Все улицы были забиты замершими автомобилями. Во многих местах вспыхнули пожары. Повсюду шли настоящие бои. Путники совсем выбились из сил, когда к обеду добрались до многоквартирного дома в самом центре Манхэттена. По пути туда они видели все, что относится к сценарию гибели огромного города: панику, смерть и страх, мародеров и людей, которые сражались друг против друга, только пришельцев нигде не было видно. Жители Нью-Йорка сами разрушали свой собственный город.
Черити отогнала от себя мрачные мысли, встала и дрожащими руками налила еще один мартини. В последнее время у нее часто дрожали руки, и она все чаще замечала, что пьет больше, чем следовало. Ей надо взять себя в руки. Три дня тому назад перед дверью ее квартиры появился подросток в форме национального гвардейца и привел ее и Майка сюда, в одно из четырех или пяти мест Нью-Йорка, где жизнь протекала внешне более или менее нормально: подвал «Бэнк оф Америка», целый лабиринт стальных помещений и переходов, крошечных бюро и лишь незначительно больших по размеру спален и комнат отдыха. Предоставленная ей с Майком комната размером два на три метра казалась им настоящим номером люкс.
Черити взглянула на циферблат механических часов, которые висели на стене напротив двери, убедилась, что у нее еще добрых полчаса времени до очередного звонка Беккера, и, тем не менее, отправилась в путь. Она знала, что снаружи будет шумно и бестолково, но здесь, внутри, ею овладело ощущение удушья. И это несмотря на то, что кондиционер жужжал так спокойно, будто в тридцати метрах над их головами не случилось никакого светопреставления.
Черити надела свой китель, покинула комнату и отправилась в помещение защиты банковской информации, превращенное в командный пункт. Но в коридорах было не так много народу, как она предполагала. За последние три дня положение здесь внизу немного стабилизировалось, что, однако, не означало, что оно стало действительно спокойным. Во всяком случае, из полнейшей неразберихи первых двадцати четырех часов сложился своего рода упорядоченный хаос, в который полковник Стенли действительно внес некоторую систему: систему, которую понимал только он один и больше никто, но которая функционировала.
Насколько вообще в этом городе еще что-то функционировало, горько подумала Черити. Снова ею едва не овладели воспоминания о том ужасном марше по Нью-Йорку, и снова лишь с большим трудом ей удалось отогнать эти мысли. Это были не только атаки пришельцев – та первая группа, которую они встретили, была не единственной, – а скорее, полное крушение огромного города. Нью-Йорк превратился в горы из камня. Не было ни воды, ни электричества. Ни телефона, ни врачей, ни такси, ни пожарных, ни…
Нью-Йорк умирал безжалостной смертью.
Вчера – разве это было только вчера, когда Майк и она были снаружи? Она точно не знала. В этом подземном мире из неонового света и побеленного бетона очень быстро теряешь всякое чувство времени. Вчера, или когда это там было, они покинули здание банка, чтобы осмотреться снаружи, и услышали шум, который прозвучал для них почти как чудесная музыка: рокот автомобильного двигателя. Мгновение спустя к зданию банка подкатил древний военный грузовик. Кто-то вынул разрушенную катушку зажигания и заменил ее чем-то самодельным, вид которого свел бы с ума любого инженера, но оно функционировало. Стенли и другие пришли от этого в восторг, но на Черити это произвело скорее удручающее впечатление. Это было все, что осталось от их мира высоких технологий.
Она дошла до командного пункта, показала часовому перед входом свое удостоверение и, пригнувшись, прошла сквозь многотонную бронированную дверь. Еще неделю тому назад ее удостоверение не открыло бы ей эту дверь. Всего лишь в нескольких шагах отсюда, сразу за соседней стеной, находился сейф банка – сверкающее хромом помещение со сводчатым потолком, в котором лежало достаточно денег, чтобы купить весь этот город. Но только они теперь не имели никакой ценности. Андерсон и несколько других служащих банка, которые иногда спускались вниз и озабоченно смотрели на солдат, которые играли на их незаменимых компьютерах, никак не могли с этим смириться, хотя об этом уже знал любой простой солдат.
