По своей воле скончался Моисей". Это ее сильно напугало, и она
позвала одного из братьев. Когда он вошел в комнату отца, то
увидел, что он лежит на полу. Сын слышал, как с последним
вздохом равви Михал шепотом произнес: "Единый"*.
из МИРА в МИР
Много лет спустя после своей кончины равви Михал явился во
сне молодому равви Цви Гиршу из Жидачова. Покойный сказал:
"Знай, что со дня своей кончины я перехожу из мира в мир. Мир,
который вчера был небом над моей головой, сегодня - земля под
моими ногами, а сегодняшнее небо - это завтрашняя земля".
"ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОН ВОШЕЛ
К БАТ-ШЕБЕ (ВИРСАВИИ)"
К равви Аарону Лейбу из Примишлана, ученику маггида из
Злочова, пришел человек, на лице которого равви Аарон увидел
явные признаки прелюбодеяния. Поговорив с посетителем ка-
кое-то время, равви произнес: "Сказано: "Псалом Давида, когда
приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид вошел
к Бат-Шебе (Вирсавии)"*. Что это может значить? Это значит,
что Нафан избрал правильный путь, как обратить Давида к Гос-
поду. Если бы он выступил против царя открыто и обличил бы,
как судья, то лишь ожесточил бы его сердце. Но он пришел
к Давиду, наставляя его тайно и любя его, как только Давид
вошел к Бат-Шебе. Поэтому порицание пророка дошло до сердца
царя, смягчило и преобразовало его, и царь воспел песнь обнов-
ления и обратился к Богу". Когда равви Аарон Лейб закончил,
проситель признался в своем грехе и всем своим существом
обратился к Богу.
ЗЕВ ВОЛЬФ ИЗ ЗБАРАЖА
В ПОСЛЕДНИЙ ЧАС
Однажды в новогоднюю ночь маггид из Злочова увидел чело-
века, который был в их городе чтецом* и который незадолго
перед тем умер. "Что ты здесь делаешь?" - спросил маггид.
"Равви известно, - сказал умерший, - что в эту ночь души
вновь воплощаются в тела. И вот я - такая душа". - "Почему
же тебя послали на землю вновь?" - спросил маггид. "Здесь, на
земле, - начал рассказывать умерший, - я вел беспорочную
жизнь". - "Так что же вынуждает тебя возвращаться в мир?"
- продолжал допытываться маггид. "Перед смертью, - сказал
умерший, - я размышлял обо всем, что сделал в жизни, и решил,
что всегда поступал по правде. Мое сердце сразу же возгор-
дилось, и в этот-то момент я и умер. Теперь же меня посылают
обратно в мир, чтобы я исправил свою гордость".
И тогда родился у маггида сын. Звали его равви Вольф. И был
он очень смиренным.
СЛЕЗЫ
В детстве равви Зев Вольф, младший из пятерых сыновей равви
Иехиэля Михала, был непослушным, своенравным мальчиком.
Тщетно пытался отец обуздать его. Незадолго до тринадцатиле-
тия мальчика, когда он должен был стать "сыном заповеди"*, то
есть целиком отвечать за себя и устанавливать свои собственные
отношения с Богом, цадик приказал написать стихи из Писания
для филактерий, которые с этого времени должен был надевать
сын. Равви Михал повелел писцу принести вместе с написанными
стихами из Писания пустые коробочки. Писец принес все, что от
него требовалось. Равви Михал взял коробочки и долго смотрел на
них. Затем склонился над ними и заплакал, и слезы равви омочили
их. После этого равви Михал вытер коробочки и вложил в них
стихи из Писания. С того часа, как равви Вольф впервые надел
филактерий, он стал тихим и спокойным и исполнился любви.
СЛУЖАНКА
Однажды между женой равви Вольфа и ее служанкой произо-
шла ссора. Хозяйка обвинила девушку в том, что та разбила
блюдо, и требовала возмещение ущерба. Служанка же отрицала
свою вину и отказывалась платить. С каждым днем ссора все
более и более разгоралась. Наконец жена равви Вольфа решила
обратиться в суд Торы и для того, чтобы предстать перед равом
города, надела соответствующее платье. Когда равви Вольф
увидел это, он тоже надел субботние одежды. Когда жена спроси-
ла, зачем равви Вольф это сделал, он ответил, что тоже собирает-
ся в суд. Жена стала противиться, сказав, что ему нет необ-
ходимости это делать, потому что она хорошо знает, что нужно
говорить на суде. "Ты-то, конечно, это хорошо знаешь, - от-
ветил цадик. - Но бедная сиротка, твоя служанка, этого не
знает, и ради нее-то я и иду. Ибо кто, кроме меня, за нее
заступится?"
РЕДЬКА
Однажды во время третьей субботней трапезы сидели хаси-
дим за столом равви Вольфа и тихо разговаривали, чтобы не
беспокоить цадика, который глубоко погрузился в свои размыш-
ления. А было у равви Вольфа правило, что всякий в любое
время мог войти в его дом и сесть за стол. И вот вошел некий
человек и сел с остальными, и те дали ему место, хотя и знали
про него, что он дурно воспитан. Через какое-то время этот
человек достал из кармана большую редьку, нарезал ее на кусоч-
ки, стал есть и громко чавкать. И тогда соседи по столу уже
больше не могли сдерживать свое недовольство. "Ты, обжора,
- сказали они ему, - как смеешь ты осквернять праздничную
трапезу своей грубостью?" И хотя они говорили это тихо, цадик
заметил, что происходит. Он сказал: "Захотелось мне откушать
хорошей редьки. Не найдется ли редьки у кого-нибудь из вас?"
И тогда человека, евшего редьку, охватил внезапный поток счас-
тья, избавивший его от замешательства, и он протянул равви
Вольфу полные пригоршни нарезанной редьки.
извозчик
Однажды морозным днем равви Вольф ехал на церемонию
обрезания. Сделав остановку и устроившись на отдых в теплой
комнате, он почувствовал угрызение совести перед извозчиком,
мерзнувшим снаружи. Тогда он вышел к нему и сказал: "Иди
сюда, погрейся".
"Я не могу оставить своих лошадей", - ответил извозчик,
постоянно прихлопывавший руками и притопывавший ногами,
чтобы разогреться.
"Я посмотрю за ними, покуда ты не отогреешься и не смо-
жешь сменить меня", - сказал равви Вольф. Сначала извозчик
отказался, но потом, однако, согласился и позволил равви занять
его место, а сам пошел греться в теплую комнату. А в том месте
всякий, независимо от ранга и знакомства с хозяином, мог
получить вдоволь пищи и питья. Выпив десять стаканов вина,
извозчик совершенно забыл о равви и лошадях и остался в комна-
те. Тем временем люди, увидя, что цадика нет, решили, что он,
должно быть, отлучился куда-то по важному делу. Спустя какое-то
время несколько проезжающих покинули комнату. Когда они
вышли на улицу, где уже сгущались сумерки, то увидели равви
Вольфа, стоявшего у повозки и то и дело прихлопывавшего руками
и притопывавшего ногами.
ЛОШАДИ
Когда равви Вольф ехал куда-нибудь в повозке, он никогда не
допускал, чтобы лошадей хлестали кнутом. "Ты даже не должен
кричать на них, - говорил он извозчику, - а просто говори
с ними спокойно".
ССОРЯЩИЕСЯ
Равви Вольф считал, что ни в одном человеке нет зла, и от-
