Суть шпионажа – получить доступ к намеченному объекту. Человек или аппарат должен находиться достаточно близко к определенному объекту, месту или лицу, чтобы собрать нужные сведения о них или обнаружить их, не привлекая к себе внимания тех, кто их охраняет. Затем добытая информация должна быть доставлена лицам, которые в ней нуждаются, и дойти до них быстро, ибо в противном случае она устареет. И нельзя допустить, чтобы в дороге она была утеряна или кем-нибудь перехвачена.
В простейшем своем виде шпионаж не более как рекогносцировка, проведенная очень скрытно. Ее достаточно, когда нужно лишь бегло осмотреть объект. Агент пробирается к объекту, осматривает его, а затем возвращается и докладывает об увиденном. Обычно объект имеет довольно большие размеры и может быть легко распознан: войска, фортификационные сооружения или аэродромы. Возможно, агенту удастся пробраться также в закрытый объект, осмотреть его и даже похитить документы. Во всяком случае, продолжительность его пребывания здесь весьма ограничена. Трудно организовать непрерывную передачу донесений, когда присутствие агента на данном участке является тайным и нелегальным.
Этот метод шпионажа вряд ли пригоден сегодня в странах за «железным занавесом». И совсем не потому, препятствия невозможно преодолеть. Дело в другом – в том, что человек, обученный преодолевать их, вряд ли будет обладать техническими знаниями, которые позволят ему представить нужное донесение о нынешних сложных объектах. Если вы совсем не знаете, что такое ядерные реакторы, то мало что поймете, даже если окажитесь рядом с одним из них. Даже для такого редкого человека, который имеет и техническую подготовку, вряд ли достаточно только близко подойти к объекту, чтобы получить нужную разведывательную информацию. Требуется тщательное ознакомление с работой реактора. По этой причине нереалистично думать, что американские или другие западные туристы, совершающие поездки по Советскому Союзу, могут принести немалую пользу в сборе разведывательной информации.
Гораздо большую ценность для будущего по сравнению с разведкой-рекогносцировкой имеет «проникновение», когда агенту удается пробраться внутрь объекта и остаться там. Один из способов проникновения заключается в том, что агент ухитряется устроиться на работу в соответствующее учреждение или втереться в доверие к руководящим лицам другой державы. Тогда он может добыть нужные ему сведения от людей, доверяющих ему и абсолютно не подозревающих об истинной его роли, Часто такие операции называют «внедрением», и они представляют собой один из старейших методов шпионажа. Секретарь Франклина Эдвард Бэнкрофт, о котором я рассказал в одной из предыдущих глав, является классическим примером «внедренного» агента.
Проникновение такого рода основывается на притворном изъявлении агентом лояльности, которая зачастую не проверяется. Впрочем, ее нелегко проверить, особенно если противники говорят на одном языке и придерживаются одних и тех же традиций и обычаев. Но сегодня когда одна нация и идеология так резко отличаются от другой нации и идеологии, агенту стало труднее притворяться на протяжении длительного времени, находясь под пристальным наблюдением. И все же это возможно, Одной из наиболее известных шпионских операций Советского Союза накануне и во время второй мировой войны было создание на Дальнем Востоке шпионской сети, которой руководил Рихард Зорге, немец, работавший в Токио в качестве корреспондента газеты «Франкфуртер цайтунг». Зорге всячески обхаживал своих земляков из германского посольства в Токио, и в конце концов ему удалось поступить на службу в отдел печати посольства. Это обеспечило ему не только прекрасное прикрытие для секретной работы со своими японскими агентами, но и прямой доступ к секретной информации о методах ведения войны нацистами и об их взаимоотношениях с Японией.
Чтобы добиться этого, Зорге пришлось разыгрывать роль преданного нациста, что он и делал, по-видимому достаточно убедительно, хотя и ненавидел нацистов. Сотрудники гестапо при посольстве так же, как и сам посол и военный атташе, были его «друзьями». Если бы гестапо в Берлине поинтересовалось прошлым Зорге, что оно конечном счете и сделало после того, как в июне 1941 года японцы арестовали его, то обнаружило бы, что Зорге в начале 20-х годов был коммунистическим агентом и агитатором в Германии и прожил несколько лет в Москве.
