Сперва я вообще не стала принимать ничего этого близко к сердцу, считая, что тут не у юродивого копеечку отняли. Раз парень сидит на работе за границей, значит, от самого дна нищеты он уже оттолкнулся, так что получит он эту квартиру или нет, для него без разницы. Постепенно вышло на свет Божий, что семья небогатая, заграничный контракт – это все, что у парня есть, кроме того, контракт краткосрочный, всего на полгода и через три месяца истекает, это во-первых, а во-вторых, родственница небось в гробу переворачивается, ведь золовка – последний человек, которого она хотела бы осчастливить своими богатствами. Они друг друга терпеть не могли, родственница была больна, золовка об этом знала и даже не позвонила, свое после смерти брата она уже получила, ну и так далее. Кроме того, лично обидели тетю Ядзю. Во время одного из совместных визитов в квартире покойницы нашли семь золотых двадцаток и разделили их очень странно: одну – матери крестного сына, одну – тете Ядзе, одну – соседу снизу, одну – другу дома, одну – адвокату, одну – золовке, а последнюю – зятю золовки. Откуда вообще тут взялся этот зять и какое ему дело до этих двадцаток?! А тете Ядзе хотелось бы получить только барометр, который там висит на стене, и еще маленький шкафчик. Она бы и взяла, только не знает как, на спине ведь не потащишь...

Она была так огорчена, что мне стало ее жаль, и я обещала устроить ей транспорт для перевозки. Витек, муж Малгоси, моей племянницы по мужу, работал в те времена таксистом. Я его наняла, мы поехали за тетей Ядзей и ее шкафчиком.

Как всегда, визит в квартиру покойницы состоялся при многочисленном стечении заинтересованных лиц. Я вошла туда, не имея понятия, во что вляпалась.

Атмосфера потрясла меня сразу, стоило мне перешагнуть порог. Бурлящая внутри толпа состояла не из людей, а из голодных стервятников, гиен и шакалов. Жадность и злоба прямо-таки искрили в воздухе, все смотрели друг другу в руки, а хуже всех, действительно, была золовка, выделяющаяся даже в этом изысканном обществе. Барометра на стене уже не было, его забрал зять золовки, надутый спесивый недомерок.

Я с места в карьер завелась. Ах ты, черт, знай я раньше, уж я бы им показала...

В конце концов, если уж на то пошло, так единственной родственницей покойной была тетя Ядзя и ее братья, в том числе мой отец, а после отца – я. Родственницы этой я вообще не знала, в глаза ее не видела и плевать хотела на наследство от совершенно чужого человека, но, стоило бы мне раньше увидеть эту стаю голодных кладбищенских гиен, клянусь головой, я бы вмешалась! Только для того, чтобы сделать им назло, потому что аж руки чесались. Встать бы на пороге и заявить:

– А вы что тут делаете?! Узы крови распространяются только на мою тетку и на меня Я наследница, отдавайте ключи и вон отсюда со скоростью света!

Отобрать бы у них ключи, хоть бы и силой, и никого не впускать. Тетя Ядзя всю свою жизнь была безукоризненно честным человеком, она в точности выполнила бы все прижизненные пожелания покойной, а мерзкая золовка с ее еще более мерзким зятем накрылись бы медным тазом!

Злая, как собака, на самое себя, что так поздно этим занялась, я стала вынимать книги из книжного шкафа в углу и устроила розыгрыш. Опустившись на колени, я открыла запертую нижнюю часть шкафчика и громко воскликнула:

– Ах! Я нашла сокровище!!!

Это был верх легкомыслия, потому что они меня едва не убили. В следующий миг мне на голову обрушилась вся толпа, и я едва не влетела башкой в шкаф. Спасло меня только то, что я уперлась руками.

Сокровище было самое настоящее и имело вид огромного запаса туалетной бумаги. Я великодушно разделила его на всех, большую часть отдав тете Ядзе. Затем я заявила ей, что она должна взять не только шкафчик, но pi письменный столик, о котором, как я знала, она мечтала в душе, а также хрусталь, причем одну вазу для меня, поскольку я тоже наследница. Никто не осмелился и слова поперек сказать, видимо, я проявила достаточно энергии, но их рожи доставили мне колоссальное удовольствие. До сего дня у меня хранится огромная хрустальная салатница, которая нужна мне, как телеге пятое колесо, я ею не пользуюсь, но это Все равно что трофей с поля боя. Мебель для тети Ядзи мы забрали, и на этом история кончилась. Квартиру, правда, обобранную, получил в результате крестный сын родственницы, так как пять человек согласным единодушным хором подтвердили, что вместе выслушали волю покойной. Это называется устным завещанием.

Кстати, о Витеке. Таксистом он прослужил два года, поскольку в тот период люди, меняющие профессию, были освобождены от налогов. После первого года работы ему пришлось продлить разрешение на индивидуальную трудовую деятельность, и он отправился в налоговую инспекцию.

Через два дня Витек с подробностями все это рассказывал мне, периодически вздрагивая от пережитого ужаса. Так вот, пришел он туда в двенадцать

ДНЯ.

– О, пан сегодня уже не успеет, мы работаем до трех, – бесстрастно заявила ему девица в соответствующем кабинете.

Витек, зная жизнь не по учебникам, спросил, не нужно ли, случайно, заполнить какие-нибудь анкеты или формуляры. Он бы взял их с собой, дома заполнил, а завтра принес бы готовые.

Ах да, конечно, заполнять надо. Девица без возражений вручила ему бумаги. Их надо было заполнить в трех экземплярах, упаси Боже, не под копирку, каждый отдельно. Она с таким ударением это подчеркивала, что Витек, забрав макулатуру, весь вечер провел, заполняя бумаги.

На следующий день он прибыл туда к восьми утра и начал свое путешествие пилигрима со вчерашней девицы. Вручил ей заполненные формуляры, девица старательно их проверила, выписала его фамилию на лист бумаги и велела идти в комнату 25. Он пошел. Там другая девица просмотрела его документы, поставила галочку на бумаге с фамилией и послала его в комнату 27. Он подчинился. В комнате 27 его фамилию отметили галочкой в соответствующем списке и послали дальше, в комнату 29. В комнате 29 свершились более серьезные дела, там ему выписали какую-то квитанцию. С этой квитанцией, согласно приказу, он отправился в комнату 24, где ему выписали очередную, еще более важную квитанцию, и направили в кассу, чтобы он внес оплату.

Перед кассой выстроился длиннющий хвост, и очередь аккурат впала в панику, поскольку кассирша вышла, и неведомо было, когда она вернется и вернется ли вообще. Однако оказалось, что все не так уж плохо, вернулась она через пятнадцать минут.

К окошечку Витек подошел уже через час, заплатил, что нужно, и вернулся в комнату 24. Там у него забрали квитанцию из кассы и поставили печать на предыдущей квитанции, менее важной. С припечатанной квитанцией он снова отправился в комнату 29, где квитанция и осталась, но зато Витек получил другую бумажку, с которой обошел остальные комнаты. Наконец он снова добрался до первой девицы. Девица поставила ему печать на свидетельство об освобождении от уплаты налогов, после чего сделала самое главное, а именно: смяла в комок три старательно заполненных Витеком формуляра и кинула их в мусорную корзину.

Мы долго и всерьез вычисляли, сколько времени ушло бы у одной девицы на то, чтобы выполнить все эти манипуляции. Получилось четыре минуты, и при этом она могла работать не спеша.

Неправда, что безработица появилась только сейчас, она существовала и при минувшем строе, только ее тщательно скрывали, между прочим вышеописанным методом. Искусственно создавалась работа для администрации, причем работа настолько примитивная, что с ней могла справиться даже последняя кретинка. Но это основательно усложняло жизнь нормальным людям. Общество в большинстве своем привыкло к синекуре...

Старые распоряжения до сих пор остаются в силе. Кто должен навести здесь порядок? Я? А может быть, все-таки власти?..

О травках я, несомненно, писала, но хочу написать еще раз для пропаганды и рекламы. Я изо всех сил выступаю ЗА траволечение. Врачи в массе своей поглупели, поскольку понятия не имеют о силе трав, а иные лекари и вовсе считают, будто травы – это предрассудок. Я уж не стану уточнять, что я о таких врачах думаю, а то они примут мои слова за оскорбление и, чего доброго, при случае какой-нибудь подсыплет мне отравы...