— Но Мэдлин Бейнбридж тоже ушла из кино. — Юп нес всякий вздор, перескакивая с пятого на десятое, изображая из себя неотесанного юнца. — Моя тетя Матильда помнит Мэдлин Бейнбридж, и она говорит, что вокруг нее всегда была какая-то тайна. Она рассказывала, что ходили странные слухи о ней и ее друзьях. Будто Мэдлин Бейнбридж была ведьмой и устраивала шабаши.

— Шабаши? — На лице Джефферсона Лонга внезапно появилось подозрительное выражение, будто он почувствовал перед собой врага. Он холодно улыбнулся. — Смешно, — сказал он. — Шабаш — это целое сообщество колдунов.

— Да, — подтвердил Юпитер. — Вы работали с мисс Бейнбридж. Слышали ли вы о шабашах?

— Разумеется, не слышал! — заявил Джефферсон Лонг. — Насколько мне известно, это выдумки. Друзьями Мэдлин Бейнбридж были люди, которые только работали с ней, вот и все.

— Вы знаете этих людей? — спросил Юпитер.

— Да, конечно. Я сам был одним из них.

— Тогда, может быть, кому-нибудь из них были известны вещи, неизвестные вам, — Юп смотрел на Лонга не мигая. — Вы поддерживаете связи с кем-нибудь из них? Вы знаете, где можно найти их? Или, может быть, вы смогли бы устроить мне встречу с самой Мэдлин Бейнбридж?

— Разумеется, нет! — опять воскликнул Лонг. — Я больше не имею никаких дел с этими людьми. Все мои друзья — из правоохранительных служб. Что касается Бейнбридж, то я не видел ее тридцать лет — и рад бы не видеть еще тридцать! Это была избалованная, капризная, с огромными претензиями актриса, почти такая же скверная, как этот Деспарто, актер, с которым она была помолвлена. А уж он-то был настоящий бездарь!

- Он погиб после вечеринки в ее доме, не так ли?

- Да. — Теперь Джефферсон Лонг выглядел старым, глаза его потускнели. — После вечеринки. Да.

Он выпрямился и потряс головой, словно желая отогнать неприятные воспоминания.

- Но это, это было много лет назад, — сказал он. — Сейчас я никогда не думаю о том времени. Нет смысла жить прошлым. А кстати, почему мы так много говорит о Мэдлин Бейнбридж? Я думал, вы пришли ко мне, поскольку интересуетесь программами, посвященными борьбе с преступностью.

- Я пришел из-за Мэдлин Бейнбридж, — бесхитростно сказал Юп. — Я делаю о ней курсовую по истории кино. Если работа понравится, ее опубликуют в школьном журнале.

Джефферсон Лонг выглядел в высшей степени раздосадованным.

- Желаю вам удачи, — произнес он холодно. — А сейчас вы должны извинить меня. Я не могу уделить вам больше не минуты. У меня деловой завтрак.

- Понимаю вас, — сказал Юп.

Он поблагодарил Лонга и вышел.

- Ну как, успешно? — спросил Бифи, когда Юп сел в машину.

- Джефферсону Лонгу не по душе Мэдлин Бейнбридж и сама идея показа ее фильмов по телевидению, — сообщил Ют. — «Видео Энтерпрайзес» не собирается финансировать сериал о злоупотреблении наркотиками, который он хочет делать, так как слишком много денег придется потратить на картины с участием Бейнбридж. Лонг сказал, что он не видел Бейнбридж вот уже тридцать лет и не поддерживает связи ни с кем из ее друзей. Он также отрицает существование шабашей. Может быть, все, что он говорил, правда, но я думаю, когда речь зашла о шабаше, он покривил душой. Откровенно говоря, чувствуется, что в этом Джефферсоне Лонге есть что-то странное, неестественное, вот только я никак не могу сообразить, что бы это могло быть.

Пит на заднем сиденье ухмыльнулся.

— Ничего, сообразишь. У тебя это всегда получается, — сказал он. — В любом случае, у нас еще есть над чем поработать. Я позвонил отцу на студию, пока ты ходил к Лонгу. Один адрес для нас у него уже есть. Любимым оператором Бейнбридж был Элиот Фарбер, а он участвовал в собрании «магического круга» во время того обеда в честь вручения премий. Он уже давно не оператор. У него сейчас мастерская по ремонту телеаппаратуры в Мельрезе. Поехали туда!

Для сыщиков не было необходимости сочинять историю о школьном журнале, чтобы увидеться с Элиотом Фарбером. Бывший оператор не был защищен от посетителей секретарем, встречающим всех входящих, и нашим друзьям понадобилось только зайти в маленькую пыльную мастерскую, чтобы побеседовать с ним.

