— Если хочет — увидит. — Возражать и ерепениться я не собирался. Во-первых, и сам хотел взглянуть на узурпатора, а, во-вторых, неподчинение королевскому приказу являлось одним из тяжелейших преступлений, и я подозревал, что взбрыкнись, и меня поволокут на аудиенцию силой, причем участвовать будет не только стража, но и все посетители заведения. Скорей всего, с мордобоем. А сматываться отсюда и появляться в центре Денисовки средь бела дня, в мои планы не входило. Другое дело, в случае чего, переместиться из дворца. Все ближе к дому. Хотя, тоже нежелательно.

Я встал и направился к выходу. У самых дверей, не останавливаясь, проронил для Копадрюка:

— Ночью там же.

Все мои попытки разговорить сотника не увенчались успехом. А когда я приостановился, желая все-таки выяснить, зачем понадобился королю, глава стражи схватился за эфес меча, само собой, я не стал настаивать, и весь путь до дворца больше не проронил ни слова.

Миновав несколько коридоров, наша процессия наконец оказалась в тронном зале.

Кульдульперпукс, как и полагается, восседал на главном стуле Юпалтыны. Он мне сразу не понравился. И дело не в предвзятости, хотя и не без этого, но ежели бы я совсем ничего не знал о правителе, неприязни было бы столько же. Такие рожи можно было увидеть только в старых фильмах. И даже не про вредителей и шпионов, где антигероев было видно с первых кадров — вот он, гаденыш, а в сказках. Такой внешностью наделялись приспешники сил зла, всяких там Кощеев и прочих колдунов.

Как себя вести с королем, не имел ни малейшего понятия. Опыта общения с августейшими особами не было практически никакого. За исключением Пали.

Кульдульперпукс жестом отослал стражников, а меня, наоборот, поманил подойти поближе.

— Так, значит, ты Тот Самый Колдун?

Я еще не сообразил, как именно надо говорить с владельцем мира. Вертелось в башке, что как-то нестандартно. Наверное, потому и брякнул:

— В натуре!

— Правда?

— Век воли не видать!

— Гм… А ты знаешь, как у нас к колдунам относятся?

— Ясный пень!

— Ладно… Пойдем отобедаем. Застольная беседа в непринужденной обстановке располагает к откровенности.

— А мне не фига скрывать!

Моя манера поведения ставила короля в тупик. Он был явно обескуражен моей наглостью вкупе с жаргоном.

Мы сели за небольшой столик, который тут же был уставлен всевозможными яствами.

— Зовут как?

— Игорь… Сергеевич.

— А я — Величайший Могущественнейший Мудрый Наи…

— Я в курсе, — наглеть, так наглеть.

Кульдульперпукс подавился своим титулом.

— Выпьем вина за знакомство.

— Я такую бурду не употребляю.

— Гм…, - король еще больше смутился, — похоже, ты и правда колдун…

— А-то!

— Сейчас проверим. У меня есть свой придворный чародей. Бзылдюк!

Тут же из-за колонны появился одетый в черный балахон до пят ханурик неприятной наружности. Мне стало интересно, чья рожа противней, короля или колдуна. «Конкурс красоты» выиграл Бзылдюк. Если бы у Кульдульперпукса имелась бы на носу такая же бородавка, он еще мог бы потягаться, а так…

— Бзылдюк, этот человек утверждает, что он колдун. Проверь.

Чародей выпучил глаза, оттопырил нижнюю губу и вперился в меня пронзительным взглядом. По его мнению. А уж какие замысловатые пассы принялся выписывать руками! Как не вывихнулся?

Глаза я не отводил даже от директрисы. А поиграть в гляделки с этим замухрыжкой было даже интересно. Не прошло и минуты, как поросячьи глазки колдуна забегали.

— Ну, что, сам расколешься, или мне базар держать?

Я оказался прав в своем предположении. Среди приближенных сильных мира сего, будь то царь, король или президент, не бывает людей, чистых на руку. Слишком большой соблазн.

Бзылдюк шумно сглотнул, зажмурился и еле слышно выдохнул:

— Сам…

— Ему говори, мне не интересно.

— Я и не колдун вовсе… По случаю в придорожном трактире спер у путника сумку. Там был обгорелый листок с древними заклинаниями. Вот я и выучил три штуки. Дым могу пускать, понос вызывать, и одно — личного характера…

— Говори! — Рявкнул обманутый король.

