[Док, мы возвращаемся в ангар!] — завопил у него в ухе Джон, и голос его был как спасательный круг оттуда, где пропало сердце Марши. — [Противник улетает! Марди и Элиас бегут к Ангелу. Мы послали две аварийные команды — заделывать дыру и дверь шлюза…]

Марши стоял, ничего в мире не видя, и только видение лица Ангела плавало перед ним, и он надеялся, молился и клялся…

[Она ЖИВА!] — крикнул Джон. — [В глубоком обмороке, сильно ранена, и я понятия не имею, как нам высвободить ее из двери, но она уже в дыхательной маске, и она жива!]

У Марши колени были готовы подломиться от облегчения. Он то ли засмеялся, то ли всхлипнул.

— Я возвращаюсь, — сказал он Джону. — Позаботьтесь о ней как следует.

[Это уж не сомневайтесь! И спасибо вам. ]

Марши закрыл на миг глаза, не пытаясь сдержать слезы. Когда он открыл их вновь, взгляд его упал на пациента. Под свинцовой тяжестью этого взгляда Вальдемар снова побледнел и захныкал.

— Очень дорогой для меня человек чуть из-за тебя только что не погиб, — спокойно произнес Марши.

В нем все еще бушевал гнев. Презрение. У него в руках был один из тех, кто превратил его жизнь в дневной кошмар и проследил, чтобы выхода не было. Который чуть не убил всех, кого он любил, когда он начал только понимать, что их любит. Кто растлил ради власти и выгоды все, что было дорого Марши.

Столько лет он, спасая жизни, оставлял за спиной кошмары, а эта жалкая личность пользовалась ими к своей выгоде, ради своих корыстных целей.

Кошмары…

Лишь один миг был нужен ему, чтобы привести Вальдемара в полностью бессознательное состояние, и еще несколько мгновений, чтобы снова натянуть знакомый ледяной плащ полного транса на себя. Гнев растаял. Ненависть растворилась. Ушло все, кроме холода, и остался только он сам, пациент и лечение.

Он охватил голову Вальдемара нематериальными руками, погрузив пальцы в череп.

— Помни меня, — прохрипел он, и прикосновение вместе с глубоким трансом гарантировало, что его слышат.

— Уходи в отставку. Перестань превращать Медуправление в помойку. Брось максе — или сдохнешь.

Под пальцами плясали и мелькали импульсы мозговой активности, и он знал, что каждое слово будет врезано в этот мозг так, что ничем не сотрешь.

— Если ты ослушаешься, я вернусь. Помни, кто я и что могу с тобой сделать. Помни…

Он сместил руки, коснулся там, здесь, чтобы Вальдемар не пришел в себя еще несколько часов.

Отпустив Вальдемара, он шагнул назад, стряхнул с себя транс, повернулся к пациенту спиной и прицепил руки.

Он знал, что должен бы стыдиться того, что сделал. Может быть, так потом и будет. Но даже если бы мог, он не переделал бы сделанного.

Сейчас он мог думать только об одном: побыстрее в корабль и на Ананке как можно скорее, потому что там — человек, которому он нужен.

Вернуться к кораблю было просто. Непредвиденные осложнения начались, когда он добрался до стоянки.

Шлюз корабля был распахнут настежь.

Марши уставился, точно помня, что закрыл корабль, уходя. Хотя маловероятно было, чтобы Кулак попытался удрать. Не только потому, что слишком слаб и погружен с головой в усыпляющее поле, но у него была куча причин сидеть тихо, пока корабль на станции Боза.

Оставалось единственное логичное умозаключение: кто-то как-то заподозрил присутствие на корабле Кулака. Как — уже не узнать. Важным был другой вопрос: его уже уволокли или похищение еще в процессе?

И был только один способ это узнать. Марши вошел внутрь тихо и осторожно. Его дом вдруг стал враждебной территорией.

В тускло освещенной каюте было пусто. Он осторожно прошел по ковру, прислушиваясь к любым звукам за громким биением собственного сердца. Дверь клиники была открыта, оттуда лился яркий свет. Подойдя ближе, он услышал и голоса. Подкрадываясь как можно бесшумнее, Марши заглянул в дверь.

