Старик сел.

— А вы — член гильдии киднеппинга, надо полагать, — предположила я.

Старик грустно улыбнулся:

— Такой не существует. Я, по крайней мере на своем веку, о такой не слышал.

— Но к какой-то организации вы, наверное, все же принадлежите? — полюбопытствовала я.

Секунду-другую он не без интереса рассматривал меня. Потом устало склонил голову.

— Прошу прощения, — сказал старик. — Не понял ваш вопрос.

— Должны же у вас быть причины, чтобы похищать меня, — сказала я.

— Деньги, — ответил старик.

— Так у меня нет денег, — пояснила я. — По меньшей мере, таких громадных, какие вы платите своим… — я поискала словечко похлестче, — ублюдкам, что выкрали меня.

Бранное слово, похоже, вывело старика из равновесия.

— Ну, извольте услышать: есть ли лично у вас деньги, нет ли их — не суть важно, — заявил старик. — На белом свете есть несколько человек, которые с пониманием отнесутся к нашим условиям, и второе: они достаточно состоятельны, чтобы выкупить вас. Объясню, насколько это сейчас возможно. Отношения между Соединенными Штатами и Мирами нестабильны. Многие… люди… здорово погреют руки над костром, если состоится полный разрыв. Прошлой ночью было принято решение. Перед этим наши аналитики пришли к выводу, что из всех граждан Миров, проживающих в настоящее время на территории Соединенных Штатов, вы — самая видная, самая значительная персона.

— Из-за музыки? — я не поверила старику.

— В детали я не вдавался, — ответил старик. — А вы что, звезда эстрады?

— Их рейтинг меняется чуть ли не ежедневно, — сказала я.

— Как бы там ни было, мы остановились на вашей особе. Со своей стороны выражаю вам глубокое сожаление в связи с тем, что так уж все получилось. Эгоистические соображения? Но логика тут есть, согласитесь — с женщиной легче справиться, чем с мужчиной, — разоткровенничался Ландрес Уоллис. — Подведем итог. Мы выставили Ново-Йорку условие: за ваше освобождение — пятьдесят миллионов долларов.

— Бессмысленно!

— Неужели? — спросил старик. — Мы учли вероятность благородных жестов со стороны администрации США и штата Луизиана. Помогут деньгами-то?

— Не слишком, однако, верится в это.

— Мы ясно представляем себе ситуацию, — заверил меня Уоллис. — На кону — куда больше, чем пятьдесят миллионов долларов.

— О каких могущественных людях идет речь? — спросила я.

— Если я поделюсь с вами дополнительной информацией, то этим подпишу вам смертный приговор, вне зависимости от того, будет дан за вас выкуп или нет, — пообещал старик. Он сплел пальцы рук и добавил доверительно: — Я и сам могу отправиться на тот свет досрочно из-за того, что знаю слишком много. Но игра стоит свеч. Участие в ней дарит ни с чем не сравнимые эмоции. В моем возрасте это надо ценить.

— Что будет со мной, если никто за меня не заплатит? — спросила я.

— Угроза нешуточная, на первый взгляд. Вас убьют. В действительности же вся эта возня вокруг вашей жизни и даже вокруг суммы выкупа — лишь верхняя часть айсберга. Иными словами — элементарная поденщина. Если интересующие нас силы пойдут с нами на контакт, вы, вероятно, будете освобождены, — сказал Уоллис. Он встал, отодвинул кресло. — В любом случае не стоит тешить себя иллюзиями и рассчитывать на побег. В этом доме только вооруженных охранников — более сорока человек. Даже если вам каким-то чудом удастся выбраться из этой комнаты, вы в лучшем случае доберетесь лишь до крыши здания. А там вас встретят сразу несколько охранников.

— Сразу несколько? — усмехнулась я. — На одну меня? Чрезмерная предосторожность, повидимому.

Уоллис опустил ладонь на дверную ручку.

— В Неваде очень непросто делать бизнес. Мы бы не хотели, чтобы кто-либо выкрал вас отсюда. Двойной киднеппинг… это перебор. — Он наградил меня тусклой стариковской улыбкой и вышел за дверь.

Я мгновенно оценила ситуацию: дверь, должно быть, осталась незапертой? Я решила это проверить, но прежде чем подбежала к ней, она распахнулась. На пороге стоял молодой человек и держал в руках поднос с едой. Мне показалось, что оружия у него не было.

