Эти стишки все время звучали у Кинга в ушах. Куда делись все эти добрые, набожные люди, которые некогда заполонили Селму? Что стряслось с ними за последние год-другой? Неприятие чернокожими фундаменталистами всех без исключения «белых обманщиков и либералов» было, конечно же, перебором. А переборы чрезвычайно раздражали Кинга; впрочем, он знал, откуда они берутся. Он хорошо знал Стоукли Кармайкла и был в курсе того, что ему пришлось испытать. Стоукли в свои двадцать четыре года был плотью от плоти послевоенного поколения, для которого Великая депрессия казалась древней историей, а Вторая мировая война представлялась смутным воспоминанием. Поразительная пропасть, образовавшаяся между его собственным поколением и поколением Стоукли, за минувшие четыре-пять лет стала еще шире. Он ощущал это по своим младшим коллегам на работе. Он сам и его старшие товарищи подпитывались энергией молодого поколения. Стоукли в период между девятнадцатью и двадцатью четырьмя годами подвергался аресту двадцать семь раз. Во время летнего наступления 1964 года в Миссисипи он был ответственным за Школу освободительного движения в Гринвуде. Он видел, как ее забрасывали бомбами белые террористы, как они зверски избивали не оказывавших им никакого сопротивления местных активистов. Затем он переехал в округ Лаундес, штат Алабама. Он и здесь видел многочисленные сцены насилия, творимого белыми над чернокожими. Разве стоило удивляться тому, что он пошел по стопам великомученика Малколма Икса?
Марш дал, как минимум, один полезный побочный результат: к уже имевшимся в списках 700 чернокожим избирателям быстро добавились фамилии еще 1300 негров. Таким образом лозунг «Власть черным!» обретал весьма конкретный и непосредственный смысл. Когда колонна приблизилась к Гринвуду, Стоукли известил участников, что отныне этот лозунг станет основным девизом марша. Вечером на митинг в городском парке собралась многолюдная толпа. «Мы просим негров не ехать во Вьетнам, чтобы там сражаться, ― заявил Стоукли. ― Пусть они остаются в Гринвуде и сражаются здесь. Если белые заберут хоть одного из нас в тюрьму, мы не будем платить залог. Мы придем и освободим его!* Это была дикая демагогия, но толпа была готова поглощать ее. Затем на трибуну забрался Вилли Рикс из ККСС и прокричал: «Что вы хотите?»
В ответ раздался хор голосов: «Власти черных!»
«Что вы хотите?»
«ВЛАСТИ ЧЕРНЫХ!» ― кричали они с каждым разом все громче и громче.
Мартина Кинга принимали не так энергично.
Осию Уильямса также мгновенно занесло на тропу войны: «Стань избирателем, прикрепи этот значок к своей черной груди... и вмажь по морде полицейскому!» Услышав это, Кинг громко прокомментировал: «Оратор имеет в виду избирательным бюллетенем». Сидевший рядом с ним Стоукли заулыбался: «Они знают, что он имеет в виду». Кармайкл всегда отрицал, что он призывает к насилию. Однако он считал, что не будет вреда, если, прослушав его речь, какой-нибудь негр из Джексона надумает купить себе оружие. Его речи часто звучали весьма агрессивно.
Какой из лозунгов следовало выбрать: «Власть черным!» или «Свобода сейчас!»? Когда они добрались до Язу-Сити, Мартин Кинг настоял на дискуссии. В течение пяти часов он пытался убедить Маккиссика и Кармайкла отказаться от лозунга «Власть черным!». Стоукли упорствовал, заявляя, что другие этнические группы уже добились равноправия.
«Вот именно, ― ответил Кинг. ― Но никто никогда не слышал, чтобы евреи расхаживали, скандируя лозунг насчет еврейской власти. А власть у них действительно есть... Чтобы покончить с предрассудками относительно черных, надо работать по плану, а не просто выкрикивать лозунги».
В качестве альтернативного Кинг предложил лозунг «Равенство черным!», но Кармайкл и Маккиссик так и не дали себя уговорить. В результате остановились на компромиссном решении: последний отрезок марша пройдет без всяких лозунгов. Последнее слою тем не менее осталось за Кармай-клом: «Мартин, я специально поднял этот вопрос во время марша, чтобы за полемикой следила вся страна. Ты должен принять решение в пользу власти черных».
«Меня уже много раз пытались использовать, ― рассмеялся Кинг. ― Еще одна попытка ― не смертельно».
