«…Кризис обрушился волной чудовищных финансовых потрясений.» — пугали обывателя средства массовой информации. Банки лопались. Фирмы прогорали. Рубль обесценивался по давно уже отработанному сценарию. Акции «Квадримпульса» то падали чуть ли не до нуля. То снова росли в цене. Валек слабо разбирался в бизнесе. Но свято верил сообщению из грядущего. И не зря. После того, как ситуация немного стабилизировалась, принадлежавший ему пакет акций стоил в твердой валюте раз в двадцать дороже, нежели до начала печальных событий. Мало того, цена его продолжала стремительно расти.
Валек никогда ранее не испытывал интереса к экономике. Однако теперь крайне заинтересовался этой наукой. И упорно, в теории и на живых примерах, постигал законы рынка. Вчерашние школьные враги почти повсеместно стали лучшими друзьями. И попеременно клянчили мелочь на пиво. А Ирочка Коновалова, наконец, порадовала своим вниманием раскрутившегося одноклассника. Успешно скрывавшего, впрочем, истинную сумму своих баснословных доходов. Валентин уже было начал подумывать о предложении руки и сердца. Как вдруг, в один из промозглых октябрьских вечерков, зеленоватый свет в подъезде снова привлек его внимание.
— Ну что там опять стряслось? — спросил Валя устало у седовласого господина в помятом смокинге, нервно переминавшегося с ноги на ногу рядом с пыльной батареей.
— ПОШЛИ ЭТУ СТЕРВУ НА ФИГ! — проорал тот срывающимся на визг голосом. Схватил юношу за воротник. И безумно вытаращился на его переносицу выпученными глазами. — НА ФИГ!!!
— Кого?!!
— К… КОНОВАЛОВУ!!! — прогремел гость из будущего и болезненно скривил лицо, словно от зубной боли. — Она превратили мою жизнь в ад!!! Каждодневные скандалы. Упреки. Наставления! Да еще четыре дочки. Капризные монстры, таскающие деньги из кошелька. Вечно оскорбляющие меня. И путающиеся под ногами. Видишь, я уже седой! А мне ведь тридцать пять… Ну да, гульнул недавно на стороне. Чуть-чуть. А ты бы не гульнул?! И вот теперь эти две лахудры… Жена… Теща… Отсудили мое состояние!!! — несчастный хронопутешественник зарыдал на собственном плече из далекого прошлого.
Потрясенный всей глубиной еще не свершившейся трагедии, Валентин погладил гостя по спине.
— Ну ладно. Успокойся. Не стану я с ней связываться. Не стану!
— И хорошо! И правильно! — искренне обрадовался пришелец из будущего. — Я знал, знал, что смогу на себя положиться! Да… Еще вот… Анжелочку Теплоухову из пятого «А» помнишь? Пухленькая такая. Волосики беленькие… Бантики голубенькие… Держи ее на примете! Хорошо?
— Но ведь она маленькая… Ребенок еще.
— Так это сейчас маленькая. А подрастет… Будет о-го-го! Если ты меня понимаешь. И главное, характер! Кроткая. Добрая. Покладистая… — голос у джентльмена задрожал, по щекам снова потекли слезы. — В общем, не торопись… Ладно?
Седой господин в помятом смокинге заискивающе глянул Валентину в глаза и растворился в воздухе.
…Десятилетие спустя молодой, но крайне преуспевающий бизнесмен Валентин Исаев справлял свадьбу в одном из лучших французских ресторанов. Его строгий, черный костюм удачно контрастировал с чуть розоватым платьем и роскошными светлыми волосами невесты. Отец и мать, одетые по последней парижской моде, с гордостью смотрели на сына. А впереди еще ждали контракты с заграничными партнерами, поездки по всему свету… В общем, о лучшем и мечтать было нельзя.
И все бы ничего. Когда б еще через пару лет зловещее зеленоватое сияние снова не вторглось в красивую сказку.
…В центре огромной спальни, инкрустированной красным деревом, рядом с кроватью размером с небольшую лесную поляну, стоял классический уголовник. И щерился кривоватой ухмылкой. Жуткие татуировки покрывали руки. Небритая, красная харя была оформлена двумя неполными рядами черных, гнилых зубов. Грязная фуфайка с оборванными рукавами, выцветшие, драные шаровары, да пара грязных валенок гармонично дополняли канонический образ…
— Слыш, чувак! — сказал урка, подкидывая на лопатообразной ладони маленький, мерцающий приборчик. — Не, все нормально. Ты клевый кент. Но побазарить нужно.