Когда они открыли дверь мастерской, зажатой между парикмахерской и магазинчиком обойщика, Юп сказал совершенно откровенно:

— Мистер Фарбер, говорят, Вы были любимым оператором Мэдлин Бейнбридж, не так ли?

Элиот Фарбер оказался худым человеком с желтоватым лицом. Он искоса посмотрел на ребят сквозь дым, кольцами поднимавшийся от зажатой во рту сигареты.

— Не рассказывайте мне о себе ничего. Я сам догадаюсь, что вы за птицы. Вы — фаны старого кино.

- Что-то вроде этого, — подтвердил Юп.

Фарбер заулыбался и облокотился о стойку.

- Я работал, с Бейнбридж почти во всех картинах, где она снималась, — сказал он. — Она была великолепна. Потрясающая актриса!

Фарбер шнырнул окурок на пол и затоптал его ногой.

— Она была еще и красива. Некоторые так называемые королевы экрана дорожили каждой крошкой косметики и хватались за любой светоэффект, чтобы выглядеть хорошо. Они цеплялись за каждый фокус, который только мог подарить им оператор. Вот почему я распрощался с этим бизнесом. Я просто заболевал от обвинений, которые сыпались на меня, если какая-то дива не выглядела как Клеопатра, царица Нила. Но с Бейнбридж не было никаких напрягов. Она была красива беи всяких ухищрений. И я не ног ошибиться, снимая любую сцену с нею.

— С ней было трудно работать? — спросил Юп.

— О, ей понравилось быть самостоятельной, когда она прочно встала на ноги. Поэтому все мы и вляпались в эту кошмарную муть о ведьмах и пуританах.

— Вы имеете в виду «Салемскую историю»?

— Точно, ее самую, — сказал Фарбер. — Рамон Деспарто вбил себе в голову, что это будет шедевр. Мэдлин была просто помешана на нем, потому-то он и получал все, чего хотел, Мэдлин заботилась об этом. А мы жалели ее — считали, что он сломает ей всю карьеру.

— Именно это он и сделал, верно? — спросил Пит, спокойно слушавший рассказ Фарбера. — Я думаю, после его смерти сердце ее было разбито и она уже не могла сниматься.

— Она обвиняла в его смерти себя, — сказал Фарбер. — Она поссорилась с Деспарто буквально накануне автокатастрофы, в которой он погиб. Она сказала ему пару ласковых слов. Но я не обвиняю ее — он крутил тогда роман с другой актрисой, Эстеллой Дю-барри, а Мэдлин ревновала. Если вы собираетесь организовать какой-нибудь клуб для кинофанатов, обожающих Мэдлин, или пишете статью для детского журнальчика, то можете забыть все, что я вам тут наплел. Зачем ворошить прошлое?

— Вы не встречались с Мэдлин Бейнбридж в последние дни, мистер Фарбер? Или, может быть, беседовали с ней? — спросил Юпитер.

- Не-а. Ни с кем она не видится. Никто вообще не общается с ней.

Боб показал мистеру Фарберу фотографию, найденную им в библиотеке.

- Разве Эстелла Дюбарри не входила в число самых близких знакомых Мэдлин Бейнбридж? — спросил он. — Вот она на фото, снятом во время торжественного обеда.

- А, вот это? — Фарбер взял фотографию у Боба. — Да, «Магический крут». Вот они здесь — все тринадцать, включая вашего покорною слугу.

- А вам не кажется, что тринадцать — неподходящее число для обеденного стола? — сказал Юп.

Фарбер улыбнулся.

- Вполне подходящее, если гости — колдуны и колдуньи, — сказал он.

- Так, значит, шабаши были! — крикнул Боб.

На этот раз Фарбер громко расхохотался,

- Само собой. А почему бы и нет? Мэдлин была ведьмой — или, по крайней мере, считала себя ведьмой. Она называла вес это Древним культом. В нем не предполагалось ни ведьм верхом на помеле, ни продажи душ дьяволу, но Мэдлин была убеждена, что обладает какой-то магической силой. Мы все участвовали в этих представлениях. В конце концов, Мэдлин была звездой, и если она решала, что все мы должны выкраситься красной краской, мы должны были подчиняться ее капризам. Мы стали членами «магического круга». И Эстелла Дюбарри, и Люрин Хэйзел, и Дженет Пирс, и даже бедная бесцветная Клара Адамс — все ведьмы, как на подбор.