– Почему же, когда я смотрела на циферблат, его цвет поменялся?

– Значит, ваше настроение ухудшилось. Видимо, из-за расставания со мной.

– Не слишком ли вы самоуверенны, молодой человек? – усмехнулась Зойка.

Сергей пожал плечами.

– Нет, в самом деле, – не отставала Зойка. – Я чувствую себя так хорошо, весело, как никогда, а ваши часы показывают какие-то унылые тона. Ваш часовщик что-то недодумал. Или просто пошутил.

– Механизм часов очень чуткий. Они угадывают тончайшие биологические эманации человека, показывая процессы, о которых он сам еще может не догадываться.

По предложению Сергея перешли на «ты».

– Мне кажется, Сережа, я тебя давным-давно знаю, – задумчиво произнесла Зойка.

– И у меня такое чувство, – признался Сергей. Зойка вздохнула:

– Уже поздно.

– А хочешь, я завтра Луну тебе покажу, – предложил Торопец. – Ты впервые здесь?

– Да.

– Тут масса интересного: места первой высадки землян, самый большой кратер, памятник писателю Герберту Уэллсу, Башня влюбленных…

– Башня влюбленных? – переспросила Зойка.

– Почитай мировую лирику. Тысячи лет влюбленные Земли вздыхали при луне, так уж было принято в поэзии. Могу столько стихотворений прочесть, связанных с луной, – до утра хватит. Когда люди обжились на этой планете-спутнике, они и решили поставить такой памятник.

– Пойдем сейчас! – загорелась Зойка.

– До башни далеко, – покачал головой Торопец. – Она за поясом кратеров. Поедем туда завтра.

– Поедем, – хлопнула в ладоши Зойка. Она все еще держала в руках часы Сергея. – Мне кажется, эти часы… словно живые. От них исходит какое-то тепло.

– Фантазерка, – улыбнулся Сергей. – Значит, так. Я зайду за тобой в шесть, будь готова.

– А на чем поедем?

– Возьму у приятеля двухместный луноход.

– Мне так хорошо… – мечтательно произнесла Зойка. – И спать ни капельки не хочется.

Она внимательно посмотрела на часы, и вдруг словно тень набежала на ее лицо. Откуда бы ей взяться?

Девушка захлопнула крышку часов и протянула их Сергею. Лицо ее было бледным.

– Что случилось? – спросил он.

– Ничего, – покачала она головой. – Устала я сегодня. Плясала много. Есть такая примета: много веселья – к печали.

Они подошли к гостиничному подъезду.

– Знаешь, Сережа, – нарушила она паузу, – не тянет меня на завтрашняя прогулку.

– Зря. Я столько тебе покажу! Один музей освоения Луны чего стоит.

– На меня музеи тоску наводят.

– А у памятника Уэллсу увидишь коренных жителей Луны. Они точь-в-точь такие, как их описал великий фантаст. Чудо биокибернетики!

– Не терплю биокибернетику. И вообще все, все ненавижу. – В голосе Зойки послышались слезы. – Прощай, Сергей! – сказала она и вбежала в подъезд.

Перемена в настроении Зойки, ничем, казалось бы, не вызванная, порядочно озадачила и огорчила Торопца. «И впрямь, видно, устала. Заеду к ней завтра, как договорились», – решил Сергей и направился к приятелю за луноходом.

Рано утром он лихо притормозил аппарат у входа и, игнорируя лифт, бегом спустился на одиннадцатый этаж, где жила Зойка. Перед ее дверью он замедлил шаг, достал часы, щелкнул футляром: без одной минуты шесть. Постучал пальцем – ответа не последовало. Подождал, постучал еще. Затем тихонько толкнул дверь – она оказалась незапертой.

– Зоя! – позвал он, заглядывая в комнату. В номере никого не было.

Постель оказалась нетронутой – в полном казенном порядке. Ровно натянутое одеяло и пышно взбитая подушка говорили о том, что Зойка, по-видимому, не ложилась. Или поднялась рано утром, тщательно застелила постель и ушла? Но куда? И почему?

Сергей присел к столу и постарался сосредоточиться. Что зацепило его сознание, когда он только что открывал часы? Цвет циферблата! Он был ярко-фиолетовым. Последней на них смотрела Зойка, когда они расставались. Значит, в тот момент настроение ее из хорошего стало не то что плохим – прямо-таки убийственным. Но что могло так испортить его?

