11:30 мск

Окололунная орбита

ЛОС «Селена»

Настя сидела в позе «зю» уже минуты две — спиной упиралась во внутреннюю обшивку каюты рядом с так и не поставленной на место (а зачем?) панелью, пятками — в хлипкую дверцу. Затвор передернут, предохранитель выключен, патрон, соответственно, в стволе. Если кому-то вздумается проведать узницу — придется стрелять. Плохо. Конечно, незваный гость перекроет весь проход, но свои шансы в качестве стрелка она оценивала трезво. Тем более — в невесомости. А напротив, что характерно, магистрали системы жизнеобеспечения. Влепить в них пулю — мало не покажется.

Тоненькая дверь каюты — одно название, а не дверь — позволяла ориентироваться в происходящем «на воле» вполне свободно. И по слуху — звукоизоляцию, из экономии веса, выкинули еще на стадии эскизного проекта, и зрительно. Отколотый кусочек в углу никакими проектами и техкартами не предусматривался, но что поделать. Экономия на спичках. Дешевый пластик на фоне пары миллиардов стоимости модуля — браво! — плюс неловкое движение какой-то шибко железной дурой при монтаже чего-то там (чего — она не помнила, вроде бы гиродин меняли во второй экспедиции) — и незапланированный канал наблюдения для каютного сидельца обеспечен.

Противник перемещался туда-сюда постоянно, а ей до смерти нужно было, чтобы все они собрались в одном конце станции, желательно — возле «Луны-Пассажирской». Время уходило — итальянец на лунной базе уже скорее всего вышел из «Бочки» и двинулся к луннику. Интересно, что он собирается делать с пистолетом? Держать Сергея под прицелом? В скафандре? Ну-ну Спусковая скоба входящей в аварийный комплект пушки (для отстрела особо агрессивных оренбургских сусликов, не таежных же медведей из этой пукалки валить) под толстый палец скафандра рассчитана не была. Скорее просто выбросит и реголит… точнее, планирует выбросить, чтобы избежать неожиданностей при пересадке. «Прощай, оружие», лунное издание. Исполняется впервые.

Сигнал вызова. Ее планшет! Кто там только что пролетел к «Товарной»? Гражински? Да, так и есть. Отлично. Вы, ребята, опоздали малька — но хоть какая-то помощь. Общаться с оч-чень злым московским ЦУПом наверняка будет командир. Остальные — в «Орионе» и у пультов, так что если Кэбот не потащит планшет к «Луне-Товарной» — за спиной будет чисто. Й-йе-е-ес-с!

Седая шевелюра промелькнула в треугольной дырке, и, не дожидаясь, пока кто-то особо непоседливый ломанется в противоположный конец станции, Настя ударила в дверь обеими ногами. «Это Атака Грызли, знаменитая писательница на заборе!» Встречайте, падлы! Тело не успело затечь, пинок получился — загляденье. Пластиковый прямоугольник закрутился, вырванный усилием всех мышц, начиная со спинных и заканчивая икроножными, а ее вынесло в коридор. Нога в спецноске — «Мам! А правда, что космонавты могут цепляться ногами, как обезьянки? — Конечно, правда, доча!» — рефлекторно ухватила поручень, спина упирается в оч-чень своевременно подвернувшийся выступ туалетной кабинки. Вся гоп-компания собралась у консоли связи, «Макаров» с любопытством пялится на немую сцену. «А чой-то вы тут делаете?»

— Руки от пульта! — Она-то уж глупых вопросов задавать не собиралась.

— What’s?.. — Должно быть, в первое мгновение они ее просто не узнали — распущенные волосы в невесомости выглядят весьма… внушительно. Примерно как у кикиморы.

— Мятеж закончен, господа. Я, командир станции Селена», летчик-космонавт Российской Федерации Анастасия Николаевна Шибанова, возвращаю себе Контроль над станцией. Прошу во избежание… недоразумений убрать руки от приборов и не делать провоцирующих движений. Мистер Гражински… Тихо! Не дергаться! Руку от кармана! За вами — баллоны СЖО. Так что если промахнусь — легче не будет, ясно?

— Ясно. Мы ничего не делаем. Пожалуйста, успокойтесь, миссис Шибаноффа. — Гражински предусмотрительно держал руки на виду, шокер так и лежит в кармане бесполезным грузом, большой палец ноги, как и у нее, вцепился в поручень, но тело не напрягается, как перед прыжком, понимает, зараза, что шутки кончились. — Я и моя команда категорически не согласны с определением мятежа. Мы осуществляем спасательную операцию…

— Bullshit. Майк, не вешай лапшу. Вы попытались захватить станцию.

