– Седина в бороду – бес в ребро, – прокомментировал Антон.

– Так точно, господин…

– Капитан, – подсказал Думбель.

«Неужели?» – подумал Виктор. А впрочем, в известных ведомствах быть капитаном – немалая честь, да и зарплата там у капитана, думается, приличная. А ведь ты похож на человека оттуда, похож, Антон Думбель.

Потом он подумал о другом. «Седина в бороду…» Он давно уже перестал понимать, сколько ему лет. На здоровье не жаловался, и любовницы на него не жаловались, он был в отличной форме, но… совершенно взрослая, уже слишком взрослая Ирма, и двое внуков, и столько всего позади… Однако это прошлое было теперь словно в дымке, словно и не с ним это было, просто он все сочинил, а сегодня начал с нуля, сел к столу перед чистым листом бумаги и начал…

Потягивая холодный «мартини», он непроизвольно расправил плечи, как, бывало, много лет назад в этом же городе, стоя на плацу, много лет назад, когда на стрельбах было еще интересно и романтично держать в руках автоматическую винтовку, потому что тогда еще никого не надо было из этой винтовки убивать… И он вдруг почувствовал себя ужасным стариком – старше согбенного Квадриги и располневшего, тучного Голема.

Лихой юноша Фарим неожиданно распрощался с дочкой губернатора, и Голем окликнул ее:

– Селена! Идите к нам. Или вы предпочитаете компанию Тэдди?

Тэдди, довольный, улыбнулся, а Селена приняла приглашение и, забрав свой бокал с тростинкой, подсела к столу прямо напротив Виктора.

Квадрига галантно поцеловал ей ручку и немедленно представился:

– Доктор гонорис кауза Рем Квадрига. Вы согласитесь позировать мне, мисс?

– Я подумаю, – ответила Селена очень просто и мило.

– Вы бы для начала поинтересовались, в одежде или без, – с армейской прямотой посоветовал Антон.

– Это неважно, – так же просто и небрежно откликнулась девушка.

– Вам заказать еще «дайкири»? – предложил Виктор.

– Да, – сказала она ему, словно они уже час сидели тут вместе. – И учтите: сегодня я пью только «дайкири». Я вообще, как правило, пью только замороженный «дайкири».

– Это прекрасно, Селена, просто замечательно! – заявил Виктор, чувствуя, как начинает пьянеть, и радуясь этому. – «Дайкири» для юной леди и двойную ментоловой для меня. А вот скажите, Селена, мы тут с господином инспектором несколько по-разному смотрим на национальный вопрос. Как вы относитесь к этой проблеме?

– Что именно вам хотелось бы узнать? – улыбнулась Селена.

– Голем, объясните, у вас это лучше получается.

– Отчего же лучше?

– Оттого, что вы – коммунист, а коммунисты давно решили национальный вопрос, создав новую общность людей – советский народ.

– Вы забываете, Виктуар, что я не просто коммунист, – решил откреститься Голем от советского народа. – Я – коммунист с человеческим лицом.

– Зюгановец, что ли? – робко поинтересовался Антон, но не был услышан и задал другой вопрос: – А бывает фашизм с человеческим лицом?

– Думаю, что нет, – серьезно ответила Селена. И вдруг добавила: – Зато бывает фашизм с лицом бедуина.

За столиком стало невероятно тихо. Не хватало только мухи, которой в таких случаях полагается пролететь.

Потом Квадрига сказал:

– Барханы. Суховей. Пробковые шлемы. И кипяток в кожухе пулемета. Сделалось еще тише. Антон едва заметно повернул голову и быстро поводил глазами из стороны в сторону.

За столик в углу усаживались двое – постоянные посетители ресторана «У Тэдди», – долговязый, которого Виктор окрестил профессионалом, и его спутник – молодой человек в сильных очках и с неизменным портфелем.

– Ты абсолютно уверена в этом? – спросил Голем незнакомым Виктору вкрадчивым голосом. И глаза у него при этом стали какие-то странные, мутные, словно он вдруг начал засыпать.

– Да! – с вызовом ответила Селена.

Она была ужасно красивой в этот момент, и Виктор совершенно не представлял себе, как ему надо реагировать.

– Уволю, – прошипел Голем.

– Ну и ладно, пойду к папаше в департамент, – отпарировала Селена.

– Не пойдешь, – сказал Голем. – Ты там помрешь от скуки.

