– Полагаю, драконы лучше нас, потому что они ничего подобного не делают, просто берут то, что видят. Дети природы, они наделены свободным духом и высокой нравственностью – и все потому, что они неспособны думать? – все так же ядовито поинтересовался Чейд.

Шут покачал головой и улыбнулся.

– Нет. Драконы не лучше людей. На самом деле они почти ничем не отличаются от людей. Но они – зеркало человеческого эгоизма. Они напомнят вам, что все ваши разговоры о землях и владениях очень похожи на рычание собаки, сидящей на цепи, или на боевую песню воробья. Они реальны ровно до тех пор, пока не стихнет ваш голос. Вы можете заявлять все, что пожелаете, выдвигать какие угодно претензии, мир вам не принадлежит. А вот люди принадлежат миру. Вы не можете владеть землей, в которую рано или поздно упрячут ваше тело, да она и не вспомнит имени, каким вы когда-то ее называли.

Чейд ответил не сразу. Я решил, что его поразили слова Шута и заставили иначе посмотреть на окружающий мир. Но уже через пару минут он презрительно фыркнул:

– Чушь! Твои слова убеждают меня в том, что от возрождения драконов никто не выиграет. – Он устало потер глаза. – Да и чего ради мы тратим время на дурацкие споры? Никто из нас не знает, что мы обнаружим, когда прибудем на место. А пока все это философские рассуждения и детские сказки. Когда придет время выбирать, я и буду думать, что делать. Вот так. Ты доволен?

– Не думаю, что мои чувства имеют для тебя какое-либо значение. – Шут бросил на меня косой взгляд.

Однако меня удивил не сам взгляд, а то, что Шут как будто указывал Чейду на меня.

– Ты совершенно прав, – спокойно проговорил Чейд. – Меня нисколько не занимает, останешься ли ты доволен. Главное – это согласие Фитца. Однако я знаю, что, если ему придется принимать столь важное решение, твои слова будут иметь для него огромный вес, даже если ценой будет благополучие Видящих. – Мой бывший наставник наградил меня задумчивым взглядом, словно я вдруг превратился в старую хромую клячу и он пытается понять, выдержу ли я еще одно сражение. Улыбка, появившаяся у него на лице, была почти отчаянной. – Впрочем, надеюсь, он выслушает и мои доводы. – Чейд посмотрел мне в глаза. – Когда придет время принимать решение, мы его примем. А до тех пор вопрос остается открытым. Тебя такая формулировка устраивает?

– Почти, – ответил Шут и добавил холодно: – Дай мне слово Видящего, что, когда наступит решающий миг, Фитц сможет поступить так, как посчитает нужным.

– Слово Видящего! – Чейд был возмущен.

– Именно, – спокойно подтвердил Шут. – Если только твои слова не пустая болтовня, при помощи которой ты хочешь заставить Фитца плясать под свою дудку.

Шут откинулся на спинку кресла и положил руки на подлокотники. Он держался совершенно спокойно. На мгновение я узнал стройного человека в черном, с убранными назад блестящими волосами. Мальчик, которого я знал в детстве, превратился во взрослого мужчину. Затем он повернул голову к Чейду, и наваждение исчезло. На его лице застыла неколебимая твердость. Я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь столь уверенно бросал вызов Чейду.

Ответ Чейда поразил меня до глубины души. Старик странно улыбнулся, посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Шута и обратно на меня. Глядя мне в глаза, он произнес:

– Я даю мое слово Видящего. Я не стану просить Фитца поступать против собственной воли. Ну вот. Ты доволен?

Шут медленно кивнул.

– О да. Я доволен. Я вижу, что решение будет принимать он, так же ясно, как то немногое, что мне еще осталось увидеть. – Он кивнул, словно соглашаясь с самим собой. – Нам с тобой нужно еще кое-что обсудить, но это можно сделать уже после отплытия. Ну, время бежит, а у меня еще куча дел, о которых я должен позаботиться до отъезда. Хорошего вам дня, лорд Фаллстар.