Он достал часы, машинально открыл футляр… и хлопнул себя по лбу: остолоп! Как он сразу не догадался. С внутренней стороны крышки на него глядел портрет улыбающейся Женевьевы Лагранж. Часовщик постарался на славу. Что говорить, Женевьева была ослепительно хороша. Ее-то, наверно, и увидела Зойка. Ревность, старая, как мир, ревность!

Зойка импульсивна и вспыльчива, характер у нее – Сергей успел заметить – как бенгальский огонь. Скроется, убежит за тридевять земель, – как ее найдешь? Ведь он не то что адреса – даже фамилии ее не знает. Он с необыкновенной силой почувствовал: если сейчас потеряет Зойку, из жизни его навсегда уйдет что-то светлое и значительное. Хоть бы записку оставила! Мысль работала четко, как на экзамене. Только бы она осталась на Луне, тогда он так или иначе ее отыщет. А вот если улетит…

Единственные ворота с Луны во внешний мир – космопорт. А что, она могла запросто… Ближайший корабль стартует в 6.15. Луна – Земля…

Он сунул злополучные часы в карман и выскочил из номера, хлопнув дверью. Расталкивая редких в эту пору прохожих, ринулся к луноходу, для которого, к счастью, нашлось местечко у самого входа. Двигатель мигом взревел, словно чувствуя нетерпение водителя.

Он нажал стартер и на предельной скорости помчался по узкому лабиринту старого города, больше полагаясь на чутье, чем на знание запутанных магистралей центральной части. Хорошо, что улицы в этот час были пустынны – ни людей, ни машин. Воскресенье, горожане отдыхали.

Быстро проплывали назад в утреннем мареве разнообразные лунные строения – от самых первых домов, уходящих основной своей частью глубоко под почву, до красавцев с плавными линиями, смело взметнувшимися ввысь, – их возвели, когда на Луне уже была создана искусственная атмосфера.

Потянулась окраина – однообразные дома, хранилища техники, исследовательские и научные комплексы. По-прежнему изумленно мигали светофоры, в ушах пел ветер, Сергей стремительно выворачивал руль, срезая где можно углы, и удивлялся, как это до сих пор не сломал себе шею.

Небольшой город кончился сразу – строения словно ножом отрезало, и потянулось ровное, как стол, плато Варгентина. Выбравшись на междугородное шоссе, Сергей выжал из машины все что мог, и вскоре вдали показались знакомые ажурные башни космопорта. Ворота уже начали сдвигаться – верный признак того, что сейчас с космодрома стартует очередная ракета. Торопец включил форсаж и влетел на луноходе в ворота, едва не задев их. Защитное тормозящее поле включилось, когда машина уже наполовину въехала на территорию космопорта. Луноход резко замедлил ход, так что он едва не разбил лицо о приборный щиток.

Сергей вырулил к кораблю, который одиноко возвышался поодаль. Ракета стояла, готовая к старту, отсвечивая на утреннем солнце свежей кобальтовой краской. Рядом возвышалась стойка на гусеничном ходу, кабина с пассажирами готовилась к последнему броску наверх, к входному люку. Большинство пассажиров уже заняло свои места внутри корабля.

Выскакивая из машины, он успел заметить, как за прозрачной стенкой лифта мелькнуло Зойкино лицо. Когда он подбежал, кабина плавно тронулась вверх. Не задумываясь, Торопец дернул аварийный стоп-сигнал. Кабина замерла, дверцы раздвинулись, и он шагнул внутрь.

– Вы что же хулиганите, молодой человек? – в негодовании произнесла полная женщина с сильно нарумяненным лицом. – Если опоздали, нужно обратиться к начальнику космопорта, он определит вас на следующий рейс. Почему из-за вас должны страдать все пассажиры? И так старт задержали на четыре минуты…

Не дослушав монолог, Сергей подошел к Зойке. Дама, посмотрев в его отчаянные глаза, умолкла, поперхнувшись на полуслове.

– Вы? Ты? Здесь? – удивилась Зойка. Сергей взял ее за руку:

– Выходи.

– И не подумаю. – Она вырвала руку.

Остальные пассажиры, находившиеся в лифте, с интересом наблюдали за развивающимся конфликтом, в том числе и полная дама, сменившая гнев на милость.

– Откуда узнал, что я здесь? – спросила Зойка.