— Тише… — пролепетал Валентин, дрожа всем телом. — Жену разбудите…
— Ниче. Она в отключке. Эт я ей дозу из парализатора закатал. В воду потом кинь. К утру оклемается. И ты жить будешь. Если правильно просечешь, че почем…
Валенитин с неизменным ужасом взирал то на выгнувшееся в неестественной позе тело супруги, то на страшного зека, лыбящегося у брачного ложа.
— Хорошо… Что вам нужно? Деньги? Много денег?! — прохрипел он наконец.
— Во-первых, имя смени. Валя! На зоне таких любят… Во вторых, урода этого… Как там его… Тоху Газарова! Во! Уволь. А лучше мочкани. «Старый школьный товарищ». Ща! Крыса он! Падла гнусная. За спиной у тя делишки темные крутит. А судить за них знаешь, кого будут?
— К-к-ого? — заикаясь, спросил Валентин.
— Меня! Тебя, то бишь. И фирму мою загребет. И жену уведет. Гнида…
— Так ты… Что… Это я?!!
— А че, не узнал, в натуре? Только как из зоны. Все просек? Действуй… Братан!
Зеленоватое свечение померкло. А Валентин еще несколько часов провел, отмачивая супругу в джакузи.
…Взятый в заложники Валентин тихо выл от страха, будучи крепко связанным и запертым бандюками в сортире собственной фирмы. Кто же мог знать, что у Тохи тут целая банда? И что этот подлец поведет себя столь радикально в ответ на разоблачительную критику?
Хорошо, что прежде он сдал в ментуру все бумажки, которые накопал на этого урода. Плохо, что ОМОНовцы пошли на штурм здания. Снизу уже доносились автоматные очереди. Слишком далеко. А значит, прибить его всяко успеют…
Стоп… А это что это блестит под унитазом? Бутылка! С под водяры! Во-о-от, значит, где сотрудники нажираются в рабочую смену!!! Валентин аж задохнулся от возмущения несмотря на собственное, почти безнадежное положение. Но ведь и впрямь, почти! Потому как именно в этой бутылке, возможно, и таился единственный путь к спасению.
Нет… Не надраться в усмерть и не сразить противника ядреным перегаром задумал бизнесмен. Валентин пнул по бутылке связанными ногами, и та разбилась в дребезги. Словно гусеница, изгибаясь всем телом, подобрался к горлышку с торчащими из него острыми осколками. Розочка — донесла память романтическое название инструмента. Меньше, чем за минуту, перерезал веревки, стягивающие запястья. Взглянул на пол. Тот был основательно измазан кровью из множества свежих, болезненных ранок. Бачек надо было долбать — запоздало догадался Валек. Быстро схватил розочку, освободил ноги. Но тут дверь с треском распахнулась. Из-за нее донеслось: «Ча-а-ахлый Бо-о-отан!»
Увы, не очередной двойник из будущего произносил эти слова. За дверью присутствовало направленное на него дуло пистолета. Пистолет находился в руках у Тохи.
— Как же я тебя ненавижу… — процедил Тоха, покачивая черным дипломатом в левой руке. — Еще в школе мечтал порешить… Уж не знаю, каким образом такой слизняк, как ты, сумел приподняться, но… Именно тогда богатенький Валентино стал моим смертельным врагом. Про ОМОН размышляешь? Плевать я на него хотел. На крыше вертолет. Бабки в чемодане. — Тоха постучал дулом по дипломату. — Я уйду. А ты подохнешь…
«Пусть говорит.» — думал Валентин. — «У меня в кармане Прибор… На всякий случай захватил. Если удастся задать время… Отправлюсь в прошлое и успею себя предупредить!»
— А ну, что ковыряешься? — с сомнением прикрикнул Тоха, узревший безуспешные попытки Валентина установить таймер обратного времени. — Быстро! Вынул! Показал!
«Нет, любопытство, все же, характерная черта нашего вида…» — подумал Валя.
— А ВОТ ЧТО!!! — заорал он, срывая голос. И буквально выдрал из кармана машинку для хронопереноса.
А Тоха уже давил на спусковой крючок… Валентин видел пламя, вырывающееся из дула. Видел пулю, медленно скользящую сквозь уже преобразующееся, густеющее пространство. И одновременно быстрыми движениями пальцев набивал последние цифры… Пуля… Пальцы… Цифры… Пуля. Удар. Не в сердце. По Прибору! Даже не удар. Мягкий толчок. Словно капля свинца вошла в толстый слой ваты. Однако вмятина на корпусе образовалась очень даже внушительная… Прибор задымился. Экран погас. И только поврежденный участок сиял все ярче и ярче. Раскалялся. Оплывал по краям. Пренеприятнейший свист донесся из нутра поврежденного аппарата. И Валентин швырнул его в бывшего одноклассника…
