— Все, парни. Вы высказались, теперь моя очередь. Джентльмены, я получил приказ взять под контроль орбитальную станцию и обеспечить эвакуацию гражданина страны-союзника с поверхности Луны. Задачи пристрелить русскую мышку и поломать ее норку нам официально не ставилось, а читать мысли начальства я так и не научился.

Кэбот с Альварезом переглянулись. На самом-то деле мысли за строками приказа были кристально ясны, но тут как раз был тот случай, когда улавливать начальственные флюиды не было никакого желания. С этим молчаливо соглашались все трое, причем с того самого момента, как получили приказ. Именно молчаливо — до какого-то момента.

Первым озвучить мысль решился именно Майк. Впрочем, на то он и командир. И сразу стало просто. Хотя и невесело, совсем невесело. Боб с Мэттом переглянулись. Если вляпался в дерьмо по пояс — стоит ли нырять в него с головой? Альварез, простодушное дитя окраин Лос-Анджелеса, так и спросил, без околичностей.

Гражински ухмыльнулся уголком рта и продолжил:

— Я не вижу варианта силового решения данной проблемы, имеющего серьезные шансы на успех. Я намерен рекомендовать Хьюстону вступить в переговоры с Москвой, чтобы хотя бы спасти привезенные нами с Луны материалы. Мэтт, на камеру. Боб, включай микрофоны обратно.

03:20 мск (09/03/2020 19:20 EDT)

Вашингтон

Штаб-квартираNASA

Специальная группа

— Итак, джентльмены, нам нужно найти приемлемый выход из положения. Наши парни не могут снова вернутся на станцию. Переходный люк заблокирован.

— Перестыковка на незаблокированный узел?

— Не вижу смысла. Во-первых, противоположный узел все еще занят взлетной ступенью. Во-вторых — русские неизбежно заметят отход от станции «Альтаира» или «Ориона» и примут меры, заблокировав и второй узел.

— А сами русские что-нибудь предлагают?

— Да. Предлагают по-хорошему отцепить «Альтаир».. «Орион» заберет керны прямо со взлетной ступени. Запаса скорости у него хватит с лихвой.

— То есть они очень вежливо предлагают нам убраться к чертям. Альтернативы?

— Они могут перевести «Альтаир» на боковой причал и разрешить нам перестыковать на осевой узел того же модуля «Орион». После этого один из наших астронавтов, не удаляясь за пределы переходного отсека, может забрать керны.

— Только один?

— Да. Причем, как я подозреваю, под дулом пистолета…

— … а русские будут это снимать и выкладывать в сеть. Изумительная перспектива.

— Надавить на них по дипломатическим каналам?

— Мы не в том положении. Фактически все ровно наоборот: это они сейчас давят нас по всем каналам, не только по дипломатическим. На глазах всего мира.

— Значит, нужно уходить со станции. Отстыковать взлетную ступень и подхватить ее «Орионом». Снять результаты экспериментов — ну а с потерей оборудования придется смириться. Тем более что его стоимость на фоне недавних событий просто смешна.

— Пожалуй, да. Хотя, возможно, следует учесть эвакуацию русских — и с Луны, и со станции. Они уже объявили об этом. Предположительно, пятого или шестого сентября они стартуют к Земле.

— Хм. Предлагаете, воспользовавшись отсутствием в доме хозяина…

— Пока я ничего не предлагаю. Пока. Но задержаться на орбите в любом случае имеет смысл.

— Как минимум это не будет похоже на паническое бегство. Хорошо. Пусть Гражински и команда подберут образцы с «Альтаира» в свободном полете. После этого они останутся на орбите. Уведомите русских — не упоминая о последнем — и отдавайте приказ. — Планшет Рона коротко пискнул. — Кстати, господа, поздравляю. Посадочная ступень русского реактора выдала первый импульс. Они все-таки решили его посадить.

04:00 мск

Луна, Океан Бурь

База «Аристарх»

— Ну вот. Готовишься, тренируешься, нервничаешь — а оно идет как по ниточке и опять, свинство эдакое, само садится. Даже скучно. И на фига меня сюда тащили?

Твердотопливные ракеты, прижимавшие к грунту приземлившийся точно в центре грузовой площадки аппарат, отработали штатно. Слово это, «штатно», само по себе уродливо до крайности. Но вот парадоке, оно — лучшая музыка для тех, кого касается непосредственно, на самой ли Луне, в ЦУПе ли, на заводе, в КБ… Газовые струи рассеялись где-то в зените. Аппарели — две штуки, по одной с каждого края — опустились на поверхность. Реактор — невысокая башенка на решетчатых колесах — медленно-медленно двинулся вперед. Или назад — симметрия полная, не разберешь.

— Не опрокинется? — Пьетро стоял за спиной, завороженный, — колонна на ползущем по сходням аппарате наклонилась градусов на тридцать к вертикали, картина была страшноватой.

— Не боись. Все учтено могучим ураганом. Все проверено и перепроверено. Не первый раз замужем.

Судя по щедро рассыпаемому сленгу, Третьяков и сам нервничал изрядно. Зато на Земле, должно быть, успокоились. Все — теперь «печка» на Америку ни в каком виде не упадет, разве что со всей прочей Луною вместе. Впрочем, там, на Земле, закручивались такие дела, что грохнись этот самый реактор в самый центр Нью-Йорка — никто бы ничего не заметил. Русские с американцами сцепились всерьез — это понимали все. Ну ладно, для русских потеря старика «Кузнецова» — половина всего авианосного флота. Для Америки вывод из строя «Стенниса» — десять процентов. Но русские ведь могут и повторить. Натасканных на корабли ракет у них даже на дежурстве было явно больше пяти, да плюс в недавно опустевшие шахты под Красноярском уже меланхолично грузили новые контейнеры. Американские инспектора, приглашенные на территорию России, как будто ничего и не произошло, офигевшие от такого поворота дел, фиксировали отсутствие ядерного оснащения — в полном соответствии с договором.

Авианосные группы на всякий случай в темпе отползали с занятых было позиций под защиту противоракетных районов. Ну и толку от них там?!

Нет, был простой вариант — посбивать на хрен русские разведывательные спутники, исправно фиксирующие передвижения флотов. Но реакция самих русских на это могла быть, дипломатичесю i выражаясь, довольно энергичной… Про пожилого майора, умершего от вызванного именно такой ложной тревогой инфаркта на одном из объектов где-то под Хабаровском, никто, конечно, и не подозревал — кроме семьи и принявших на грудь, не чокаясь, коллег. Майор-то знал точно, что именно после подобной атаки обязано было начаться, вот сердце и того-с.

Пальцы зависли над кнопками, подводные лодки обеих сторон, не вовремя застрявшие у стенок, всеми силами выпинывались в море, а те, которые выпнуть было нельзя — в основном, увы, русские, — готовились разряжать шахты прямо от пирсов. Стратеги разлетелись по, казалось бы, давно заброшенным аэродромам, русские «Тополя» рывком вышли из мест дислокации и ныкались по лесам.

Европа в ужасе металась, подобно курице с оторванной башкой, главы правительств и дипломаты всеми силами пытались убедить и русских, и американцев, что устраивать ядерную войну пока еще рановато. Может, еще подождать пару-друтую тысяч лет? Пока запасную Землю где-нибудь в созвездии Центавра не отыщем?

Демонстранты осаждали правительственные здания и, как водится, немножечко крушили магазины. Виданное ли дело — в Германии «зеленые» маршировали под лозунгом «Оставьте Кенигсберг русским». Докатились, называется. Хотя и в самом деле, Берлин за три четверти века только-только отстроили — и что, опять?! А еще ведь были и феминистки — у-у… Если раньше модой в этой крайне специфической среде был унисекс — то теперь бешеные тетки старательно отращивали хвостики и блондинились. А особо крупные ассоциации уже выходили на Ижевск, прицениваясь к пистолетам Макарова. Понятно, что «макарофф» не «дезерт игл» и даже не «глок» — но символ-то каков!

Итальянцы в очередной раз сменили правительство, а новое даже объяснить-то толком не могло — просил кто-нибудь НАСА эвакуировать с Луны несчастного доктора Тоцци или же это была американская самодеятельность.