Был конец сентября. Светило яркое солнце, и дул пронзительный осенний ветер.

Вдоль набережной брели Галя, Соня и Вася Сидякин.

– Что-то холодно стало… – поежилась Соня.

– Ну да, не май месяц! – напомнил Сидякин. – Скоро навигацию закроют.

– Какую такую навигацию? – с удивлением спросила Соня.

– Эх ты, троечница! – хмыкнул Сидякин. – Навигация – это судоходство. То есть время, когда по реке теплоходы плавают…

– Сам ты троечник! – возмутилась Соня. – А кто у меня контрольную по алгебре на прошлой неделе списывал, а?..

– Не было такого! – с азартом воскликнул Сидякин. – Я просто ответы решил уточнить.

– Так я тебе и поверила! – закричала Соня. – Ты, Сидякин, два на два помножить не в состоянии…

– Не надоело вам отношения выяснять? – хмуро спросила Галя. – Послушайте, меня всего на час отпустили, а вы опять цапаетесь…

– Галка, ты же видишь, это не я, это он… – стала оправдываться Соня.

– Слушай, Галка, чего у тебя предки такие суровые? – вдруг с интересом спросил Вася. – Прямо жизни тебе никакой не дают! Я бы, например, с ума сошел, если бы ко мне на целый день гувернантку приставили…

– Это не ты бы с ума сошел, а гувернантка бы спятила, если бы целый день с тобой пообщалась, – фыркнула Соня.

Сидякин в ответ только сверкнул глазами, но снова заводить спор не решился. Галя была в их компании главная – Соня и Сидякин безоговорочно ей подчинялись.

Она шла посредине, спрятав руки в карманы куртки. Держать руки в карманах было дурным тоном – не раз повторяла ее гувернантка Варвара Аркадьевна Трубецкая, или попросту – Вава. Но сейчас Вавы рядом не было, а руки на холодном ветру успели замерзнуть…

– Не такие уж суровые у меня предки, – сказала мрачно Галя. – Просто их положение обязывает.

– Да мы понимаем… – сочувственно кивнула Соня, погладив свою подругу по плечу. – Вот если я, например, день в школе прогуляю, мне ничего за это не будет – ну, разве что мать денег на карманные расходы не даст, а если ты – то, пожалуй, в новостях расскажут… Или вот Сидякин двойку по физике притащит – никто и не заметит! А вот ты…

Галя усмехнулась.

Она была высокого роста – по крайней мере выше Сони и Сидякина, со стройной спортивной фигурой – недаром с раннего детства Вава водила ее на занятия по плаванию, теннису и фигурному катанию. Волосы у Гали были черные, длинные, они закрывали половину спины. Глаза – светло-карие, с золотистыми искорками – смотрели на мир серьезно и строго, словно не ждали от жизни легких ответов. Одета она была по-спортивному – джинсы, кроссовки, короткая белая куртка. Вава неоднократно возмущалась: «Если бы не волосы, тебя бы давно за мальчишку приняли! Галочка, джинсы и кроссовки – это так неженственно!» – «Зато удобно», – возражала Галя. В некоторых вопросах ее было трудно переспорить.

– Половина четвертого! – вдруг спохватился Сидякин. – Ладно, я побежал…

– Беги-беги! – насмешливо бросила ему в спину Соня. – Тоже мне, кавалер – до дома обещал проводить…

– Сонька, не обижайся, в другой раз! – обернувшись, крикнул Сидякин. – Галка, до понедельника!

– Куда это он? – спросила Галя подругу.

– А ты не знаешь? Его Верочка Симакова пригласила к себе – у нее сегодня будет проездом дядя, капитан дальнего плавания.

– Ах, ну да, Василий же наш мечтает в мореходку поступить! – вспомнила Галя. – Слушай, Соня, а ты чего скуксилась?

Соня и вправду после ухода Сидякина как-то помрачнела. Она была светловолосой, с огромными серыми глазами, которые напоминали осеннее небо над головой, на щеках ее, когда Соня улыбалась, появлялись две ямочки. Сейчас эти ямочки куда-то исчезли…

– Сидякин – свинья, – неожиданно заявила она. – Какая-то Верочка ему дороже нашей компании.

– Не Верочка, а ее дядя! – напомнила Галя. – Он же с ним про мореходку может поговорить – как туда поступить, какие там требования и все такое… Слушай, Сонька, я все поняла!

– Что ты поняла?

– Ты Сидякина к Верочке ревнуешь!

