Дальнейшую беседу сержант начал потихоньку записывать под столом, не будучи уверен, что магнитофончик не выкинет ему какого-нибудь глупого фортеля. Он хорошо знал зловредность неживых вещей.

Результатом этой случайной встречи стал телефонный звонок Бежану с нервной просьбой о замене его кем-нибудь…

Как раз в это время я столкнулась с громадными трудностями в своих попытках удовлетворить запросы своей родни.

Коль скоро бабушка пожелала ехать на море в полном составе, мне действительно нужно было организовать транспорт для тётки Изы и дяди Филиппа.

Естественно, я тут же набросилась на Рысека, однако Рысек на сей раз имел в своём распоряжении ещё более медлительное транспортное средство, чем кран, какой-то асфальтовый каток или что-то в этом роде, какую-то страшно сложную многофункциональную машину, мало пригодную для дальних поездок. Я расстроилась, Рысек тоже, однако он тут же вспомнил о своём приятеле Мариане, том самом, что изучает иностранные языки.

Мы позвонили, и оказалось, что, к сожалению, Мариан сейчас находится в Лондоне вместе с клиентом, который нанял его на месячное турне по Европе. Сам клиент водить машину не может, так как во время этой поездки проводит официальные дегустации крепких напитков и потому постоянно пьян, а Мариан с радостью согласился как раз из-за упомянутых иностранных языков.

— Не везёт, — грустно вздохнул Рысек.

— Я уже начинаю привыкать к невезению, — успокоила я его. — Но что-то нужно делать. Не пошлю же я их туда на поезде, представляешь, каково мне будет там, на месте.

— А такси вам слишком дорого встанет. Лучше бы найти кого-то знакомого. О! Кажется, у меня такой есть… Хотя, наверное, не подойдёт — он ездит на малом «фиате» [9].

— Уж лучше твой дорожный каток…

— А жаль, он водит, как бог, — продолжал Рысек, — и очень любит повозить кого-нибудь по всей стране, в общем, любит путешествовать, да и берет дёшево: только за эксплуатацию и бензин, какие-то небольшие карманные деньги — и все. Раньше у него был «фольксваген».

— И что? — живо заинтересовалась я.

— Ну и ему не повезло. Лишился этого «фольксвагена» уже два года назад. Он тоже механик, разные ремонтные работы на аэродроме делал и въехал на своей машине на неиспользуемую полосу. Ну и приклеился намертво.

— Рысек, я не понимаю, что ты говоришь. В переносном смысле?

— Какое там в переносном! — недовольно фыркнул Рысек. — Факт. И даже компенсацию не получил, потому как было ясно сказано, чтобы не въезжать. Он вообще даже признаться не мог, я сам его поднимал, и верх оторвался, а шасси осталось. Хороший у меня тогда кран был.

Во время этой беседы мы сидели в квартире Рысека, так как сестра пошла с близнецами на прогулку, а у меня по квартире бродило невыспавшееся семейство. Я тоже не выспалась, и по этой, видимо, причине все ещё не могла понять, о чем он говорит.

— Скажи все это нормальным языком, а то у меня в голове все путается. На каком аэродроме это было?

— На нашем. Международном. На Окенче.

— Так ведь он уже давным-давно сделан!

— Ну и что? Один тип велел закупить какой-то необыкновенный материал для покрытия дороги.

Чехи откуда-то его получали, и у них он вроде бы себя оправдал, а у нас нет. Ну и этот Бешеный…

Что-то забрезжило у меня в памяти.

— Какой бешеный?

— Этот тип. Так его все называли, потому как у него и морда бешеная была, и характер. Авантюрный тип. А точнее говоря, технический директор чего-то там повыше. Велел закупить и, вместо того чтобы проверить на паре метров, как это сочетается с нашим асфальтом, дал указания залить сразу всю полосу.

Ну и залили. Получился такой каток, что на ногах невозможно было устоять, не говоря уже о машине.

А уж самолёт затормозил бы не раньше, чем у Дворца культуры. Разные фокусы пробовали, песком посыпали, солью, кипятком хотели это смыть и стиральным порошком, цистерны две «Людовика» на эту мойку пошло, и ничего не помогало. Ну попробовали ещё что-то, и как вылили на эту полосу, опять же на всю сразу, так клейкость все мировые рекорды побила. Вот тогда этот Мундек и приклеился.

— И что? До сих пор так?

— Да нет. Бешеный велел этот клей скалывать, но как же его сколешь? На расстоянии, с воздуха, что ли? А кто туда въехал, тот там и оставался. В конце концов какой-то умный человек подсказал, и Бешеный велел закупить австрийский порошок, страшно дорогой, этакие малюсенькие гранулки. И гранулки наконец с этим справились, но во сколько все это в сумме обошлось, вы себе даже не представляете.

В сотни миллионов долларов. Почти целый год эта полоса не действовала, оставалась всего одна, а генеральный директор вообще этого не заметил, узнал, что нет полосы, только когда авиакомпании начали скандалить, так как пилоты протестовали.

Я слушала с ужасом.

— И что? Возбудили дело, и этого Бешеного посадили?..

— Да вы что? Подмазали, где надо, и все затихло.

Бешеный даже премию как обычно получил. Но все-таки его сняли, его уже там нет. Кажется, генеральный тоже полетел, что-то там в руководстве поменяли, но что потеряно, то все наше. Ну а Мундек лишился машины, поэтому ездит теперь на малом «фиате».

— Не застрахован был?

— Автострахования у него не было. А шасси его пришлось вырубать, причём втихую, чтобы никто не видел, а то бы ему ещё и штраф вкатили.

— Интересно, чем этот Бешеный сейчас занимается? — спросила я с мрачной злостью, одновременно пытаясь вспомнить, что мне это напоминает. — И какие убытки он нам теперь причиняет. От всего сердца желаю ему всего самого худшего!

— Не вы одна…

— Но это не решает моей проблемы. Может, нанять машину в одном из прокатов, которые вовсю себя рекламируют?

— Это может оказаться непросто, сейчас туристический период, и таких умников много. Да ещё вы что-то говорили об автоматической коробке скоростей. Даже не знаю, есть ли у них что-то такое…

— Холера. Рысек, а ты бы не поехал на нормальной тачке?

— Я-то бы поехал с радостью, но не могу. Отпуска. Сразу двоих заменяю, остался один за троих, на полдня сорваться — это ещё куда ни шло, но не дольше. А вообще-то мне нужно тестировать эту дуру под Познанью, так что я каждую ночь там. При разных там восходах солнца легче едется.

— На дорожном катке?..

— Нет, каток поехал на трейлере. На малом «фиате».

— Вот уж не было печали…

С отчаяния я вспомнила о Лукаше Дарко, поэтому продолжила нашу беседу уже на лестнице. Через радиотакси я нашла номер сотового телефона Лукаша. Он отозвался почти немедленно.

— Коротко, а то у меня времени нет, — сказала я без вступительных любезностей. — Иза Брант говорит. За сколько вы бы поехали на три дня в район Трех городов? [10].

— Вообще не поеду, потому что не на чем, — ответил он злым голосом. — Разве что вы дадите мне машину. Тогда сотня в день чистыми.

— Вот как раз машины-то у меня и нет. А что вы со своей сделали?

— Я — ничего. Кое-кто ещё постарался…

Какие-то звуки вмешались в разговор с его стороны.

— Я ведь ничего не сказал, — раздражённо ответил он. — Машина попала в аварию, вот и все. Да и не знаю пока, смогу ли я распоряжаться собой в ближайшее время… Что?.. А, смогу.

— Вы со мной разговариваете или с кем-то ещё? — я начала терять терпение.

— В основном с вами. Если раздобудете машину, то могу поехать.

Я была не в состоянии с ходу все обдумать и оценить ситуацию.

— Так я вам тогда ещё позвоню. Сегодня. Скоро.

— Пожалуйста…

Так на слух можно было понять, что он разговаривал со мной из машины, были слышны автомобильные звуки, но я не стала об этом излишне задумываться. Я посмотрела на расстроенного и озабоченного Рысека, который тоже предпочитал лестницу своей квартире.

— Кое-что начинает вырисовываться, — подумав, сообщила я. — Дорого, холера…