Нетвердым шагом она спустилась по ступеням и присела на другой конец добротной лавки, которую Джейсон позавчера собственноручно установил метрах в пяти от входа. В руке у Мэгги был полупустой стакан.

Мэгти была пьяна в хлам.

Такой Чесотка видел племянницу впервые.

— Слышь, анкл… — уставившись в темное поле, заплетающимся голосом начала Мэгги. — Ты как сам-то?

— Отлично, — сказал Чесотка. Потом с улыбкой добавил: — Квазикульно.

— Ха!.. — взмахнула стаканом Мэгти и чуть не свалилась со скамейки. — Цзиба… Шарик хаоцзильньгй! Слово! — Она сбросила легкие тапки и по примеру Джейсона погрузила ноги в траву. — Как это ты… Как?..

— Будто сжимаешь пальцы руки в кулак, — объяснил тот. — Представь, что ты обезьяна и у тебя на ногах длинные пальцы. Как на руках. И ты сжимаешь их в кулак. Сжимаешь. Потом разжимаешь. — Чесотка отхлебнул виски.

— Задвиг! — порадовалась Мэгти и зашурудила ногами в траве. — Повер так и прет от граунда… Ский!

Что означало последнее слово, Чесотка знать не знал, потому как слышал его впервые, но, судя по интонации, — крайнюю степень восторга.

— Ский, — согласился он.

— Дай дернуть! — потянулась к сигаре племянница. Джейсон протянул ей жирный окурок и достал себе новую половинку. Слюнить чужие хабарики он не любил.

— Слышь, анкл… — умело приложившись к сигаре, Мэгги пустила дым в ночь. — А ведь если меня бы не засерчили, когда я на ран из интера встала, не сидела бы я с тобой и не лукала этот найсовый пикчер! — взмахнула она стаканом в сторону невидимого уже леса, у которого кончалось поле.

— Точно, — для порядка согласился Чесотка и поскреб нос: он хорошо помнил, как несколько лет назад Мэгти пустилась в бега, и ее довольно быстро отловили, да и как убежать человеку с действующим штрих-кодом, если он не озаботился навороченной глушилкой! Причем нужен не абы какой, собранный на коленке прибор, их полно на черном рынке, и обмануть они могут лишь самого ленивого полиса, вопреки инструкции выключившего сканер, а настоящая вещь, дорогая, лучше вообще на заказ выполненная, то есть настроенная на личное поле владельца. Где бы такой раздобыла пятнадцатилетняя соплячка, даже и с хорошим счетом в банке? Кто бы ей продал? Мэгти вообще ни о чем таком не подумала, ей и в голову не пришло, что ее выдаст именно вожделенный взрослый штрих-код.

— …Мы с Захом далеко уже сдернули, — рассказывала Мэгти, — и все было хаоцзильно, и мы хотели кинуть в Петермоск, был сига, что там крэш-задвиг и сейшн ол-найт, а на коды мало смотрят, чел ты или нет, просто парадиз, и кредов много не надо… Мы с Захом забились на хэ-лайф,[5] — призналась племянница. — Он такой… такой… — Джейсон слушал с интересом: о планах Мэгти связать жизнь с неким Захом он ничего не знал. — Не думай, не сразу! Хэ-лайф — не пигуфак, а моим челам было мэйисы,[6] что я и как! Достали со своим спейсом! А Зах — Зах он с полутора въезжал, будто мой дабл! — наливаясь горечью, почти выкрикнула Мэгти. — Ты же в теме, что такое дабл!.. Вот Рут! Ты и Рут!.. — Она махнула рукой и залпом прикончила виски. — Ты и Рут… — прошептала племянница и швырнула стакан куда-то далеко в траву.

— Я и Рут, — опять согласился Чесотка. Какие, однако, страсти бушуют в девочке! Хотел бы он взглянуть на этого легендарного Заха…

— Ну и вот… А потом, — Мэгти размашисто вытерла глаза. — А потом, уже почти в Петермоске, нас ссерчили полисы. И тогда мы…

«Господин Джейсон! Господин Джейсон!» — послышался вдруг откуда-то из темноты тихий далекий голос. Чесотка закрутил недоуменно головой, с удивлением поглядел на беззвучно шевелящиеся губы Мэгти, и его вдруг властно потащило прочь от поля, леса, скамейки, недопитого виски и недокуренной сигары, назад — в черный бездонный колодец, все быстрее и быстрее, и он тщетно пытался ухватиться хоть за что-нибудь, размахивал впустую руками…

— Господин Джейсон! — услышал Чесотка совсем рядом.

