- Чудовищно! - воскликнули король и проч. Но потом король успокоился и холодно сказал: - Дух твоей сиамской двойняшки заставил тебя сделаться воровкой и таким образом обрек на смерть. Отведите ее, вместе с другими беженками, к самому высокому дереву, и, когда настанет полночь, я принесу их в жертву моим богам, потому что все они, на мой взгляд, преступницы.

Едва король произнес свой приказ, беженки опрометью кинулись наутек (а Бако за ними) к соседней чащобе. Стражники бросились их догонять, но догнать не смогли и открыли стрельбу и убили многих безымянных беженок, прежде чем вернуться с повинной назад.

Так неубитые безымянные беженки и Симби, их предводительница, с четырьмя подругами - Сэлой, Рэли, Кадарой и Бако в обличье петушьей дамы - расстались в лесу с многоцветными горожанами. Но Бако не избыла петушье обличье, а Симби забыла свой верный меч, которым был обезглавлен грешный король.

И вот, значит, беженки отправились дальше, пробираясь от одной чащобы к другой. Но Бако в обличье петушьей дамы шла с беспрестанным кукареканьем следом. Она превратилась в невыносимое бедствие, и беженки разбежались кто куда мог - только бы избавиться от этого бедствия: Симби и Рэли притаились среди деревьев, а Сэла, Кадара и безымянные беженки со всех своих ног помчались вперед, но Бако видела, куда они скрылись, и ринулась вслед и мгновенно их догнала.

А Симби и Рэли избавились от нее, зато попали в новое бедствие: им непрерывно угрожали убийством несказанно страшные чащобные твари, и так продолжалось два дня подряд, пока они не выбрались на Дорогу Смерти, по которой дошли часа через полтора, или к часу дня, до Темных джунглей.

Вскоре они попали в такое место, где их поглотила непроглядная темнота, так что они даже друг дружку не видели. Поэтому Симби, шагавшая впереди, держала Рэли за левую руку, чтобы не растеряться в пути с подругой. И вот они пробирались сквозь мрак и страх, пока не приблизились к ужасному существу, которое обнаружилось неподалеку от них прямо посередине Дороги Смерти.

Оно стояло неколебимо и твердо, и это был страж Темных джунглей Сатир.

Симби и Рэли сразу остановились, едва увидели его в темноте, но и он мгновенно углядел их обеих, потому что его всевидящие глаза бешено светились, когда он их раскрывал.

Сатир смотрел на них в оба глаза, и это значило, что он был голодный, а теперь неожиданно и прожорливо увидел, чем ему уморить свой смертельный голод.

- Все, сегодня мы погибнем,- чуть слышно сказала подруге Рэли со стучащим, как барабан, от ужаса сердцем.

- Наверно,- в страхе прошептала Симби.

- Так вперед нам идти или вернуться? - испуганно и невнятно пролепетала Рэли.

- Видишь ли, Рэли, мы не можем вернуться, потому что многоцветные люди непременно нас убьют,- спокойно объяснила ей Симби.

- Так что же нам делать? - спросила Рэли, и они стали думать, как поступить.

А Сатир громогласно и устрашающе прокричал:

- Вперед, милое мясцо, потому что я съем сейчас вас обеих! Идите, идите сюда, не растрачивайте мое время попусту!

Но тела подруг скукожились от ужаса, им невмоготу было двинуться вперед, или броситься назад, или ринуться в сторону, они даже отозваться и то не смогли. А Сатиру прискучило ждать, когда они подойдут, и он злорадно двинулся к ним. И когда они разглядели его изблизи, оказалось, что на нем ничего не надето, а только фартук, пропитанный кровью. Множество перьев прилипло к фартуку. И больше тысячи птичьих голов. Ростом Сатир был футов до десяти, а нравом - быстрый, могучий и дерзновенный. С головы у него свешивались густые волосы - неопрятные и свалявшиеся, как помойная свалка. Рот был такой поместительный и громадный, что скрывал даже нос, широкий и крюковатый. А глаза выпучивались настолько свирепо, что два раза в них заглянуть никто не решался - особенно из-за яростно слепящей тьмы, которую они всегда источали. На шее у него было множество ожерелий - каждое из всесильных амулетов джу-джу. А рот пауки заплели паутиной - значит, он давно уже ничего не ел. Вечно голодный, он был пессимист - сварливый, закоренелый, вредоносный и злобный. А густой бородой, свисающей до земли, он мел дома пол, будто жесткой щеткой. Из-за этих причин король Темных джунглей повелел ему быть главным сторожем джунглей, потому что их населяли бесовские существа, вроде гоблинов, демонов, гномов и проч., а сверху над джунглями кружился Феникс, который проглатывал всех живых существ, если они вступали в Темные джунгли, за что был назначен, по велению короля, помощником к сторожу джунглей Сатиру.