Первое столкновение с полицией состоялось тогда, когда до окончания марша оставалась всего неделя. Кинг во главе группы участников, отклонившись от основного маршрута, посетил небольшой город Филадельфию в штате Миссисипи. Здесь 26 июня 1964 года были убиты Чейни, Гудмен и Швернер. В совершении этого преступления подозревались шериф Лоренс Рейни и его помощник Сесил Прайс. Кинг отправил телеграмму президенту, в которой просил федеральное правительство обеспечить безопасность участникам марша в Филадельфии. Белый дом оставил это обращение без комментариев, но помощник президента поставил Кинга в известность, что автоинспекция штата Миссисипи обеспечит любую необходимую защиту участникам марша. Но патрульные не обращали никакого внимания на то, что автомобили проносятся на большой скорости мимо колонны почти впритирку, на расстоянии всего нескольких дюймов. Одна из машин сзади въехала прямо в колонну, заставляя демонстрантов разойтись, чтобы пропустить ее. Не обращая внимания на людей, сидевших в машине, патрульные приказали участникам марша восстановить порядок и продолжить движение.
Когда участники марша 24 июня добрались до Кэнтона, городские власти отказали им в разрешении разместиться лагерем на территории негритянской начальной школы Макнейла. Неустрашимый Стоукли Кармайкл спешно обратился к темнокожей общественности городка и попросил людей собраться у здания окружного суда. Собралась довольно приличная толпа. Взявшись за руки с Кингом и Маккиссиком, Кармайкл обратился к собравшимся: «Они говорят, что мы не можем поставить свои палатки у негритянской школы. Но как раз это мы и собираемся сделать!» Они пошли к школе. Кинг и Маккиссик начали стаскивать палатки с грузовика. Участники марша и местные негры, взявшись за руки, запели «Мы победим». Располагавшиеся неподалеку полицейские города, округа и штата, надев противогазы, начали обстреливать толпу гранатами со слезоточивым газом. Все повторилось, будто они вновь оказались на мосту Эдмунда Петтиса в Селме. Вооруженные винтовками патрульные набросились на толпу. Они просто избивали демонстрантов ногами и прикладами. «Ты хотела свободы?! Получай!» ― прорычал один из них, лягая ботинком негритянскую женщину, которая пыталась подняться на ноги. Жертв побоища было не так много, как в Селме, но травмы были более серьезными. Чарлз Майер, белый студент медицинского училища от ударов прикладом получил отек легкого. Кроме того, у него оказались сломанными два ребра. Несмотря на все разговоры о том, что ненасилие ничего не дает, участники марша воздержались от ответных действий. Стоукли Кармайкл, наглотавшись газа, утратил над собой контроль и начал бегать с криками: «Уходи, детка, они будут снова стрелять... Срочно уводите отсюда людей». Маккиссик и Кинг успокоили его и отвели в ближайший дом.
На следующее утро делегация церковных деятелей нанесла визит генеральному прокурору Катценбаху, выражая протест против этой вспышки насилия. Катценбах равнодушно заявил, что участники марша сами навлекли на себя эти неприятности, отклонив три участка, на которых им предлагалось стать лагерем. Один из епископов возразил, что дело совсем не в этом. «А как же насчет правонарушения, связанного со вторжением на чужую территорию?» ― ответил вопросом генеральный прокурор и откланялся, сославшись на необходимость срочно звонить президенту. Как сформулировал один из журналистов: «Если администрация Джонсона старалась поднять престиж Стоукли и ККСС, ничего лучшего она не могла бы придумать. Молчаливо отвергнув просьбу доктора Кинга о вмешательстве на уровне федерального правительства... они превратили лауреата Нобелевской премии в очередного американского негра, которого им удалось поставить на место».
Джеймс Мередит выписался из больницы и вернулся на трассу в предпоследний день похода. Уитни Янг приехал в Джэксон в субботу вечером. Мартин Кинг попросил, чтобы Чарлзу Эверсу из НАСПЦН было предоставлено слово на большом митинге, запланированном на следующий день, 27 июня. Однако против этого предложения проголосовали представители ККСС, КЗРР и свободные демократы Миссисипи. На последний отрезок марша ― от колледжа Тоугелу до капитолия штата ― собралась такая большая толпа темнокожих граждан, которую еще никогда не видела история Миссисипи. Однако на подходе к зданию законодательного собрания штата энтузиазм многих участников похода стал улетучиваться. Демонстрантам было запрещено приближаться к капитолию ближе чем на 200 футов. Среди полицейских, охранявших капитолий, многие узнали тех самых патрульных, которые избивали их в Кэнтоне. Уставший и разочарованный Мартин Кинг вновь заговорил о своем видении Американской Мечты, но больше внимания он уделили тому кошмару, который ему пришлось пережить за последнюю неделю. Закончил он, однако, на оптимистической ноте: «В один прекрасный день прямо здесь, в штате Миссисипи восторжествует справедливость для всех». Однако ему самому в это не очень-то верилось. В тот момент ему хотелось уехать из Джэксона, и как можно скорее.
