— Почему ты так уверен, что никуда не уедет? — продолжала допытываться Шпулька.

— Из этих правых колёс весь воздух вышел. Камеры теперь никуда не годятся.

— Ты проколол! — вырвалось у Терески.

— Что ты! Чем? У меня с собой только рогатка была.

— Тогда и проблем нет. Накачает и привет.

— Э, нет. Не выйдет. Я у него два ниппеля одолжил.

— Езус-Мария! — встревожено прошептала Шпулька. — Как ты это в милиции объяснишь?

— А что такого? — удивился Янушек. — Я же ему верну все в целости и сохранности.

Тереска со Шпулькой переглянулись и закрыли тему, стараясь не показывать своего облегчения, вызванного неблаговидным поступком Янушека. Что там дальше будет — неизвестно, но хотя бы один из подозрительных типов никуда не денется.

Зигмунт никак не возвращался. Девчонки начали волноваться все сильнее. Издалека донёсся шум приближающегося автомобиля и вызвал надежду, сменившуюся тревогой. Мотор заглох неподалёку от первой машины. Янушек не утерпел и отправился на разведку. Тереска со Шпулькой напряжённо ждали его возвращения. Мотор снова заработал и удалился, затихая где-то в полях за лесом. Янушек вернулся и обстоятельно доложил:

— Видел я его. За одну внешность должен пожизненное получить. Низенький, чёрный, бородатый и в очках, а в придачу ещё и недоразвитый, только одно слово и повторял как заведённый. Когда колёса свои увидел. Приехал он на такси, привёз те два левых колёса и даже их поставил, но оказалось, что у них с таксистом на двоих только один ниппель, ну, он и отправился ещё за одним. Вряд ли он сообразит захватить четыре про запас.

— Если я правильно поняла, теперь ты у него одолжил уже шесть? — осторожно поинтересовалась Тереска.

— Пять. Тогда два и сейчас три. Все отдам по первому требованию, а сейчас они ему и так не нужны, все равно же четвёртого нет. То есть шестого.

Напряжение достигло апогея, а солнце уже садилось, когда наконец вернулся Зигмунт. И не один. Приехал он на двух машинах, в одной из которых был он сам и трое страшно взволнованных археологов, а в другой — складной велосипед и трое каменно-спокойных милиционеров. Поначалу возникла жуткая неразбериха, так как все хотели выяснить все сразу и говорили одновременно. Затем удалось кое-как разделить обязанности. В распоряжение милиции был отдан Янушек, а к археологам приставлены девчонки, за которыми был вынужден последовать и Зигмунт, так как обе вцепились в него мёртвой хваткой и засыпали вопросами: как все происходило, где он их нашёл, почему так долго и вообще, что все это значит. Вырваться несчастному парню не удавалось и вставить слово — тоже. Поэтому он молча и терпеливо пережидал, пока девчонки не успокоятся, зато Янушек не терял времени даром.

— Слушай, эти археологи тоже с приветом, — шёпотом сообщил он сестре. — Бормочут «скифы», «скифы»… А я же видел их машины, никаких там прицепов «скиф» в помине нет! А ментов, оказывается, больше прикатило, вон там в лесочке у них ещё одна тачка осталась…

И, не обращая ни малейшего внимания на произведённое его словами впечатление, мальчишка помчался назад на другой берег выполнять порученные ему обязанности. Тереска настолько была потрясена услышанным, что даже на какое-то время отцепилась от Зигмунта.

— Скифы… — прошептала она. — Боже правый! Скифский курган? Не может быть…

Шпулька услышала слова подруги и тоже на минутку потеряла дар речи. Зигмунт тут же воспользовался случаем. Он был страшно взволнован и горд собой, что все устроил именно так, как первоначально задумано, несмотря на всевозможные препятствия и осложнения.

— Я голодный как собака, — заявил парень, вырываясь из когтей двух ненасытных вампирш. — Дайте хоть чаю или ещё чего попить, а то я намотался, как верблюд, и у меня совсем в горле пересохло. Если заткнётесь хоть на минутку, я вам все расскажу. Мы угодили прямёхонько в центр циклона!

— Что я говорила! — с мрачным удовлетворением заметила Шпулька. — Даже безобидные раки нам даром не пройдут.

