. Как ты считаешь?

На лице Мэтта появилось упрямое выражение.

– Но зачем отказываться, Мэтт? Почему ты настаиваешь на том, что хочешь стать офицером патрульной службы? Там тебя вывернут наизнанку, сломают и даже спасибо не скажут. Они сделают из тебя человека, которого даже родная мать не узнает, и счастливей от этого ты не станешь. Поверь мне, сынок, уж я-то знаю.

Мэтт молчал.

– И ты все еще хочешь попробовать, зная, что все шансы против тебя?

– Да. Мне очень хочется.

– Но почему, Мэтт?

Мэтт колебался. Наконец он произнес едва слышно:

– Офицера Космической патрульной службы везде уважают.

Мистер Келли посмотрел ему в лицо:

– Ну что ж, Мэтт, пока это единственная достаточно веская причина. Думаю, у тебя появятся и другие причины, или придется оставить службу. – Настенные часы внезапно щелкнули и оттуда раздалось: – Тринадцать часов! Тринадцать часов! – Затем наступила короткая пауза и послышалось задумчивое: – Есть-то как хочется!

– Господи, – воскликнул Келли, – и мне тоже! Пошли на обед, Мэтт.

В инструкции Мэтта было написано, что в столовой у него место за столом 147, восточное крыло. Схема на обратной стороне показывала, где расположено восточное крыло; вот только Мэтт понятия не имел, где он сейчас находится. Во время утренних крысиных бегов он совершенно потерял ориентировку. И спросить-то ему было не у кого – кроме Высших Существ в черной форме офицеров Космического патруля, никто ему по пути не встречался, а спросить у них Мэтт попросту не осмеливался.

Наконец он нашел выход: вернулся в ротонду и отправился оттуда, но из-за этого опоздал на десять минут. Он шел вдоль бесконечного ряда столов, разыскивая номер 147, и ему казалось, что все на него смотрят. К тому времени как Мэтт отыскал свой стол, его щеки горели от смущения.

Во главе стола сидел кадет, все остальные были одеты в форму кандидатов. Кадет посмотрел на Мэтта и сказал:

– Садитесь, мистер, вон там, справа. Почему вы опоздали?

– Я заблудился, сэр, – с трудом выдавил Мэтт.

Кто-то хихикнул. Кадет бросил холодный взгляд вдоль стола:

– Ты. Который сейчас заржал, как идиот, твоя фамилия?

– Э-э, Шульц, сэр.

– Мистер Шульц, я не вижу ничего смешного в честном ответе. А вы, должно быть, ни разу в жизни не заблуждались?

– Почему… Ну, может быть, пару раз.

– Хм… Будет очень интересно посмотреть на ваши успехи в астронавигации, если, конечно, вас не выгонят раньше. – Кадет повернулся к Мэтту. – Вы что, не голодны? Как вас зовут?

– Голоден, сэр. Мэттью Додсон, сэр. – Мэтт поспешно взглянул на кнопки перед собой, решил, что обойдется без супа, и нажал кнопки «второе», «десерт» и «молоко». Когда блюда появились на столе, кадет все еще не сводил глаз с Мэтта.