– И то верно, – миролюбиво согласилась Селена.

Инцидент, кажется, был исчерпан.

И вдруг Квадрига вопросил совершенно трезвым голосом:

– А разрешите поинтересоваться, господа, почему это Лагерь бедуинов охраняют подразделения президентской гвардии?

Снова над столиком повисла тишина, а потом всезнающий Голем сообщил:

– Потому что национальный вопрос в нашей стране всегда был самым важным.

– Для справки, – доверительно шепнул Думбель Виктору, нарочито не реагируя на реплику Голема, – Лагерь бедуинов охраняют не подразделения президентской гвардии, а спецподразделения самообороны бедуинов.

– Правда? – Виктор удивленно поднял брови и налил себе почему-то рому из бутылки доктора гонорис кауза. – У них уже есть подразделения самообороны?

– О, дорогой мой необразованный писатель, у них еще, много чего есть, о чем мы с вами и не догадываемся.

Виктор вдруг вспомнил: бедуины всегда считались выдумщиками. Они точно предсказывали погоду, на территории Лагеря выращивали всякие странные овощи и грецкий орех (кто бы поверил, но на городском рынке орехи были дешевле, чем в южных провинциях), показывали удивительные карточные фокусы, а игрой на флейте усыпляли крыс, после чего мальчишки таскали животных за голые хвосты и бросали в реку. Может быть, крысы и просыпались, но уже под водой. Ходили слухи, что они и с людьми могут так же. Бедуинов побаивались. Но ненависти к ним никогда раньше не было. А вот теперь ненависть налицо. И у этого лощеного подозрительного Антона, и у очаровательной Селены. Виктор просто отказывался понимать, что происходит. Он выпил еще рюмку ментоловой и спросил:

– А что, Голем, бедуины действительно больные люди?

– Физически – нет, конечно.

– Бросьте, Голем, вы же психиатр, и я не о физических болезнях вас спрашиваю.

Голем опрокинул рюмку коньяку, несмотря на изрядное количество выпитого до этого пива, и сказал:

– Видите ли, Виктуар, о том, что такое психическое заболевание, современная наука имеет очень слабое представление. Совершенно не исключено, что это мы все больны, а бедуины абсолютно здоровы.

– Простите, доктор, но это же старо как мир, – отмахнулся Антон, – мне просто скучно вас слушать.

– А мне скучно слушать вас всех, – вдруг жарко зашептала на ухо Виктору Селена. – Пойдемте отсюда, а!

– Куда? – также шепотом поинтересовался Виктор.

– Какая разница – куда. Я давно хотела с вами поговорить.

– Хорошо, милая. Сейчас пойдем. Подождете минутку?

«Вот это да, – думал Виктор, вставая и подходя к стойке, – вот это да!»

– Тэдди, сделай мне «мартини» со льдом в термосе. И джину – в маленьком плоском. Ладно? Я возьму с собой.

– Господин Банев, у меня для вас всегда готово заранее. Возьмите.

Он попрощался со всеми кивком, демонстративно взял Селену под руку и, выходя из ресторана, еще услышал, как Квадрига вещал за столиком:

– Скорпионы. Кактусы. «Стингер» на плече. И песчаные бури.

Было такое ощущение, что на улице стало еще жарче. Селена взяла невероятно высокий темп, и Виктор мгновенно взмок.

– Мы куда-то торопимся? – поинтересовался он.

– Да, – откровенно призналась девушка. – На самом деле я бы очень хотела быть на центральной площади ровно в пять.

– А-а-а, – протянул Виктор.

Очень мило, если эта хитрая девчонка назначила на пять часов свидание, а меня решила использовать в качестве провожатого (в сиесту, говорят, небезопасно ходить по городу одной) или, того веселее, если она станет давить на психику своего хахаля: «Видал, какие люди со мной ходят. Сам писатель Банев! Не читал, что ли, темнота?!»

На углу проспекта Свободы и улицы Новых гуманистов (бывшей Патриотической) стоял огромный туравтобус, и в него грузились загорелые мордовороты из прославленной команды ватерполистов «Речные волки». В городе поговаривали, что бассейна спортивном комплексе переоборудован в обычную площадку и «Волки» готовятся теперь к чемпионату по гандболу, вспоминали даже анекдот про психов, которым обещали налить воду в бассейн, если будут хорошо себя вести. А несчастным спортсменам, похоже, и того не обещали: лица у них были понурые и блестящие от пота.