Открыл глаза: перед ним был Чэнь Чжун-чжэн. Гун через столик наклонился к Чесотке, положил ему руку на плечо, посмотрел внимательно:

— Господин Джейсон, просыпайтесь, прошу вас. Сейчас подадут суп.

Повезло Мэгти с анклом.

Она представить себе не могла, как бы сложилась ее судьба, коли бы в Шанхакине так вовремя не появился Чесотка. Хай-крэк — такая штука, что, если с ней тебя взяли, особых разговоров вести не будут: гуд бай, милая, слетай-ка на Плутон, поработай там на благо породившего и взлелеявшего тебя общества — много лет поработай, в поте смазливого личика. Посадят тебя в красивую клеточку пять на пять в самой заднице трюма рейсового транспортника — и вперед, борозди просторы ненавистного космоса, наматывай миллионы километров малой скоростью. Ну даже если пережить полет — что там, на этом Плутоне, хорошего? Что светит там симпатичной девочке? Даже безмозглый уборочный дроид второго поколения, которого за устарелостью отправляют на частичную утилизацию, и тот сообразит: жопа там девушке. Потому как полноправная гражданка. Вливайся как умеешь, а коли дура, то вольют и без твоего участия. Сделают социально полезной.

Мэгги не могла назвать себя дурой, но к такому обороту событий она готова не была. Совершенно. Она даже толком не знала, что ей загрузили в пояс Кэм и компания, да и Кэм, кстати, совершенно не собиралась этим хай-крэком пользоваться по прямому назначению; но ведь надо как-то поправить баланс? Только взять и отнести: отсюда — туда. И — бабосы. Все. Мэгги верила Кэм. Та была ее старше, и Мэгги Кэм обычно слушалась. Отчего бы не помочь подруге?

Позднее ночью, уже в камере, после того как появился анкл Джей и сделал ей свое фантастическое предложение, Мэгги много думала, она даже очень много думала и пришла к выводу, что Кэм, в сущности, на нее, на Мэгги, наплевать. Проследив день за днем всю свою жизнь с терра-хиппи, Мэгти с ужасом поняла, что дело тут вовсе не в конкретной Кэм, а в терра-хиппи вообще. Эти люди жили как во сне, совершенно не интересуясь окружающим миром; они со спокойным равнодушием, столь похожим на радушие, принимали тех, кто вливался в их ряды, и столь же спокойно забывали про выбывших, вытирали их из личных файлов и выкидывали из адресных книг компов; а если встречали вновь, то не узнавали и радовались по новой. Мэгги стало ясно главное: если завтра Кэм и прочих по некоей причине выпустят, а ее — оставят в этой клетке, то никому из терра-хиппи и в голову не придет побеспокоиться о ней и ее судьбе. Это открытие стало приятным особенно.

Ответить согласием на предложение анкла Джея после этого оставалось еще меньше оснований. Откуда он вообще возник, этот анкл, долговязый мужик с пристальным взглядом и широкими, как совки для сбора навоза, ладонями? Где он прятался раньше? Почему Мэгти вдруг ему понадобилась?

Ясное дело, не просто так.

Но Мэгти согласилась.

Ей некуда было деваться.

И не пожалела.

Еще бы: теперь они с анклом жили в собственном небольшом — всего в два уровня, анкл называл их этажами, — доме, Мэгги таких и не видывала в реале никогда: с плоской крышей, с четырьмя просторными балконами. Дом стоял на земле — мертвой, но покрытой полуметровым слоем псевдогрунта, и самое главное: на берегу Байкала, единственного живого озера, оставшегося на планете. Что за работу отхватил анкл Джей — ведь все это великолепие стоило бешеных денег! даже представить себе трудно, насколько бешеных! — Мэгги могла только гадать. Пару раз она спросила анкла, но тот от ответа ловко ушел, молчун проклятый, лишь намекнул, что трудится на ниве генетических технологий.

Покидать окрестности дома — зону в четверть квадратной мили — Мэгги теперь никак не могла: ей прожгли специальный прим к штрих-коду, и установленные по периметру Байкала охранные дроиды мягко, но настойчиво теснили девушку обратно, когда она несколько раз попробовала дать деру, попробовала скорее из любопытства, нежели из желания в самом деле удрать. Да, клетка. Но золотая.