— Мы не…

— Не надо, полковник. Все все поняли. Сейчас вы медленно, по очереди, переместитесь в «Орион». Мистер Гражински, вы первый.

— Миссис Шибанова, мы не можем. — Гражински явно считал варианты. Волчара. Ясен пень, такой прыти от нее не ждали, возможно, будь у них время — что-нибудь и придумали бы. А значит, времени давать было нельзя, давить, давить быстро, не давая опомниться. Во рту было кисло, непонятно с чего.

— Можете. Корабль обязан быть готов к немедленной эвакуации в случае разгерметизации или иных чрезвычайных происшествий. — Слова инструкции вылетали с языка сами собой. — Медленно, мистер Гражински. Медленно. Кэбот, freeze[38]. Радар включен на всю катушку. Я не шучу.

Майк, может, и прыгнул бы, а может быть, попытался бы достать шокер — но служивший некогда дверью каюты кусок пластика лениво поворачивался в воздухе как раз между нихми. Это нервировало и его, и ее — но у нее было отличное лекарство «от нервов». А может, взгляд у нее был достаточно красноречивым. Гражински попятился, плавно, ногами вперед скользнул в люк «Ориона».

— Мистер Альварез. Ваша очередь. — Штатский геолог возражать не собирался, с облегчением юркнул в люк.

— Настья… — Не отвечать. Только приказывать:

— Мистер Кэбот, снимите струбцины. Please. Or else[39]… — Теперь дожать, не дать даже вспомнить про «кольт» уже из их аварийного комплекта. Впрочем, попытайся они вскрыть укладку — сработает предусмотрительно установленная на НАЗ сигналка, она услышит.

Кэбот со взглядом больного бассета (в глаза пытался не смотреть, но инстинктивно оглядывался — сначала на черный зрачок пистолета, потом на Настины еще менее дружелюбные зрачки, вот тебе, сволочь, режим наведения) возился в проеме люка, снимая страховочные струбцины, намертво скреплявшие станцию с кораблем. Те двое не шевелились, а даже если бы и дернулись — распаковывать аварийку им секунд сорок, не меньше, хотя у них в «Орионе» она расположена более удобно. Да и Боб перекрывает директрису.

— Good. Теперь — внутрь. Задраить люк. — Лоснящаяся черной теплозащитой крышка отрезала американцев от станции, щелкнули замки.

На мгновение показалось, что воздух стал чище, хотя, конечно, станционные запахи никуда не делись. Чистая психология. Настя скользнула в отсек. Одной рукой — выпустить из рук «макара» она не решалась, хотя работать было дико неудобно, — задраила внутреннюю, оранжевую крышку, зафиксировала рычаг. Все. Теперь не проберутся. Аккуратно поставила пистолет на предохранитель, сунула в карман. Черт. Да это же пушка так воняет! Хотя, в общем, неудивительно — засунули бы ее самое за обшивку к той самой трубе на половину суток — она бы тоже не мимозой благоухала. Забавно — запах дошел до нее только что. Вот что значит адреналин ведрами.

Время… сорок две минуты, итальянец только-только добрел до «Козявки». Теперь надо понять, что там, на Луне. Земля подождет. Связь с поверхностью. Что ж так долго-то, гос-споди…

— Лунная база, лунная база. Здесь командир орбитальной станции «Селена» летчик-космонавт Шибанова. Сергей, Третьяков! Слышишь меня? Сергей! Сергей, отзовись! — Что эта сука макаронная с ним сделала?

— Orbital… Тьфу… Орбитальная база, здесь «Бочка». На связи Третьяков. Слышу, Настя. Что у тебя?

— Все нормально, Сергей. Я их выперла. Сидят в «Орионе», люк заблокирован.

— Корпус цел? — Сообразил, молодец, Серега!

— Цел. Стрелять не пришлось. Доброго слова хватило.

— Ну да, «добрым словом и пистолетом». Все, ухожу со связи. Говорить не могу. Жду макаронника, по расчету — двадцать — двадцать пять минут. — Ну да. Минут двадцать он влезал в скафандр, потом десатурация, минут десять до «Козявки», поискать под пультом… В вакууме… В толстых перчатках «Кречета»… Ищи-ищи. «Может быть, найдешь пару земляных орехов».