У Сатира на голове лежали дубины - целая связка тяжелых дубин,- а в руке он держал костяную палицу и с этим вооружением ходил по джунглям.

Приблизившись к беженкам на десять футов, Сатир положил дубины в траву и вознес над беженками костяную палицу, готовый забить их обеих до смерти. Но сначала он оглушил их громоподобным голосом:

- Кто вы такие? Откуда идете? И куда держите путь? Вам что, неведомо, где вы оказались? А ну, отвечайте! Отвечайте, вам говорят!

Но Симби и Рэли не могли отвечать, они и дышать-то почти не могли в этот критический для их жизни момент. Зубы у них громко стучали от страха. Глаза стеклянно блестели от ужаса. И они не могли для себя решить, где они находятся - на земле или в небе. А поскольку они молчали, Сатир снова заговорил и поведал им о своих злоумышленных деяниях:

- Вы сами выкопали себе могилу. Вы залезли на дерево, с которого не слезешь. Вы увидели меня и остановились на моем пути, а не бросились убегать что есть духу и без оглядки!

Известно ли вам о моих ужасающих деяниях? Знаете ли вы, что я убил и съел великое множество существ, тварей и проч., которые были куда дерзей вас?

Мой дом стоит у Дороги Смерти, а Дорога Смерти кончается в Темных джунглях. Здесь правят бедствия, бесчинства, безобразия и проч. законы джунглей, а я уже до тысячи лет охраняю эти законы, и каждый, кто вступает на Дорогу Смерти, кончает жизнь в Темных джунглях.

Сегодня вы одарили меня обедом, и я убью вас обеих - да-да! - чтобы полакомиться свежим мясцом!

Хе-хе! Быть может, вы надеетесь провалиться от меня сквозь землю или улететь в небеса? Если у вас хватит на это могущества, то вы спасетесь, а иначе вам не жить. Так что же вы можете мне сказать?

Как только Сатир прорычал свою речь, но прежде, чем он приблизился, чтоб забить их до смерти, Симби попыталась задобрить его - в надежде избавиться от смертной беды. Потому что, когда он рычал свою речь, он брызгал на беженок слюной изо рта, как если бы уже начал лакомиться их мясом. И они, запуганные до полного ужаса, не знали, чем ответить на его речь, кроме задабривающей мольбы о пощаде.

- Умоляю тебя, Сатир, пощади нас, а не убивай, потому что мы пришли сюда просто по ошибке, и я поверила твоим словам еще до того, как ты их сказал, поскольку всякий, кто встречается с тобой, сразу же верит в твое гибельное могущество! - стала задабривать Сатира Симби.

- Ну так вот, уважаемые дамы, а теперь поверьте, что слова «просьба», «мольба», «прощение», «сострадание», «милосердие» и проч. давно уже выкинуты из нашего языка, а выкинул их когда-то - по моему настоянию - наш король. И не кто иной, как именно я, настоял, чтобы король заменил их словами «запрет», «неумолимость», «наказание», «страдание», «злодейство» и проч., и проч. Король уступил моему настоянию, поскольку он знал, что там, где живут всякие «милосердия», я жить не буду.

Услышавши ужасные откровенности Сатира, Симби и Рэли съежились от ужаса. Но Симби твердо решила в уме: «Даже если кому-нибудь суждено погибнуть, он должен бороться, прежде чем сгинуть, поэтому не могу я стоять сложа руки, пока Сатир забивает меня до смерти!» И она пронзила его взглядом, будто букашку, и оглушила неистовым рычанием, словно львица: