– Для нас с тобой хватит, – согласился Леха. – Но главный… – он покрутил носом и очень сильно поморщился. – Не-а-а… не поймет…

Казалось, мы с ним подтвердили договор. Но ей богу, я бы сам справился.

– Слушай, – сказал он нетерпеливо. – Мы идем или не идем?

– Идем, – согласился я.

Леха был специалистом во многих вещах, в том числе и по взлому всякого рода замков. Несколько раз он показывал мне свое мастерство, когда мы по роду деятельности вынуждены были проникать в чужие квартиры. Должно быть, нам не хватило каких-нибудь пяти минут. И умение вскрывать замки Лехе не понадобилось – дверь в квартиру Берёзина оказалась распахнутой. В этот момент внизу хлопнула парадная дверь – кто-то выбежал из дома. Официант лежал на кухне в луже крови. У него, как и у блондинки, было перерезано горло. Он еще хрипел. Мы попытались ему помочь, но рана оказалась слишком обширной. Леха вылетел в прихожую вызвать скорую, но в этот момент мы услышали в гулком подъезде голоса.

– Полиция! – почему-то шепотом объявил Леха, и мы, выскочив из квартиры, увидали в пролете лестницы поднимающихся людей. Кажется, среди них была Люся. Я узнал ее по аккуратной прическе с ровным пробором. Стараясь не шуметь, мы на цыпочках прокрались на чердак. И разумеется, не заметили, что сильно наследили – кровавая цепочка следов потянулась вслед за нами. В довершении, Леха, как нарочно, оставил на стене и перилах кровавые отпечатки рук. При данных обстоятельствах нам совершенно не улыбалось встретиться еще раз с Быком и его командой.

Они дали нам фору минуты в полторы, а потом погнались следом. Но их было слишком мало, чтобы оцепить квартал. И я услышал, когда мы уже спустились по чудом сохранившейся пожарной лестнице и уходили в сторону Фонтанки, как Пионов твердит в рацию, понимая безнадежность своих призывов:

– Пришлите людей… Пришлите людей, черт возьми! А?! А?! А-а-а… Я слушаю, идиоты!!!

При его габаритах он был плохим бегуном и руководил операцией из машины. Где-то наверху перекликались Акиндин, Люся и водитель. Признаюсь, я испытал чувство злорадства, представляя, как она лазает по лестницам, а ее заглядывают под юбку. Нечего женщине соваться в такие дела.

Мы не побежали в сторону Невы или Фонтанки, что казалось наиболее логичным, потому что те мосты, которые не были разведены, наверняка уже были перекрыты полицией, а свернули в сторону Спасо-Преображенского собора и присели подальше от убогих в тени его кущ, где гортанно ссорились мадагаскарские руконоги, а встрепанные стаи рогоклювов перепархивали в тени деревьев. Опять начинался мелкий дождь. С моих ушей капало, и я уже не обращал внимания на мокрую одежду. Вода на асфальте, медленно испаряясь под невидимым за облаками солнцем, превращалась в редкий туман. Откуда-то сразу же появились вездесущие комары и мухи, которые принялись пить из наших истерзанных тел последние капли крови.

– Тебе не кажется странным, что убивают всех, кто имел даже косвенное отношение к блондинке? – спросил Леха, отмахиваясь от насекомых.

Он панически боялся всяких мух и особенно пчел. В прошлый году он пошел в гости к своему дяде, который жил в районе Авиагородка. Дом стоял в саду, а в саду заведись дикие пчелы. Леха с дядей сели под деревом, выпили по здоровенной чарке, и дядя решил похвастаться. Он ударил ногой по стволу, на котором висел улей, и сказал:

– Мне и собаку заводить не надо, у меня пчелы, как собаки!..

– И какие они у тебя? – поинтересовался пьянеющий Леха.

– Цепные!!! – похвастался дядя и еще раз ударил ногой по дереву.

Естественно, пчелы покусали обоих. Мало того, что в Леху вкатили немереное количество лекарства, так он еще неделю походил на крокодила, вымазанного зеленкой.

– Я тоже думал об этом, – признался я, рассматривая, как из собора выходят хлысты, собирающиеся на молитву со всей округи.

У них было особое одеяние – холщовый балахон и кусок веревки на талии. Надо будет спросить у отца Вадима, подумал я, почему они молятся в обыкновенных церквях. Вид у них был, словно они в чем-то сговорились, но считали нужным этого скрывать. Потом я вспомнил его слова: «Церковь должна объединять всех прихожан независимо от их заблуждений». Он только забыл, что настоящие, «дикие» хлысты молятся на голову козла в подземных молельнях и пьют человеческую кровь. Однажды Лехе даже удалось снять репортаж об их ритуале, но материал по политическим соображениям так и не пошел в печать, хотя в последние годы различные антицерковные секты появились, как грибы после дождя. Власти явно не знали, что делать с этим явлением и закрывали на все глаза.

– Зачем они его убили? – спросил Леха.

В его пегой прическе блестели капли влаги, а серые глаза выражали ухарскую беспечность. К середине дня мы оба устали, и пора было перекусить. Мой желудок успокоился и готов был к принятию пищи.

– Бармен мог увидеть планшетник, мог что-то услышать. Да мало ли что. Бармены часто бывают чьими-то информаторами. Хочешь, мы прекратим расследование, падем ниц перед главным и откупимся планшетником?

– Хочу! – заявил он, выпячивая грудь колесом.

– Пошли, – сказал я, понимая, что он валяет дурака. – Пошли…

Один из убогих, обвязанный окровавленной тряпкой, замер рядом с нами.

– Я не сумасшедший! – заявил он, сдирая тряпку с шеи, на которой у него алел здоровенный укус. – У меня просто отклонения в психике.

Он был в засаленном пиджаке, одетом на голое тело. Его щеки в голубоватой сыпи болезненно лоснились то ли от возбуждения, то ли от дождя, а грудь была впалой, словно по ней проехался грузовик. Глаза блестели, на загривке же была большая «гуля» – опухоль величиной с кулак. Я с тоской подумал, что через десяток лет стану точно таким же, если не сбегу на Марс. Земной климат давно стал вредным для здоровья.

– Господи… – произнес Леха.

При его профессии он еще не потерял способность сострадать: кроме всего прочего, правая часть лица у бедняги тоже была поражена опухолью. Такие опухоли у бродяг и бездомных встречались все чаще и чаще. Кто-то из наших даже написал серию статей на эту тему. Но причина так не была названа. Впрочем, кто будет изучать бездомный? Покажите мне этого человека. Мне кажется, земное общество вместе с обнищанием утратило способность к состраданию.

Леха порылся в своих бездонных карманах и извлек начатый шкалик.

– На, – сказал он, – выпей, батя.

Я знал, почему он так сделал: у него не было отца и он часто подпаивал приглянувших ему бродяг. Единственного он не учел – хлысты вообще ничего не ели и не пили, по крайней мере, на людях. Кроме этого у некоторых вырастали настоящие клыки. Должно быть, для того, чтобы прокусывать сонную артерию на шее жертвы. Эти феномены еще не были до конца понятны, но всезнающий Лука утверждал, что хлысты питаются святым духом, а Забирковичус – что они энерготоники, то есть люди, черпающие энергию из вне, а не из обыкновенной пищи. Хотел бы я верить в подобные объяснения. Тогда зачем хлыстам клыки?

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.