– Не пили меня, – умоляюще сказала Лесли, будучи не в силах скрыть хитрую усмешку. – Тебе легче будет, если я признаюсь, что не так уж много и трачу на игру?

Мэри продолжала скептически смотреть на нее, и Лесли утвердительно кивнула головой.

– Поверь мне, это на самом деле так, – произнесла Лесли настойчиво, усмешка исчезла с ее губ. – Верь мне или нет, но я довольно часто выигрываю. И ничья у меня бывает чаще проигрыша. – Она беззаботно пожала плечами, и ее роскошная копна темно-рыжих волос вспыхнула искрами настоящего пламени. – По моим подсчетам, я трачу на игру не больше, чем мне стоил бы хороший психоаналитик. – Она улыбнулась. – Но это меня развлекает гораздо больше.

– Да? – воскликнула Мэри, от волнения ее зрачки расширились. – Я не знала, что ты собираешься сходить к психоаналитику.

– Нет, не собираюсь, – успокоила ее Лесли.

– Но ты же только что сказала…

– Я сказала, что гораздо больше развлекаюсь в казино, чем у психоаналитика, – пояснила Лесли.

Мэри вздохнула.

– Я просто не поняла тебя. Лес.

– Я вижу, – улыбнулась Лесли. – Но ты не волнуйся. Я-то себя прекрасно понимаю.

– А ты уверена, что не обманываешь себя? – продолжала настаивать Мэри. – Ведь большинство маньяков утверждают, что на самом деле они не нуждаются в объектах своих маний.

– Но я же никогда не говорила, что мне это не нужно, – ответила Лесли. – Мне необходимо это, и я это знаю.

– Но… – начала Мэри.

– Но не игра нужна мне, – сказала Лесли, снова прерывая ее. – Мне нужно отключиться. – Губы ее упрямо сжались, когда она увидела, как нахмурилась Мэри. – Это сама обстановка казино, его атмосфера, – пояснила она. – По какой-то непонятной причине я обо всем там забываю, независимо от того, играю ли я сама или просто слоняюсь, наблюдая за игрой других. – Она тихо засмеялась. – Возможно, я не очень хорошо объясняю, но, когда я в казино, я не ощущаю депрессии, стресса, у меня пропадает ощущение времени – уходящего между пальцами или настигающего меня. Когда я там, я испытываю облегчение… – Она помедлила минуту, потом пробормотала:

– Чувствую себя свободной. – Зеленые глаза Лесли засияли, когда она взглянула на Мэри. – Понятия не имею, как долго это будет действовать, но пока что казино – мое прибежище, мое укрытие. Мне нужно это бегство. Ты даже не можешь себе представить, как я ценю твое отношение, Мэри. – Ее глаза предательски блеснули. – Но на сегодняшний день мои периодические бегства – это единственное, что поддерживает мои силы.

– Тогда поезжай туда! И к черту побережье!

Смех Лесли обрушился на них как поток солнечного света. Этот совет полностью противоречил характеру ее бережливой подруги, и именно поэтому он особенно согрел душу Лесли. Вновь схватив руку Мэри, Лесли улыбнулась, глядя прямо в ее серьезные карие глаза.

– Спасибо тебе, дружок, – пробормотала она, потому что от волнения ком застрял у нее в горле.

– За что? – Голос Мэри тоже прозвучал глухо.

– За твою поддержку, хотя ты и не уверена, что я поступаю правильно.

Пятью днями позже Лесли забросила свой багаж в небольшую машину, которой не часто пользовалась, и наконец-то применила на практике уроки вождения, маневрируя в плотном потоке машин в Манхэттене. Выбравшись из города, она расслабилась и вздохнула свободно, надеясь получить удовольствие от сравнительно короткой дороги до Атлантик-Сити. Машин на шоссе было немного, и они плавно неслись по Нью-Джерси Гарден Стейт Паркуэй, предоставляя Лесли некоторую свободу действий и возможность обдумать вчерашние события.

Несмотря на то что роль, которую она так давно играла, начала тяготить Лесли, свой последний спектакль она провела с таким блеском, что публика приветствовала ее стоя, после того как опустился занавес. Ей подарили четыре букета роз, множество цветов были брошены к ее ногам. Смеясь и плача, Лесли трижды выходила на бис и после спектакля приняла поздравления целой орды доброжелателей у своей уборной.

Восторженная толпа наконец рассеялась. Лесли едва успела снять грим и переодеться перед тем, как ее на руках вынесли к машине и отвезли в ночное заведение, где в ее честь труппа и продюсеры устроили прием.

Мэри с мужем уже ждали ее там вместе с большинством других ее друзей. Там была музыка и много еды, еще немного слез и много смеха, и только под утро вечеринка закончилась. Поскольку это был прощальный ужин, было много людей, просивших Лесли не забывать их, масса теплых рукопожатий и еще больше теплых объятий и опять немножко слез. А потом Лесли поехала домой… одна.

Мигая из-за подступивших слез, Лесли въехала на скоростную дорогу в Атлантик-Сити. Как только она увидела первые небоскребы на фоне неба над городом, тут же вспомнила последние слова телефонного разговора с Мэри перед отъездом, и лукавая улыбка коснулась ее губ.

– Развлекайся, но все-таки и отдохни немного, – как наседка, наставляла ее Мэри. – Я не желаю видеть ни одной морщинки на твоем лице, когда ты вернешься.

– Я займусь этим, – пообещала Лесли. А затем полушутя-полусерьезно добавила:

– Кто знает?.. Если мне невзначай доведется встретить высокого, темноволосого, дьявольски красивого мужчину, я, возможно, закручу безумный роман.

Припарковывая машину на стоянке у отеля «Полет Сокола», Лесли улыбнулась, вспомнив, как одобрительно засмеялась Мэри.

Игнорируя мужчин, разглядывающих ее длинные ноги, Лесли вылезла из машины, словно пелерину, накинула на плечи пальто, одарила швейцара сияющей улыбкой и щедрыми чаевыми, потом по-хозяйски проплыла через вход в холл. Бросив мимолетный взгляд через плечо – несут ли за ней ее багаж, – Лесли натолкнулась на широкую, твердую, как камень, грудь мужчины, который действительно владел этим отелем.

Покачнувшись от удара, она почувствовала, что сильные руки держат ее за плечи. Удивленное восклицание застряло глубоко в ее горле, когда взгляд ее широко раскрытых глаз уперся в мрачное, без выражения лицо мужчины, вызвавшего у нее безотчетный страх.

– Я, ах… я… – Лесли очень редко терялась… до этого момента. Что-то в этом мужчине было странное, и она с трудом могла собраться с мыслями. Вместо обычной для нее четкой речи с ее губ слетело неловкое подобие извинения:

– Я, мне… ну, мне очень жаль!

– Весьма сожалею слышать это. Мне очень приятно.

На каменном лице мужчины не дрогнул ни один мускул, намек на улыбку не смягчил его сурово сомкнутые губы. В его прищуренных серых глазах не мелькнуло и тени эмоций. И если бы не прекрасно различимая в его низком голосе чувственность и не ласковое прикосновение его пальцев к ее плечам, Лесли могла бы не правильно истолковать его слова.

Но именно звучащая в его голосе чувственная нота собрала растрепанные мысли Лесли. Она вдруг осознала, что верхняя половина ее тела крепко прижата к его твердой груди. Это ощущение как бы взорвалось в ее сознании, и по всему ее телу рассыпались крошечные огоньки желания.

Ее словно обдало жаром, она покраснела, все ее тело напряглось. Он выпустил ее плечи в тот самый момент, когда она собралась сделать шаг назад. И в эту же минуту Лесли вновь обрела свой голос.

– Прошу прощения, – произнесла она, стараясь, чтобы ее ответ прозвучал как можно холоднее. – Боюсь, что я не видела, куда иду. – Внутренне сжавшись оттого, что ее низкий, с хрипотцой голос прозвучал несколько сдавленно, Лесли заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.

Он не улыбнулся ей в ответ и не отвел свой взгляд от ее глаз. Но его губы слегка шевельнулись.

– Нет никакой необходимости извиняться. – Теперь его голос звучал отчужденно. – Боюсь, что я сам не видел, куда иду.

Сделав еще один шаг назад, Лесли прищурила свои ярко-зеленые глаза, интуитивно почувствовав, что он лжет. Внутренний голос подсказал ей, что именно этот человек всегда видит, куда он идет. Она с удивлением отметила про себя, что, когда отходила от него, почувствовала острый запах одеколона и чистого мужского тела. Почувствовав себя неловко, Лесли бросила беспокойный взгляд на зал регистрации.