– Я? Сидякина?.. Да что ты такое говоришь! – возмутилась Соня и покраснела. – С какой это стати я должна его ревновать?!

– Потому что он тебе нравится, – просто ответила Галя. – Ведь так?

– Ничего не так, ничего не так!.. – зачастила Соня. – Тебе просто кажется…

Они стояли на пешеходном мосту через реку. Рядом располагался большой цветочный павильон – над ним ярко горела неоновая вывеска, – у Гали даже в глазах зарябило. Она отвернулась к реке.

– Ой, гляди, теплоход идет! – сказала она, перебив Соню, которая на повышенных тонах пыталась доказать, что до Васи Сидякина ей никакого дела нет и только ненормальная его может ревновать к Верочке Симаковой, которая похожа на пингвина.

– Наверное, последний, – спохватилась Соня, так и не успев объяснить, почему Верочка похожа именно на пингвина. – Смотри, народу на нем сколько – наверное, праздник какой-нибудь справляют. Вон, пляшут!

– Точно! – сказала Галя. – Я бы, например, тоже не отказалась свой день рождения на прогулочном теплоходе отметить. Пригласила бы весь класс…

– И Верочку Симакову? – перебила ее Соня.

– Обязательно, – сурово сказала Галя. – Она хорошая девчонка и не виновата, что ты Сидякина к ней ревнуешь…

У Гали было повышенное чувство справедливости – она не раз попадала из-за него в неприятные ситуации, – вот и сейчас Соня рядом громко запыхтела, всем своим видом выражая обиду.

Пароход медленно проплывал под мостом, на котором стояли подруги. Они наклонились вниз и увидели, что на верхней палубе весело пляшут люди. Громко играла музыка… На нижней палубе никого не было – только какой-то мальчишка лет пяти бродил вдоль бортика, в красной нейлоновой куртке и в смешной оранжевой шляпке.

– Совсем о ребенке забыли… – с осуждением сказала Соня. – Они веселятся, а ему скучно. Да, так вот, Галка, – если на твоем дне рождения будет Верочка, то я тебе официально заявляю…

В этот момент порывом ветра с мальчишки сорвало шляпу, она оказалась далеко на корме, у самого края – там, где снизу бурлила вода. Недолго думая, мальчишка перелез бортик и пополз вниз, за шляпой.

– Упадет! – ахнула Соня, забыв о том, что только что говорила. – Галка, да что же это делается!

– Эй! – закричала Галя тем, кто был на верхней палубе, и изо всех сил стала размахивать руками. – Держите ребенка!

Но ее не слышали – только кто-то из пляшущей толпы помахал ей рукой в ответ. А малыш тем временем уже почти достал свою шляпу. Он схватил ее и попытался встать. Но этого не следовало делать – в следующий момент пароход качнулся, и ребенок полетел в холодную темную воду.

Соня беспомощно оглянулась – вокруг не было ни души, а там, на верхней палубе никто ничего не заметил. И самое ужасное – вдали показался второй теплоход, который шел вслед за первым. Через несколько минут он должен был проплыть над тем местом, куда упал ребенок…

– Галка, да что же это творится!

Соня повернулась к подруге и ахнула – та стояла уже на перилах моста. Внизу валялись куртка и кроссовки – Галя их сбросила за одну секунду.

– Службу спасения вызывай, – коротко бросила она. – Быстрее!

– Галка, не надо… – пролепетала Соня.

Но Галя уже ее не слышала, она прыгнула вниз – настоящий профессиональный прыжок, за который ее бы точно похвалили в спортивной секции.

…Вода была холодной, но холода Галя не ощутила. Она в несколько взмахов подплыла к тому месту, куда упал мальчишка, нырнула поглубже, и рука ее ухватилась за нейлоновую ткань его куртки. «Нашла!»

Держа мальчишку одной рукой, она другой стала грести к гранитному берегу. Мальчишка сначала молчал, а потом выплюнул воду и громко заревел.

– Реви, реви… – сквозь зубы прошептала Галя. – Будешь знать, как бортики перелазить…

Она подплыла к набережной – гранитная стена уходила высоко вверх, просто так и не выберешься. Ноги нащупали какую-то ступеньку – барахтаясь в воде, Галя встала на нее. Она стояла по колено в воде и крепко прижимала к себе ревущего мальчишку. Скоро должна была прибыть помощь – теперь все зависело от Соньки, которая, Галя надеялась, не растерялась в нужный момент.