Оттенки были выбраны бледно-коричневые, темнее прежних, но ни одна семья не станет жить в такой цветовой гамме. Новая окраска, новые полы – цена дома должна была бы возрасти. Но Эбби не была уверена, что сможет заставить кого-то заплатить хотя бы прежнюю стоимость.

-О чем может быть речь? Конечно же, ты продашь этот дом. – Тихонько уговаривала она саму себя. И она продаст его, так или иначе.

Зона кухни и столовой была неплохой со своим прозрачным потолком и задней дверью. На белой двери виднелось пятно около ручки. Эбби наклонилась, чтобы рассмотреть его и по возможности убрать. Она не была уверена, что уборщики специально оставили его или просто случайно пропустили. Решительно нужно нанимать новую команду. Такому поведению просто нет оправдания.

Это был отпечаток засохшей крови в виде крошечной ладони. Должно быть, он принадлежал маленькому мальчику, ему вроде было пять лет. Он подбегал сюда, пытаясь выбраться? Он старался открыть дверь, но не смог?

Эбби наклонилась над раковиной и распахнула окно. Внезапно ей стало душно. Прохладный весенний ветерок трепал занавески. Они были вышиты осенними тонами, ржаво-рыжим и золотом. Они прекрасно шли к бежевым стенам и напольной плитке цвета слоновой кости.

Теперь перед ней стоял выбор, куда идти дальше. Дверь в гараж была справа от нее. Рядом с ней была лестница в подвал. Гараж показался ей более безопасным. Эбби открыла дверь и встала на единственную ступеньку. В гараже было холоднее, чем в доме, как в гроте. Другая дверь вела из гаража в задний дворик. Здесь все было маслянистых оттенков.

Она попятилась и закрыла дверь, прислонившись к ней на минуту. Ее глаза скользнули вниз по лестнице до двери в подвал. Последние шаги маленького Брайена Гарнера были по этой лестнице. Его преследовали? Он спрятался там и попался?

Она решила оставить подвал напоследок.

Спальни и ванна были сразу за гостинной. Первая комната оказалась детской. Кто-то разрисовал стены цирковыми животными. Они тянулись ярким и веселым бордюром вдоль пустых стен. Всего две недели Джессика Гарнер не дожила до своего второго дня рождения. По крайней мере, Сандра записала именно так.

Ванная была через холл от спальной. Сама ванна была главным образом белая с коричневыми прожилками тут и там. Зеркала, тянувшегося вдоль ванной, больше не было. Уборщики собрали его осколки, оставив зияющую черноту на стене пустой. Почему они не стали заменять его, если знали, что дом продадут? В других домах менять пришлось меньше.

Обои были симпатичными и не были повреждены. Цвета слоновой кости с бледно-розовыми тонкими полосками и коричневыми цветами. Эбби провела рукой по стене и нашла следы разреза. В стене было около шести отверстий, будто в нее всадили нож. Но не были ни следа крови. Ничто не говорило о том, что думал Филипп Гарнер, вонзая лезвие в стену ванной.

Спальня хозяев была сразу за ванной. Обои здесь были бежевыми с коричневым восточным орнаментом, выведенным аккуратно и со вкусом. В центре ковра было пятно, но меньшее по размеру, чем следы крови в гостиной. Никто точно не мог сказать, как малышка оказалась здесь, но именно тут ее и убили. В отчете ничего не было сказано о том, как именно она умерла, значит это было слишком ужасно, чтобы описывать в подробностях. Это значило, что Джессика Гарнер заглянула в ад, прежде, чем умерла. Вдоль одной из стен тянулись следы детских ладошек. Похоже, она пыталась бороться, оставляя кровавые следы. Но по крайней мере здесь эти следы пытались смыть. Почему же они оставили их на кухне?

Чем больше Эбби думала об этом, тем больше сходила с ума. С кем-то произошло что-то ужасное, зачем оставлять напоминания об этом?

Небольшая ванная в бело-серебристых тонах, за исключением темного пятна у самой ванны. Эбби начала наклоняться, чтобы посмотреть, что это было, но уже знала, что видит. Это была кровь. Они убрали большую ее часть, но она все равно пряталась в углублениях между плитками, как грязь под ногтями. Раньше ей ни разу не попадались настолько небрежные уборщики.