Два человека старались вытащить Кулака через высокие боковины медкойки. Приземистый был одет в форму охранника «ОмниМат», он обхватил руками туловище Кулака. На глазах у Марши старик повернулся и плюнул охраннику в лицо.

— Это говно в меня плюется! — воскликнул тот, с гримасой отвращения вытирая щеку о собственное плечо.

Второй, одетый в сшитый по мерке темно-синий комбинезон начальника, засмеялся:

— Я его научу кое-каким манерам.

— Ага, и хорошим!

Комбинезон выпустил ноги Кулака, обошел кровать и тыльной стороной руки отмахнул Кулака по лицу так, что голову на тощей изрезанной шее отбросило назад.

— Веди себя как следует, дедуля. — Он схватил тощую руку Кулака. — Попробуй еще раз, и я тебе пальцы переломаю.

Кулак снова поднял голову и посмотрел на комбинезона в упор. В гнилых желтых глазах горела глумливая злость. Окровавленный рот шевельнулся и произнес что-то, от чего начальник покраснел. Кулак засмеялся и сказал еще что-то, отчего комбинезон выпустил его руки и сжал кулаки. Один угрожающе отодвинулся назад. Кулак рассмеялся, зля его еще больше.

Марши чуть сам не рассмеялся над абсолютной и непробиваемой сварливостью злобного старого хмыря. Но он знал, что надо что-то делать, пока старик не довел их до того, чтобы они его убили, и не унес все свои тайны в могилу.

Он поскреб подбородок, пытаясь понять, как лучше поступить. Остроумные планы в голову не приходили. Он вымотался, рвался скорее в путь и был сыт по горло обманами, интригами и тонкими подходами.

— Мать его, — тихо буркнул он, расправляя плечи и входя в клинику как хозяин.

— Вы еще кто такой? — рявкнул на него комбинезон, опуская сжатые кулаки и отступая на шаг.

— Спокойно, я врач, — объявил Марши с победительной улыбкой, вразвалочку направляясь к охраннику у дальнего конца кровати. Тот отпустил Кулака и потянулся к кобуре.

Но до оружия добраться не успел. Марши, все еще сияя оптимистической улыбкой, шагнул вплотную и всю силу своих широких плеч вложил в удар биометаллического кулака в подбородок охранника. Как серебряной кувалдой. От удара охранника подбросило в воздух и приложило головой о стену. Он впечатался в мягкую обивку, завис на секунду и свалился на палубу бескостной грудой.

Марши глядел, разинув рот, на результаты первого в своей жизни удара, потом обернулся ко второму нарушителю, размахивая кулаками для второго раунда.

Комбинезон только глянул и обратился в бегство.

Марши прыгнул за ним и обрушился ему на поясницу. Они оба упали на палубу, Марши сверху. Голова нарушителя отскочила от палубы с тошнотворным звуком, который заставил Марши передернуться.

— Браво… доктор! — отозвался Кулак из кровати. — Замечательная… демонстрация… кулачного боя!

— Заткнитесь, — огрызнулся Марши, вставая со спины противника. Потом перевернул его и оттянул веко. Человек был в глубоком нокауте, но без основательных повреждений. Марши перешел к охраннику.

Проверяя зрачковый рефлекс, он обнаружил, что от его удара противник не только вырубился, но и окосел.

Через сорок минут он уже отчалил и лег на курс к Ананке. Незваным гостям он связал руки и ноги, приложил седативный пластырь к шее каждого, чтобы выиграть время для бегства, потом вставил обоих в чулан с оборудованием в ангаре.

Кулак получил лишь незначительные порезы и ушибы. Марши подлечил их и погрузил его снова в усыпляющее поле. Старик все смеялся и называл его «Али» — непонятно, что это могло значить.

Теперь, когда Битва при Станции Боза была позади, он был готов свалиться и заснуть. Но оставалась еще пара недоделанных работ, которые перед этим надо бы закончить. И потому Марши выпил чашку кофе лишь с небольшими следами бренди для компенсации действия кофеина, сел у пульта связи и вызвал доктора Моро.

— Опять вы! — буркнул медведеподобный врач, скривив лицо в гримасе сильнейшего отвращения.

— Вальдемар остался наркоманом, — известил его Марши без предисловий. — Состояние в целом по сравнению с тем, что было, не изменилось. Однако еще часов шесть он пробудет без сознания.