Вскоре после этого руководители советского шпионажа применили подобный метод против Запада. Когда вспоминаешь об агентах, разоблаченных после войны, на ум приходят имена Бруно Понтекорво и Клауса Фукса. В некоторых случаях, когда такие агенты занимали на Западе ответственные посты, в досье западных органов безопасности и разведки находились сведения об их прошлых коммунистических связях. И тем не менее все они были разоблачены слишком поздно. Фукс и Понтекорво переходили с работы в одной из союзнических стран на работу в другой, находясь один год в Англии, другой – в Канаде, третий – в Соединенных Штатах. Поскольку научные лаборатории союзников работали в большой спешке, ученые, имеющие аттестации из одной союзнической страны, иногда принимались на службу в другой, так как предполагалось, что они уже достаточно хорошо проверены на прежнем месте работы. А когда с личными делами все же знакомились, то обнаруженные в них данные, особенно если они были внесены нацистами, видимо, часто игнорировались: ведь в ту пору Россия была нашим союзником, а Гитлер – врагом, и война требовала использования как можно большего числа талантливых ученых различных национальностей.
Последствия этих упущений и промахов в бурные военные годы достойны сожаления, и полученный урок будет не скоро забыт. Мы не можем позволить, чтобы у нас появились новые Фуксы или Понтекорво. Сегодня проверка лиц, желающих поступить на работу в секретные органы американского государственного аппарата и связанные с ними технические учреждения, является с полным на то основанием тщательной и кропотливой.
Поэтому в наше время агенту, отбираемому для внедрения, недостаточно только личных способностей. При современных методах проверки благонадежности он рискует провалиться, если обнаружатся какие-либо сведения о том, что он когда-то был не тем, за кого выдает. Единственный способ сделать сегодня человека настолько неузнаваемым, что он сможет продержаться во вражеском окружении длительное время, – это полностью его перевоплотить. Такое перевоплощение требует многолетнего обучения. Необходимо, чтобы прошлое этого человека было тщательно скрыто и погребено под множеством слоев вымышленных биографических фактов, которые должны иметь соответствующее подтверждение.
Если вы родились в Финляндии, а нужно, чтобы местом вашего рождения считался немецкий город Мюнхен, то у вас должны быть документы, доказывающие вашу связь с этим городом. Вы должны вести себя как человек, родившийся и живший в нем. Нужно сделать так, чтобы и в самом Мюнхене в случае какой-либо проверки можно было удостовериться, что вы мюнхенец. Мюнхен или другой город может быть выбран потому, что он подвергся бомбежкам и некоторые документы могли при этом погибнуть. Перевоплощенного таким образом человека называют нелегалом. О таких агентах я еще буду говорить ниже. Совершенно очевидно, что разведка займется всей этой кропотливой подготовкой только в том случае, если ей будет очень нужно посадить надежно и надолго в этом месте своего человека.
Если разведывательная служба не внедрит собственного агента на тщательно оберегаемый объект, ей остается ничего иного, как завербовать человека, уже находящегося там. Возможно, этот человек будет находиться не совсем на том месте, где он мог бы иметь доступ к нужной вам информации, или он еще только начинает свою служебную деятельность, которая в перспективе приведет к тому, что он получит работу намеченном вами объекте. Главное, чтобы он был подходящим и не вызывающим подозрений у окружающих. Он, как мы говорим, находится «на месте».
Одним из моих самых ценных агентов в период второй мировой войны (я еще вернусь к нему ниже) был именно такой человек. Когда я впервые установил с ним контакт, он уже работал в министерстве иностранных дел Германии на посту, открывавшем ему доступ к переписке с немецкими дипломатическими службам во всем мире. Он находился именно там, где было нужно. Ни один из иностранных дипломатов любого ранга мог бы добыть такого количества информации, как добывал этот человек, имевший доступ к важнейшим досье министерства иностранных дел. При самом тщательном перспективном планировании следовало бы считать огромным везением, если бы нам удалось внедрить своего агента на этот объект и путем всяческих ухищрений помочь занять подобный пост, даже если бы этот человек вел себя как самый лояльный нацист. Такой метод вербовки агента «на месте», несмотря на колоссальные трудности, обладает тем преимуществом, что позволяет разведывательной службе избрать объект, выявить его наиболее важные и уязвимые точки, а затем заняться поисками человека, уже работающего в таком месте и склонного пойти на сотрудничество с разведкой.