— Привет. Время обедать. — Парень опустил поднос на постель, сходил в ванную комнату и принес оттуда маленький складной столик. Он сдернул салфетку с подноса. Обед был на двоих. Под салфеткой оказались чашки с соусом «чили», бутылки с пивом, столовые приборы.

— Вижу, собираешься составить мне компанию? Вместе перекусим? — полюбопытствовала я.

— Собираюсь, — ответил парень. — И не только за обеденным столиком. Что бы ты ни делала — буду рядом. Мне поручено приглядывать за тобой.

— А мне-то показалось, что отсюда не убежишь! — протянула я.

Парень набросился на соус, словно был страшно голоден.

— Не убежишь, что правда — то правда. Хотя смотря куда. Мне поручено предотвратить попытку самоубийства, если ты на него решишься, — сообщил парень. — Вот и все.

— Самоубийство? Боже, что за безумный мир! — воскликнула я. — Надо же додуматься…

— Не зарекайся. Обстоятельства могут измениться. — Молодой человек откупорил сначала свою бутылку пива, потом мою и представился: — Меня зовут Келли. Келли Шантени. А тебя — Мэри? Или Марианна, да?

— Не так и не эдак. О'Хара, — сказала я. Келли почтительно кивнул и вернулся к еде. Попробовала соус и я. Он оказался совсем не острым, но очень вкусным.

— А чем ты занимаешься, когда не предотвращаешь самоубийства? — поинтересовалась я у Келли.

— Работаю телохранителем. Босс — Келли Дырка.

— Нанят на время?

— Почти всех нас периодически нанимают для той или иной цели на определенный срок, — сказал парень. — За исключением того болтливого жеребца, который препроводил тебя сюда. Жеребец — личный телохранитель мистера Уоллиса. Анекдот, а не телохранитель. Пит Два Ствола. Американец.

— Что, и Ландрес Уоллис не из Невады? — спросила я.

— Не из Невады. Из Вашингтона, из столицы, — уточнил Келли, подразумевая, что в Америке существует ещё и штат Вашингтон.

Мне стало совсем интересно:

— Он работает на правительство?

— В офисе говорят, что в прошлом он — крупный финансист. Вот и вся моя информация о нем. Похоже, лоббист, — предположил Келли. — Ну, да все они там крепко повязаны…

Неудобно смеяться, когда у тебя рот набит едой. '

— Тебя прозвали Келли ещё до того, как ты стал работать на Келли Дырку? — наконец-то выговорила я. — Или это кличка, и ты взял её, дабы подсластиться к шефу?

— Только и слышу насмешки по этому поводу, — ответил парень. — Мне бы сообразить, когда я подписывал контракт, что отныне каждый станет звать меня Келли Бык. Собираюсь сменить имя на Джордж.

— Все равно они по-прежнему будут звать тебя Келли Бык, — махнула я рукой.

Парень рассмеялся;

— Можно и потерпеть. У нас ведь самая крутая команда в городе. И каждый, кто платит мне по две тысячи долларов в сутки, за то, чтобы я сидел и болтал с прекрасной женщиной, может рассчитывать на мое неизменное расположение.

Я понимала, что он лжет, но вел он себя при этом галантно.

— Куча денег! — заметила я.

— Расценки нашего профессионального Союза. Правда, две сотни я отстегиваю клерку, что пристроил меня на работу, а четыре сотни идут в фонд Союза. Ежедневно, разумеется. И все равно это лучше, чем в Штатах, — пояснил Келли. — Там бы с меня одних налогов сдирали на сумму, превышающую половину моего дохода.

Какое-то время мы ели молча, а потом я решила продолжить беседу:

— Кто-то вас учит, как предотвращать самоубийства?

Келли пожал плечами.

— Телохранитель должен быть обучен всему на свете, — сказал он.

— Вот возьму и подавлюсь «чили», к примеру. — Я решила слегка попугать парня. — И задохнусь.

Он вынул из кармана нож.

— Сделаю трахеотомию.

— Отпусти под душ, — попросила я.

— Но я буду сидеть на крышке унитаза и наблюдать, — предупредил Келли. — Если тебя устраивает такое соседство, купайся на здоровье. Одну не отпущу. И не следует на меня за это сердиться.