Тем не менее, Черити с благодарностью вспомнила навязчивую идею этих банковских служащих и их шефов. Только благодаря ей и было построено это помещение, этот подвальный этаж банка, который обладал защитой не только от бомбежек, но и от любой формы электромагнитного излучения – и все это для того, с иронией подумала Черити, чтобы после большого взрыва знать точное состояние счетов вкладчиков этого банка! Это же абсурд! Иногда Черити спрашивала себя – а не относится ли и она к подобной расе неизлечимых душевнобольных.
Еще абсурднее был тот факт, что во всем городе имелись только три банка и одна больница, компьютерные центры которых были защищены подобным образом – ни одного военного компьютерного центра, не говоря уж о телефонных станциях или о какой-нибудь одной-единственной проклятой радиостанции! Военные знали об опасности электромагнитной волны уже более пятидесяти лет, но никто в этом городе ничего не предпринял для защиты от нее; так как это было бы слишком дорого.
Черити поискала глазами Майка, нигде его не увидела и кивком поприветствовала Стенли, который склонился над столом с картой и выписывал какие-то цифры на листок бумаги. Затем она быстро пересекла помещение, с любопытством заглянула через его плечо и увидела, что это план улиц Нью-Йорка. Большие участки были заштрихованы, на других стояли красные и зеленые крестики. Она не стала спрашивать, что означает эта маркировка.
– Вы сегодня рано, – сказал Стенли, не отрываясь от своей карты. В его голосе чувствовалось легкое недовольство. Это относилось не лично к ней, даже наоборот. Черити чувствовала, что нравится Стенли, и ей он тоже был симпатичен. Но Стенли очень нужно было помещение, которое занимали они с Майком. В городе, все действующие службы которого ютились на каких-то трехстах квадратных метрах, каждый незваный гость доставлял неприятности.
– Как обстоят дела? – спросила она, не потому, что это ее действительно интересовало, а просто, чтобы хоть что-то сказать.
К ее удивлению, на этот раз он оторвался от своей карты.
– Здесь? – спросил он. – Или на остальной части Земли?
– А разве есть разница?
– Еще бы, – с серьезным выражением на лице ответил Стенли.
Он тщательно сложил свой план улиц Нью-Йорка и подозвал Черити ближе к столу. Под планом находилась карта мира, выполненная в формате ДИН-А-2. Кто-то закрасил красной тушью обширные районы Северной Америки, Европы и Азии, и на остальной части мира выделялись красные пятна.
– Красные места – это области, которые они уже заняли, – сказал он. – Во всяком случае, те, о которых мы точно знаем, что они уже там. Но вполне вероятно, их уже гораздо больше. Стало трудно получать информацию, вы же знаете.
Черити немного испугалась. Два дня тому назад, когда Стенли первый раз показывал эту карту, число красных пятен и их размеры были гораздо меньше. Ее поразил не сам факт их продвижения вперед, а та быстрота, с которой это происходило. Если так пойдет дальше, подумала Черити подавленно, то через четыре недели они завоюют вею Землю.
– А здесь? – спросила она.
– Нью-Йорк? – Стенли улыбнулся. – Намного лучше, как и в большинстве больших городов. По моей оценке, они появились примерно в пятидесяти местах. Но мы с ними справимся.
От его слов Черити бросило в дрожь. Выражение ее лица, видимо, слишком явно выдало ее чувства, так как Стенли вдруг улыбнулся и попытался изобразить спокойствие на своем лице.
– Только не беспокойтесь, – сказал он. – Мы справимся с ними. Если понадобится, мы сможем продержаться месяцы. Может быть, даже годы.
Черити взглянула на карту мира. Красные пятна, которыми она была испещрена, утверждали обратное.
– Это нечто другое, – сказал Стенли, как будто он прочел ее мысли. – Не путайте такой город, как Нью-Йорк, с открытой местностью. Там они значительно превосходят наших парней, особенно сейчас, когда они практически обезоружили нас. Но здесь… – Он сделал широкий жест рукой. – Нью-Йорк – это своего рода горная крепость, вы же понимаете? Хотя у нас здесь нет регулярной армии, но Национальная гвардия может легко поставить под ружье сто тысяч человек. А каждый добрый американец, – добавил он с известной долей иронии, – держит свое оружие в шкафу, не правда ли?
