Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Живо сюда! — крикнул он, повернувшись лицом к воротам.

Если бы Бреннеру нужны были еще доказательства того, будто что-то в его душе заставляло его самого безропотно подчиняться террористу, то эти доказательства теперь были налицо. Ноги сами понесли Бреннера к машине, хотя внутренний голос говорил ему, что его поведение не просто граничит с безумием, но уже перешло эту границу. У Бреннера был шанс убежать. За те несколько секунд, на которые Салид оставил их одних, Бреннер и Йоханнес могли бы скрыться в темноте парка. Почему же они этого не сделали? Почему?

На этот вопрос, вероятно, не существовало ясного ответа. Или, по крайней мере, такого, какой удовлетворил бы Бреннера. Власть Салида над ним была совершенно очевидна Эта власть распространялась и на Йоханнеса — теперь в этом не было сомнений. Ведь он тоже — после секундной заминки — сорвался с места и побежал к машине.

Салид рывком распахнул заднюю дверцу автомобиля и без лишних слов затолкал туда Бреннера Затем он обернулся к Йоханнесу.

— Вы умеете водить машину, отец?

— Не очень хорошо, — ответил Йоханнес. — И не называйте меня…

— В таком случае настало время учиться, — перебил его Салид и, бесцеремонно подталкивая его в спину, усадил Йоханнеса за руль. Затем он быстро обогнул машину, наклонившись по дороге над полицейским, находившимся без сознания, подобрал его оружие и сел на переднее сиденье. Йоханнес уставился на оружие в руках Салида с таким выражением лица, которое при других обстоятельствах можно было бы назвать комичным.

Салид, во всяком случае, широко ухмыльнулся, переложил пистолет в левую руку, а правую спрятал в карман своего жакета. Затем он снова вынул ее — она была совершенно пуста — и вытянул указательный палец, словно дуло пистолета, в сторону Йоханнеса.

— Пиф-паф, — сказал он.

— Так, значит, у вас не было никакого оружия, — сказал Йоханнес.

“Верно, — ответил ему взгляд Салида, — но несмотря на это, я убил бы тебя быстрее, чем ты успел бы моргнуть”.

— Вы слишком легковерны, мой друг, — сказал террорист. — А теперь поехали!

Йоханнес бросил на Салида гневный взгляд, но не стал ему перечить — по-видимому, он понял немой ответ террориста. Поэтому священник включил зажигание, и автомобиль плавно тронулся с места. Салид протянул руку и быстро выключил сирену и мигалку.

Добром все это не кончится — Бреннер знал это. Он попал в какую-то безумную историю, в которой происходили невероятные события. Время работало против них, а также все законы теории вероятностей и логики. С того мгновения, когда Салид остановил полицейскую машину и отправил в нокаут обоих полицейских, прошло всего лишь несколько секунд, хотя Бреннеру они показались вечностью. Однако Шнайдеру и другим работникам больницы тоже понадобятся всего лишь считанные секунды для того, чтобы показать полицейским направление, в котором скрылись Салид, Йоханнес и он, Бреннер. Бреннер невольно затаил дыхание, когда они проезжали мимо крыльца больницы. Вторая полицейская машина стояла поперек тротуара и была совершенно пуста.

И все же Бреннер был уверен: добром все это не кончится.

Однако он оказался не прав, и все обошлось. Они благополучно миновали здание больницы и, слыша, как с другой стороны приближается вой сирены третьей полицейской машины, доехали до конца улицы и свернули направо.

Часть третья

И после сего видел я четырех

ангелов, стоящих на четырех углах земли…

…и воскликнул Ангел, говоря:

не делайте вреда ни земле,

ни морю, ни деревам…

Апокалипсис, 7:1,3
* * *

На гардинном карнизе сидел паук. Он был не особенно большой и вел себя отнюдь не вызывающе, стараясь не бросаться в глаза. Он застыл и не шевелился уже, по крайней мере, полчаса, словно чувствовал, что за ним наблюдают, и потому не подавал признаков жизни.

Но ему это, конечно, не поможет. Шарлотта со своей врожденной тягой к чистоте уже давно заприметила его. И паук был еще жив только потому, что у нее не было времени взять веник и смахнуть его. К тому же ей надо было подыскать для этого лесенку или подходящий стул, а затем взгромоздить на него свои девяносто килограммов — при таком весе рост Шарлотты был всего лишь сто шестьдесят три сантиметра.

Но все же Шарлотта в конце концов нашла время для того, чтобы сходить в подвал за стремянкой, и поэтому сейчас ей необходимо было перевести дыхание, а это в свою очередь продлило жизнь отвратительного насекомого, сидевшего на карнизе. В последнее время Шарлотте становилось все труднее подниматься по лестницам. И дело было не только в том, что она слишком много курила — как утверждали ее доброжелатели, но и в том прежде всего, что через несколько дней она должна была отпраздновать свое шестидесятилетие. Одним словом, она была не в том возрасте, чтобы бегать по крутым лестницам вверх и вниз, да еще с тяжелой ношей на руках. У нее болело все тело после такой прогулки, а завтра будет ломить еще сильнее.

Но что сделано, то сделано.

При этом в глубине души Шарлотта ничего не имела против пауков. Впрочем, как и против крыс, мышей, клопов, собак, тараканов, кошек или другой живности — до тех пор, правда, пока она держится подальше от гостиницы. Держать домашних животных здесь не разрешалось, и этот запрет распространялся на любую живность вне зависимости от того, сколько у нее было ног и какие она имела размеры и внешний вид. Шарлотта содержала эту гостиницу уже сорок лет и гордилась тем, что за все эти годы ни один из ее постояльцев не пожаловался на наличие вредных насекомых в комнатах.

Возможно, однако, все дело было в том, что для Шарлотты не существовало большого различия между постояльцами и тем, что она обозначала словами “вредные насекомые”. Это различие было очень незначительным и заключалось прежде всего в размерах, а также в количестве конечностей..

Шарлотта хотела начать уборку, но сердце все еще бешено колотилось у нее в груди, и она только теперь по-настоящему поняла, каких сил стоила ей прогулка в подвал. Ее колени дрожали, дыхание было трудным и прерывистым, она ощущала неприятный привкус во рту — привкус крови. Шарлотта смерила паука, сидевшего на гардинном карнизе, недоверчивым взглядом и пришла к заключению, что он вряд ли тронется с места в ближайшие две минуты. Поэтому она разложила стремянку, решив посидеть и отдохнуть еще немного. Ей необходимо было отдышаться. Порой она чувствовала, как ей мешает избыточный вес, да и годы уже брали свое. В последнее время эти мысли приходили в голову Шарлотты все чаще, и она не старалась обмануть себя, твердо зная, что ей недолго осталось жить. Мысль о близкой, смерти не пугала ее. Шарлотта не страдала каким-нибудь определенным заболеванием, но она слишком много курила, слишком мало спала, постоянно переедала, следствием чего был ее избыточный вес. Дважды в год она проходила основательное медицинское обследование. И каждый раз ее врач, просматривая результаты анализов, невольно качал головой. Дело было не в болезнях, а в нездоровом образе жизни. “Учитывая ваш образ жизни, — говорил ей врач, — вы просто подозрительно здоровы”.

Срок жизни, отпущенный Шарлотте, истекал, и она это понимала. Ей было — или, во всяком случае, скоро исполнится — шестьдесят лет, и основной отрезок жизни уже позади. Сколько ей осталось? Может быть, десять лет. Или даже пятнадцать, но вряд ли больше. И в этом не было никакой трагедии. Шарлотта не хотела превращаться в девяностолетнюю развалину и заканчивать свои дни в инвалидной коляске. Она прожила неплохую жизнь — если говорить по большому счету — и не хотела жаловаться. Да и кому? Между тем Шарлотта отдышалась и решила двинуться дальше. Она снова сложила стремянку, взяла ее под правую руку, но тут раздался звонок, и она застыла на месте, удивленная и почему-то обеспокоенная. Сейчас было около четырех часов — время, необычное даже для самой Шарлотты. Хотя, с другой стороны, чему ей удивляться или пугаться? Прошли те времена, когда постояльцы заранее заказывали номера в ее гостинице и извещали о сроках отъезда. Нынешние клиенты не заботятся о таких мелочах, многие из них не имеют даже багажа и останавливаются в гостинице на два-три часа или на одну ночь.

60
{"b":"12095","o":1}