— Пошли за ними, — торопила Тереска. — Пей скорее. Там в бутылке холодная… И рассказывай все по порядку!

— Сначала я нашёл милицию, — начал Зигмунт, идя по тропинке, огибающей пригорок. — Такое сельское отделение. У них, как назло, телефон испортился, и меня направили в какое-то там Райчице не Райчице, что-то в этом роде. Там очень даже заинтересовались и сказали, что археологи у них под рукой, совсем рядом. Но когда позвонили, выяснилось, что археологов там, где они были, уже нет, смотались в другое место, и никто не знает куда. Наконец нашли, я дорвался до телефона, и тут оказалось, что ни фига не слышно. Этот там что-то мне хрипит, а я — ему. Так мы ни до чего и не договорились, тогда менты свой передатчик к делу подключили. Я говорю им, они говорят в аппарат, там кто-то принимает и все повторяет археологам, ну и таким же макаром обратно. Наконец, до них вроде дошло, и они даже вопросы по делу стали задавать, и тут я от дальнейших показаний отказался.

— Спятил? — перепугалась Шпулька. — Почему?

— Сначала же надо было о раках договориться, нет? Вот я и подождал в холодке, пока приехали как раз эти трое, мы в сторонке по-мужски поговорили, и тут подтвердились мои самые худшие опасения. Только я о раках заикнулся, у них аж глаза засверкали.

Они тоже хотят, хотят и хотят, ну прямо как дети. Я держался как партизан, все расписал и предъявил ультиматум. Одно из двух: или они от нас на эту ночь отцепятся, или я сажусь на велик и чешу в голубую даль. Ну, тогда они сдались. Скумекали, что могут и потом половить, только вот я им парочку крючков пообещал. Ты сможешь оставить?

— Хоть все, — милостиво согласилась Тереска. — Такого добра у отца навалом.

— Тогда порядок. Ну, отцепились они от раков и занялись профессиональными обязанностями. Я им все честь по чести обсказал, и тут они от радости совсем с катушек съехали. Такое началось! Сперва попробовали по телефону договориться. Дохлый номер! В конечном итоге ментам пришлось попотеть. На это ещё какое-то время ушло. Вызвали подкрепление, чтобы сюда ехать. Оказалось, у властей с археологией — полный симбиоз, в два счета договорились на всех уровнях.

На склоне холма трое мужчин средних лет ласково и нежно разгребали землю. Все трое так и светились от счастья, особенно один, лысина которого ярко сверкала на солнце. Тереска, Шпулька и Зигмунт остановились, с интересом наблюдая за их действиями.

— А милиция зачем? — спросила Шпулька. — Из-за тех бандитов?

— А то! Оказывается, это для них не новость. Тут, значит, две проблемы. Одна — что вообще здесь что-то есть. Археологи уже с весны по всему воеводству ищут, перекапывают пахотные земли и неудобья, так как, по их сведениям, здесь что-то должно быть, только где точно — не знают. Похоже, один с другим даже пари заключил, ещё пара человек присоединились, и теперь все эти раскопки — сплошной тотализатор. Сейчас, выходит, больше всех один продулся, его здесь нет, не успели ему пока сообщить. Не знает парень, какая его радость ждёт. А вторая проблема…

Зигмунт вдруг замолк, так как один из археологов, среднего роста и телосложения, но чрезвычайно живой и экспансивный, рухнул на колени, воздел руки к небесам и начал выкрикивать что-то на неизвестном языке. Остальные, не прерывая своих осторожных раскопок, как бы подсказывали ему слова. Тереска прислушалась.

— Вроде по-гречески, — заметила она не совсем уверенно.

— Точно, по-гречески, — поддакнул Зигмунт. — Мне приходилось иметь дело с греческими моряками. Может, они что другое говорили, чем этот здесь, но звучит похоже.

— Выходит, и правда, мы здесь нечто потрясающее обнаружили! Ну, давай дальше! Какая там ещё проблема?

— Так вот я и говорю. Шляется тут какой-то тип, что им жутко пакостит. Недоучившийся археолог или, наоборот, землемер, заразившийся таким хобби. Таскается за археологами и тоже ищет, но только для себя. Частная инициатива, так сказать. Похоже, надеется таким образом сколотить состояние, так как ворует из раскопок только золотые вещи и монеты, причём монеты — все подряд. Вредит он делу — ужас как…