Спальня мальчика была в передней части дома. Светло-голубые обои с гоночными машинками в качестве бордюра. Красные, зеленые, желтые, темно-синие автомобили с миниатюрными водителями мчались вдоль стен по кругу. Это была единственная комната, в которой ковер отличался ярким синим цветом. Может, мальчик просто любил синий. Раздвижные двери в туалет были изломаны, порваны в клочья. Белые зазубрены древесины выглядывали из-под лака. Одна из дверей была снята и приставлена к стене. Брайен Гарнер прятался здесь и был настигнут отцом?

Или Филипп Гарнер только предположил, что сын может быть здесь? Одно было известно точно, мальчик умер не здесь. Не были ни пятен крови, ни отпечатков рук.

Эбби вышла в прихожую. Она осмотрела сотни пустых домов за последние годы, но нигде она не чувствовала себя так, как здесь. Сами стены, казалось, дышали ожиданием, но ожиданием чего? Она не поймет этого, пока оно само к ней не придет. Эбби постаралась стряхнуть неприятное ощущение, но оно не уходило. Лучшим вариантом было поскорее закончить осмотр и уйти прочь.

К сожалению, оставался еще подвал.

Она и раньше не хотела туда спускаться, но теперь прибавилось еще какое-то нехорошее предчувствие. Игнорировать его было бессмысленно. Смерть, особенно насильственная, никогда не проходит бесследно.

Рыжевато-коричневый ковер покрывал ступени, ведущие вниз, к закрытой двери. По каким-то причинам закрытая дверь показалась Эбби зловещей. Но она все равно стала спускаться.

Ее рука дрогнула на ручке двери, но потом Эбби рывком ее распахнула.

Прохладная влажность подвала никуда не делась. Он был похож на любой другой подвал, только без окон. Мистер Гарнер просил, чтобы никому не рассказывали о причинах.

Голый бетонный пол уходил нетронутым к таким же серым бетонным стенам. Трубы тянулись с потолка и уходили из зоны видимости под пол. Насос канализации в одном из углов все еще работал. А вот водонагреватель холодно ждал, пока его снова включат.

Эбби включила все три подвесные лампы, так что пространство осветилось полностью. Но голые, потревоженные движением Эбби, лампочки отбрасывали повсюду мягкие, пляшущие тени повсюду. И тут в дальнем углу она заметила первое пятно.

Оно было маленьким, но, учитывая, что мальчику было всего пять лет, оно было довольно большим.

Следы были и за лестницей. Они тянулись длинной вереницей, будто его волокли по полу.

Последнее пятно было в форме пентаграммы, грубой и не четкой, но вполне узнаваемой. Значит, все таки, жертвоприношение.

Одна из стен была забрызгана, будто капли падали снизу вверх. Скорее всего, именно тут Филипп Гарнер засунул себе дуло пистолета в рот и нажал на курок.

Эбби выключила две из трех ламп и задержалась на шнуре-выключателе последней, ближайшей к двери. Ощущение тревоги ушло. Ей казалось, что в подвале, где ребенка лишили жизни, ощущения должны быть более тягостными, но это было не так. Подвал казался более пустым, чем весь остальной дом. Эбби не могла понять, почему обратила на это внимание. Она обязательно укажет на это экстрасенсу, который будет осматривать дом.

Она погасила свет и вышла, спокойно прикрыв дверь за собой. Лестница была просто лестницей, как и в любом другом доме. И кухня казалась веселее с ее почти белыми стенами. Эбби закрыла окно над раковиной, на случай, если пойдет дождь.

Она почти вышла в гостиную. Но тут отпечаток ладони на двери черного хода вновь привлек ее внимание. Он казался молчаливой мольбой о помощи и спасении.

-Боже, я не могу оставить это вот так. – Прошептала она в нагретую солнцем тишину. Эбби достала из кармана упаковку носовых платков и намочила один из них водой из-под крана. Она встала на колени перед дверью и начала вытирать побуревший след.

Под ним оказался новый слой, кровавый и свежий. Эбби стало сложно дышать, и она отпрянула от двери. Платок был пропитан кровью. Она положила его на пол. След от руки начал медленно растекался на двери.