— Ну, — лжеколдун залился краской и взглядом указал на низ живота, — чтобы там все работало. А все, что украл, верну. Все до шарика.

— Ладно, иди пока.

— Жевалка? — Обречено поинтересовался Бзылдюк.

— Тебя может спасти только заклинание личного характера. Проверим, как оно работает. Видишь, с кем приходится работать? — обратился ко мне король после того, как придворный удалился, — пойдешь ко мне штатным колдуном?

— Ага, а чуть что не так, ты меня Жевалке скормишь или отравишь.

— Это ты про вино? Так это я просто проверить хотел…

Меня прошиб холодный пот. Эта сволочь первым делом пыталась меня отравить. Хорошо, что уже после первого дня пребывания в этом мире, я смотреть не мог на местное вино. В непереработанном виде.

— Нет уж. Пусть тебе Бзылдюк дым пускает и понос устраивает.

— А не боишься? Можно быть колдуном под чьим-нибудь покровительством или, вообще, не быть.

— Начальник, не бери на понт, — я отошел от мысли, что только что чуть не принял безвременную смертушку, и вновь обрел наглую самоуверенность, — и за фраера не держи. Сам посуди, кому надлежит бояться?

— Пугаешь?!!! — Кульдульперпукс чуть не взорвался от возмущения. Но спустя мгновение его настроение резко переменилось. Вроде как, вспомнил что-то. Он еле слышно прошептал: — «… а замыслит если кто-то ухайдукать чародея… Тем же, по тому же месту…»

— Я не пугаю, а предупреждаю.

Бормотание монарха показалось знакомым, где-то уже слышал что-то подобное, но вот где? Услужливая память тут же восполнила пробел. Всплыл, казалось, напрочь забытый эпизод. Дело было во время легендарного уже пятидневного запоя. То ли я пожелал услышать, то ли Копадрюк проявил инициативу, неважно, но грабитель приволок откуда-то здоровенного двухметрового детину, местного менестреля или акына (хрен их знает, как тут эстрадные звезды называются), дабы тот пропел пророчество про меня. Я тогда сказал, что детишкам читать стишки и петь песенки полагается непременно с табуретки. И громила, забравшись на стул, трижды (а может и больше) пропел писклявым голоском пророчество про Того Самого Колдуна.

Оказывается, Кульдульперпукс тоже был знаком с народным творчеством. А в пророчестве говорилось, что связываться с явившимся магом очень нежелательно. Себе дороже выйдет. Так что я решил воспользоваться ситуацией и добавил:

— Если меня не трогать, то и я никого не трону. А то может непонятка случиться. Я конкретно излагаю?

— Никто не собирается тебя трогать, — пошел на попятную король. — А ты один в город пришел?

— Ясный пень.

— А у меня имеются сведения, что у вас есть тайная колдовская организация.

— Разве ж это организация? Так, человек пятьсот. — Ни про какую организацию, естественно, я понятия не имел. Но решил направить королевских ищеек по ложному следу. Пусть выслеживают мифическую коалицию чародеев, а меня оставят в покое. — Только у меня с ними ничего общего. Я — сам оп себе, они — сами по себе.

У Кульдульперпукса так резко открылся рот, что он чуть не проткнул острым подбородком себе грудь. Хорошо, она у него впалая. Не достал.

Увидев, что король пока не собирается выходить из ступора, я поспешил откланяться:

— Пойду я. Что будет надо — обращайся. Чем можем — поможем.

— А?! Ага. — Кульдульперпукс стал приходить в себя. — Тебя проводят.

Я выходил из дворца, понимая, что живой до сих пор лишь потому, что король опасается моей «колдовской» мощи. Да и пророчество о Том Самом Колдуне, за которого меня принимают, думаю, сыграло не последнюю роль, если не главенствующую… Кабы он знал, что кроме как смыться, оставив портки, я больше ничего не умею… Пришлось бы смываться.

Еще когда шел на «стрелку» с узурпатором в сопровождении стражи, заметил, что наша процессия не осталась без внимания со стороны горожан. Народ кучковался, шушукался в подворотнях. Небольшие группки следовали за нами на почтительном расстоянии.