Легкая улыбка коснулась его губ, он посмотрел на меня, потом на Чейда и вдруг неожиданно широко развел руки в стороны и изящно поклонился Чейду, словно они вели светскую беседу. Выпрямившись, он повернулся ко мне и тепло проговорил:

– Хорошо, что нам удалось провести вместе немного времени, Фитц. Я по тебе скучал. – Затем он вздохнул, словно вспомнил, что ему предстоит неприятное дело. Думаю, вернулись мысли о смерти, и его улыбка погасла. – Прошу меня простить, господа, – пробормотал он и ушел через потайную дверь за очагом, грациозно, словно лорд, покидающий банкет.

Я сидел и смотрел ему вслед. Странные переживания, постигшие меня, когда мы все объединились в Силе, все еще были со мной, они навевали диковинные слова и еще более необычные жесты. Шут вступил в единоборство с Чейдом и победил. Однако я не был уверен, что понимаю, о чем они договорились.

Старый убийца заговорил так, будто подслушал мои мысли.

– Он напоминает мне о верности тебе! Как он смеет? Мне, который практически тебя вырастил! С чего он взял, что может сложиться так, что мы будем не согласны друг с другом? Особенно учитывая, что мы оба знаем, как много зависит от успешного завершения нашей миссии. Слово Видящего! Ну и дела! А ты, по его мнению, кто такой?

Он повернулся ко мне, словно ожидал, что я с ним молча соглашусь.

– Возможно, – тихо проговорил я, – он считает себя Белым Пророком, а меня своим Изменяющим. – Затем я сделал глубокий вдох и задал вопрос: – Как вы могли спорить о моей преданности так, будто я сам неспособен принять никакого решения? – Я возмущенно фыркнул. – По-вашему получается, что мозгов у меня не больше, чем у лошади или шелудивого пса.

Когда Чейд заговорил, он смотрел мимо меня в окно и, думаю, полностью отдавал себе отчет в собственных словах.

– Не лошадь и не пес, Фитц. Я бы никогда так о тебе не подумал. Нет. Ты клинок. Таким я тебя сделал – ты оружие. А Шут считает, что ты лучше всего подходишь для его руки. – Старик презрительно хмыкнул. – Он глуп. – Затем Чейд посмотрел на меня и кивнул. – Ты правильно сделал, что рассказал мне о его планах. Хорошо, что мы оставим его на берегу.

Ответить было нечего, и я покинул башню, воспользовавшись потайным лабиринтом. Я увидел сегодня своих друга и наставника в новом свете, и мне это совсем не понравилось. Возможно, Шут хотел показать нам, какую власть он имеет надо мной, когда вошел со мной в контакт Силы. Впрочем, я чувствовал, что это не так. Разве он не спросил моего согласия? И тем не менее у меня возникло ощущение, что он намеренно показал мне, как прочна связь между нами.

Случайно ли, что Чейд стал свидетелем? Или Шут стремился открыть мне, как на самом деле ко мне относится мой бывший наставник, сказать без слов, что Чейд уверен, будто я всегда готов исполнить его волю. Я покачал головой. Неужели Шут полагает, что я этого не знаю? Я стиснул зубы. Скоро мой друг поймет, что мы с Чейдом обманули его.

Я вернулся в свою мастерскую, однако всю дорогу меня терзали тревожные мысли.

Стоило мне открыть дверь, как я сразу понял, что Шут побывал здесь до меня. Он оставил на столе рядом с моим стулом подарок. Я провел рукой по спине Ночного Волка. Вырезанный из дерева, мой волк был в расцвете сил. Мертвый кролик лежал между передними лапами зверя, голова волка приподнята, умные черные глаза, исполненные мудрости и терпения, смотрят на меня.

Я взял его в руки. Шут начал вырезать его, когда сидел за столом в моей хижине. Тогда я не понял, что это будет, и забыл о его обещании показать мне, когда работа подойдет к концу. Я прикоснулся к кончикам ушей фигурки. А потом сел и стал смотреть в огонь, сжимая в руке своего волка.